Семейные портреты - Тамара Михайловна Афанасьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, еще одно противоречие в материнской миссии: соединение в одном лице роли защитницы и судьи своих детей. Многим матерям знакомо это чувство: как мы не любим выслушивать обидные, пусть и справедливые нарекания на наших ребятишек от чужих людей! В то время как сами мы бываем непримиримыми и нетерпимыми к их порокам. А если говорить о более высоких категориях, то нередко матери, готовые своей жизнью, своей грудью защитить родное дитя от напастей, скажем, войны, они сами же карают презрением своего отпрыска, спасшего свою жизнь ценой трусости, предательства.
Есть такая легенда о древней римлянке: у нее сын перешел в стан врагов и возглавил войско, осаждавшее родной город. Мать пошла на свидание к сыну и убила его. Убила как врага, а оплакала как родное дитя. В годы нашей Великой Отечественной войны миллионы матерей посылали своих сыновей и дочерей на защиту общей нашей матери-Родины, становились их соратницами и на фронте и в тылу. Недаром благодарные потомки рядом с памятниками героям войны ставили памятники и их матерям. Однако ими был совершен подвиг, который, думается, еще не нашел достойной оценки и воплощения в произведениях искусства. Женщины-матери спасли, вскормили на скудных хлебах, подняли и поставили на ноги целое поколение детей — сирот военного времени? Не дали пропасть, сгинуть, сбиться с пути миллионам ребятишек, заменив им погибших родителей. Когда нынче иные благополучно устроенные женщины отказываются иметь ребенка или останавливаются на одном, ссылаясь на трудности и занятость, не мешало бы им напомнить об этом. Ведь и их предшественницы были тоже не домохозяйки, а работницы, но хватало у них сил, и физических и душевных, не только на своих, но и на чужих детишек, которые зато и любили и уважали их как родных.
Как видим, в понятии «хорошая мать» сложно переплетаются требования, что предъявляют к ней природа и общество. Иногда эти требования решительно противоречат друг другу. Большое искусство — найти равнодействующую силу, которая помогла бы, не разрушая естественные чувства и стремления матери, уравновесить их с общественными потребностями и нормами. Что же мешает жаждущим овладеть искусством материнства? Надо признать, что, кроме общих, так сказать, теоретических представлений о должном, в нашем быту мы часто следуем правилам поведения, которые диктует ближайшее окружение. А правила и советы эти нередко бывают далеки от идеала. По утверждению философов, влияние микросреды на наше мировоззрение и поступки нередко оказывается более сильным, нежели опосредованное влияние макросреды. В переводе на обыденный язык, наше домашнее «радио», какая-нибудь Марья Алексеевна, может стать более авторитетным судьей, нежели ученые советчики из радиопередачи «Взрослым о детях». А еще есть незримые управители нашими пристрастиями: мода, престиж, желание быть «как все» или «не хуже других». Сколько слез, маминых и детских, пролито перед алтарем этих идолов! Сколько добрых намерений и прекрасных чувств было изуродовано до полной неузнаваемости ложно понятым представлением о материнском долге!
На память пришли истории двух матерей, выведенных А. Герценом в его философско-психологическом романе «Кто виноват?». Обе помещицы, обе вышли из крестьян. Одна много преуспела в создании материального достатка своему чаду:
«Только ум женщины, только сердце нежной матери… может изобрести все средства, употребленные ею для достижения цели. От сушения грибов и малины, от сбора талек и обвешивания маслом до порубки в чужих рощах и продажи парней в рекруты, не стесняясь очередью, — все было употреблено в действие… и надобно правду сказать, помещица села Засекина пользовалась репутацией несравненной матери».
Смотрите, та, что призвана быть образцом нравственности, аккумулятором человеческих добродетелей, нарушает всевозможные заповеди и законы. И ее тем не менее нарекают «несравненной матерью». Оттого она себя так и вела, не боясь «суда небесного», что в своей среде ее никто не осудил. Даже, как видим, восхваляли.
И теперь порой встречаешься с матерями, что локтями, зубами готовы расчищать своим детям путь к материальным благам. Наверное, и они не осуждаются в своем кругу, находят понимание и сочувствие своим усилиям и хлопотам. А чем такое усердие оборачивается, общеизвестно.
Но вот другая женщина, другой образ поведения. Мать Владимира Бельтова, главного героя «Кто виноват?», прежде всего озабочена формированием высоких нравственных начал в душе сына. Для этого она отгородилась от всякой житейской прозы и «скверны» и сына поместила в своеобразной башне из слоновой кости. Для ближайшего окружения, точнее — для тех, кого она сама ценила, мать Бельтова тоже была «несравненной». Но однажды она услышала, что она не кто иной, как «эгоист, преисполненный любви». Так назвал ее сын, ставший взрослым и осознавший, что совершенно не знает жизни, не видит в ней своего места, не имеет элементарных навыков труда и борьбы. Свет в окне для собственной матери, он стал «лишним человеком» для всего остального света, своего рода тенью среди живых.
Два «образца» матери, что считались хорошими. А были ли ими по сути? По большому счету? Вне сомнения, их к эталонам не причислишь. Подобное расхождение в оценках — явление не такое уж редкое. Иной раз доходит до абсурда. Так, Кабаниха, мать-деспот, пользовалась почетом среди Диких. Простакова, мать-раба, была нормой в кругу Свиньиных. Мать Веры Павловны, героини Чернышевского, вкладывала силы и деньги в воспитание дочери как в выгодное предприятие, рассчитывая иметь с этого солидные проценты. Мать-ростовщица, она тоже не была отверженной в своем окружении.
Сколько микромиров, столько своих «эталонов». Какому из них последует юная мамаша, не имеющая собственного жизненного опыта, во многом зависит теперь не только от семьи, но и от того, какие представления о должном получит она в школе, где тоже складывается микромир, нередко способный решительно противостоять домашним установкам. Вот отчего мы не устаем повторять: будущим матерям-воспитательницам необходимо основательное этическое образование, чтобы подлинные, вечные ценности не подменялись в их сознании фальшивыми, мелкими, эгоистическими.
Спросите у директора школы, завуча: кого из родительниц они могли бы поставить в пример другим? Скорее всего вам назовут мам, дети которых ухожены, накормлены, совмещают занятия в школе с музыкой, рисованием, спортивными кружками. И вроде бы все правильно. Но вот беру
