Семейные портреты - Тамара Михайловна Афанасьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если присмотреться к программе, коей задаются некоторые современные мамы, не найдем ли мы сходства с картиной, что нарисовал нам великий моралист? И разве не вынуждены будем согласиться, что его тревога, предостережения имеют под собой серьезную почву? А в то же время есть ли альтернатива этому желанию: видеть свое дитя цветущим, благополучным, всем удовлетворенным? Не на голодный же паек, право, сажать их, когда взрослые имеют все больше материального достатка для удовлетворения собственных потребностей?
По всей вероятности, нам еще предстоит переместить центр своего внимания с внешней, часто вещной, стороны возрастания нашего потомства к внутренней, глубинной сути воспитания. Тогда, может, в числе «заслуженных мам» окажутся и те, у кого ребятишки не бог весть как прилизаны, упитаны, а просто здоровы, живы, энергичны. И не те мамы будут в почете, что уводят детей от трудностей и тягот жизни в теплые закутки своих квартир, но те, что смело выпускают их в лес и поле, в мастерскую природы и в дебри техники. Нынче почитаются мамы, что отводят своих отпрысков в безопасные залы библиотек, студий, концертных залов, так завтра мы признаем заслуги тех, кто наряду с музыкальными дает своим детям в руки острые, колющие, режущие рабочие инструменты. Воздадим мы должное и тем, кто наряду с развитием у детей различных способностей и потребностей найдет возможность сдержать потребительские аппетиты растущего существа, направить желания в разумные и нравственные рамки.
Две установки бытуют у матерей издавна. Одна: дети — цветы жизни, поэтому первый долг родительницы — их беречь, холить и лелеять. Вторая: дети такие же люди, как и взрослые, только знают они и умеют меньше. Поэтому задача родительницы — готовить их к серьезным обязанностям, что возлагает на них звание человека. Две эти установки ведут нередко борьбу на плацдарме науки, педагогической практики, на скромной семейной жилплощади и даже в сердце одной матери, что иной раз разрывается между диктатом любви и требованием долга, между слепым чувством и дальнозорким разумом.
Между этими крайностями и колеблется маятник материнской души. Амплитуда колебаний нередко меняется в зависимости от меняющихся обстоятельств жизни: от возрастных, социальных, эмоциональных явлений. Сегодня мы сильны, удачливы. Мы на коне, на гребне чувств! И мы способны на возвышенные поступки, одариваем своих детей всеми драгоценностями сердца. Завтра ситуация изменилась, и все краски померкли. Мы клянем свою долю, завидуем тем, кто свободен от повседневных материнских тягот. Даже самые уравновешенные, самые сознательные женщины бывают подвержены этим колебаниям. А от этого зависит и наш «портрет», наш образ в глазах детей и окружения. В раздражении брошенное слово порой глубоко застревает в сознании сына или дочери. И тогда они тоже начинают думать, что материнство — это не высокий и благородный долг женщины перед природой, обществом и самой собой, а обязанность, которую некоторые мамы «по глупости» взваливают на себя и которую нужно избежать по мере возможности.
И в этих сетованиях еще одна из причин того, что некоторые молодые люди зачисляют понятие «хорошая мать» в число третьестепенных человеческих ценностей. Да и как может быть иначе, если нередко роняется престиж материнства неумным, нечутким отношением к нуждам матери на производстве. Вместо сочувствия к тяготам с больными и здоровыми ребятишками она нередко встречает выговоры и упреки за «отсидки на больничном», за отпросы по школьным делам и т. п. необходимым заботам. «Начальство не любит детных работниц» — так можно услышать от женщин, подвизающихся в самых разных сферах хозяйства, науки, культуры. Нет ли здесь очень серьезного дефекта не только в личной нечуткости того или иного руководителя, но и в нашем трудовом законодательстве, в нашем общем настрое, во взгляде на роль матери в государственном развитии?
К примеру, мы с готовностью воздаем хвалу и почести хорошему хлеборобу. А кто видел рядом с ним в президиуме его мать? Вырастить добрый урожай сложно, а доброго хлебороба еще сложней. Поднять на-гора ценные ископаемые земли важно, а ценные «ископаемые» детской души еще важней. Написать поэму — нужен талант, а взрастить поэтическое сердце — не меньший. Кроме иных сравнений, мне кажется существенным и этот: мать, как и поэт, не всегда может знать результаты своих трудов, они часто непредсказуемы. Оттого мы и говорим, что материнство сродни творчеству, оно тоже «езда в незнаемое».
Вот с Пушкиным его любимая героиня, Татьяна Ларина, «удрала штуку: вышла замуж». А уж какие «штуки удирают» с нами наши дети, словами не перескажешь. И чем дальше, тем, видно, процесс формирования человеческой личности будет все сложней, будет требовать все большего знания, умения тех, кто берется за это трудное и рисковое дело. Наши дети растут не в замкнутом пространстве семьи. О разнородном влиянии на них многочисленного отряда воспитателей по должности и по своей охоте мы уже говорили. Все эти детсадовские, школьные, телерадионяни и учителя не только помощники мамы, но в чем-то и ее конкуренты. Они учат, увлекают, развлекают, используя суперсовременную технику. А у нее в арсенале вечные средства: добрый взгляд, ласковые руки, бесхитростная колыбельная… Чтобы не утратить авторитета в глазах всезнающих «акселератов», чтобы к ней ребенок обращался со всеми вопросами, тревогами, ей надо очень много, неустанно «работать над собой», то есть самосовершенствоваться, расти вместе со своим дитем. И тогда, наверное, повзрослевшее существо скажет с благодарностью: всем хорошим в себе я прежде всего обязан маме. На мой взгляд, это и есть самая высокая аттестация в трудной должности. А все остальное — внешнее, случайное, необязательное в ее прекрасном портрете.
Для исполнения этого долга нам, женщинам, полезно повторять вещие слова В. А. Сухомлинского:
