Клан Мамонта - Сергей Калашников

Лунка ворвалась в дом: — Кузя, сними немедленно мою дочку с рогатого зверя. Я подойти боюсь, а она смеётся. Вдруг упадёт!

Народ высыпал на двор — олень спокойно перетаптывался, привязанный к столбу дровяника — не иначе, с поленницы вскарабкалась на него малолетняя диверсантка. Сидела она задом наперёд, вцепившись пальчиками в мех попонки.

Кузя взял поводья и провёл «дикого зверя» вокруг лагеря — Колька поглядывала вокруг с восторгом, и не давалась матери, которая шла рядом и пыталась оторвать дочурку от седла. А вот к Кузе девочка пошла. И пошла на кухню, требовать у Лю Ба очистков, чтобы угостить своего «коня». На спину взгромоздился Кузя — теперь повод взял Шеф и послушно ассистировал, водя оленя кругами.

Целую неделю потратили на то, чтобы «договориться» со зверем о том, когда останавливаться и куда поворачивать. А потом состоялось явление Кузи в стойбище верхом на олене. Обратно он привёл за собой в поводу ещё трёх:

— Все молодые, все родились уже в этом стаде, — объяснил он. — Можно сказать, выросли рядом с людьми. Так что теперь поработаю с группой.

Зиму, а как на заказ она выдалась малоснежной, оленеводы переходили с луга на луг — их поблизости от посёлка было ещё два. Но с наступлением весны засобирались домой.

— Шеф! Я с ними уйду, — сказал Кузя. — До осени. Вор приглашал…

— Да зазноба у него там, — фыркнула Ирка.

— Значит, одно к одному, — согласился Веник. — Клан! Всё самое лучшее — Кузе. Он, считайте, становится на просторах севера нашим полномочным и чрезвычайным представителей. Сколько оленей ты подготовил?

— Три верховых и четыре вьючных. Думаю, Пупа уговорю проехаться верхом — он ведь хромой, отстаёт на переходах. Ну, а, глядя на него, может и старина Нот оседлает рогатого.

— Ясно. Четыре вьюка по… сколько килограмм?

— Думаю, по тридцать. На каждый бок по одному.

— То есть в сумме выходит двести сорок килограммов. Неслабо. Но всё равно собирайся продуманно. Ларис! Есть у нас кожи на палатку?

— Есть. И ещё я сейчас маленький мех заканчиваю для передвижной кузни.

Посмотрел на Саню.

— Инструменты я собрал, даже наковаленку приготовил килограммов на восемь весом. Не знаю, из чего он там горн сложит, и откуда углей возьмёт, но железа и полосового и в прутках килограммов двадцать выделю.

— Кып! Ты нынче летом по воде туда же собирался. Не передумал?

— Нет, Шеф. Димка лодку из досок заканчивает четырёхвёсельную с рулём. Сам же говорил, что жир нужен.

— Конечно, нужен! — всколыхнулась Любаша. — Прошлогодний весь за зиму в светильниках спалили.

— Та-ак! — озадачился Веник. — Ещё на юг бригаду посылать за икрой и солью, да за пиритом. А людей-то у нас не прибывает. Новую пристройку ведь нужно возводить к тёплому дому, да настоящую баню рубить.

Зима нынче выдалась уж очень мелочная. То есть, без каких либо великих потрясений или существенных сдвигов.

Когда прокалили в чайнике пирит, результат просто сразу ошарашил — в пробулькавшей воде оказалась уже знакомая всем слабо-серная кислота. Из чего заключили, что перед подачей воздуха следовало шибче накалить чайник, тогда бы вышла сразу сильная. Но проверить не смогли — анализируемого вещества хватило только на одну пробу. Серу же, как всегда, выдал запах.

Из оставшихся после прожаривания комочков в закрытом тигле с углем выплавился чугун — его кляксу обнаружили на дне. Чугун, кстати, очень плохой — хрупкий. Годный, разве что, на сковородки. Но и им были бы рады. Если б металла хватило.

Из результатов опытов заключили, что пирит — это соединение серы и железа. То есть исключительно нужное сырьё. А уж как из него что получать — разберутся, когда проверят.

Ещё наука долго морщила репы над таблицей Менделеева — она на отдельном листе плотной бумаги лежала в учебнике физики. Там ещё на другой стороне целая таблица плотностей веществ и температур плавления.

Так вот! Если есть серная кислота, то, соответственно, в таблице нашлась и сера. Ещё помнили, что бывает азотная. Азот в таблице тоже отыскали. Но какому элементу соответствует соляная? Не нашли ни одного подходящего названия.

Подход к решению загадки нашла Пуночка. Капнула на соль серной кислотой. Все сразу всполошились от незнакомого резкого запаха и повыбегали из лаборатории. Следующие эксперименты ставили осторожно, в том же самом чайнике с верхним носиком, пробулькивая газ через воду.

Действительно, получили тоже кислоту. И ещё бесцветные кристаллы, которые были уже не той солью, а какой-то другой. Что с ними делать, никто даже представления не имел. Не знали и для чего применить кислоту, которая была довольно сильная, но не сильнее серной. То есть опыт имел чисто академическое значение.

Были и другие открытия, оценить значения которых никто не смог — много чего с чем смешивали, прокаливали, капали кислотой или варили в щёлоке. Каких только бяк не создали. Возможно, получалось и нечто полезное — но оценить это было некому.

— Саня! А можно эти шарики просверлить, чтобы нанизать на нитку? — подкатила к кузнецу Пуночка, показывая на ладони крошечные чёрные бусинки.

— Нет. Они слишком маленькие. А у нас и сверла-то все толще, чем эти мушиные головки. Проколи их иголкой, и весь сказ.

— Не прокалываются — соскальзывает острие. И не режутся.

— А из чего они состоят? Ты ведь анализировала?

— В кислоте не растворяются, щёлок, даже кипящий, их не берёт, а больше их и попробовать нечем.

— Тогда, давай проанализируем их другими методами, — положив один из шариков на наковальню, Саня ударил молотком.

— Если раскололось, значит не металл, — заключил он, глядя на микроскопическую горку песка и пыли, оставшуюся от образца. Может, камень какой-то?

— Я сравнивала с нашей коллекцией. Похоже на топаз, но цвет темнее, и они мягче.

— А плотность сравнивала?

Пуночка стеснительно опустила глазки и стала водить носочком мокасина по полу кузницы, показывая, что смущена: — Объём не смогла вычислить, — объяснила она. — Они очень маленькие и их мало. В мерке вода приподнимается, но не вытекает. Таким колпачком становится, — описала она пальчиком дугу.

— Ладно, давай сюда остальные, — ссыпав всё, что было, в маленький тигель, Саня аккуратно растолок содержимое обратной стороной бородка, сыпанул толчёного угля и тщательно размешал. Накрыл плотно крышечкой и задвинул на самую середину горна:

— Качай меха, пока оно анализируется, а я работой займусь, — буркнул он и вернулся тискам, где была зажата заготовка.

Тигель достали часа через три — остывать. А уже перед ужином открыли и перевернули — поверх спёкшегося угля прилипла тонкая лепёшечка того же цвета, что и бусинки. Осторожно отделив её от остального, Саня ухватил её щипцами и внёс в пламя. Как зачарованные «аналитики» смотрели на то, как оплывают и загибаются вниз края.

— Ни с чем не реагирует и размягчается в огне, — пожал плечами кузнец. — Кроме, как стеклу, быть нечему. Потому что не горит — то есть — не пластмасса. Галке доложи — вам ещё разбираться из чего и как оно получилось. Ты откуда их выкопала?

— Из золы, когда печку в лаборатории чистила.

Следствие по делу о стекле проходило долго. Началось оно с перекапывания содержимого топки, с промывки в лотке всего, что там было. Какое-то количество ещё более мелких шариков нашли — их как раз хватило на то, чтобы ещё раз убедиться в том, что найдено именно стекло. Но ведь ничего, кроме дров, в эту печь не помещали. Не из древесины же оно возникает! Так и ломали голову до тех пор, пока Галочка не увидела, как Пуночка, вычистив топку обжиговой печки, посыпает её пол песочком.

— Пун! Ты всегда так делаешь?

— Что делаю?

— Песок в печку насыпаешь?

— Где колосники стоят — никогда. Там зола просыпается через решётку и сразу попадает в ящик. А в таких, как эта, где дрова горят прямо на полу — всегда. Тогда зола легче подхватывается лопаткой — печку удобнее чистить.

— Вот из песка эти шарики и получились — сплавились. Но для этого нужна сода. Ну-ка, вспоминай, что ты ещё добавляла в топку? Может быть какие-то водоросли…? Хотя, откуда они здесь возьмутся зимой!

— В золе соды нет, — улыбнулась Пуночка. — Мы из неё только щелок вымываем.

Галка остановила гончарный круг и откинулась на спинку скамейки.

— Сода с лимонной кислотой шипит, — сказала она задумчиво.

— Да, мне докладывали, — поддержала эту мысль Пуночка. — Но ни соду, ни лимонную кислоту я ни разу не видела.

— Зато ты не раз видела, как выпаренный щёлок шипит с серной кислотой.

— И с серной, и с соляной, и со слабосерной.

— Если считать, что кислоты в чём-то подобны друг другу, то и выпаренный щёлок в чём-то подобен соде.