Обратный билет из Ада - Нора Робертс

– Бабушка отдала ее мне, когда я была ребенком. Старуха начинала впадать в маразм, и я думаю, что она считала статуэтку чем-то вроде куклы. Эта статуэтка была моим талисманом. Я всюду возила ее с собой.

– И в Прагу тоже?

– Да, и в Прагу. – Напуганная спокойным и ровным тоном Гедеона, Клео налила себе еще один бокал. – Я никогда не слышала о Трех Судьбах. Если в семье матери и существовала какая-то легенда, то до меня она не дошла. Я не знала, что это такое, пока не услышала твой рассказ.

– Какая удача, что я приехал и просветил тебя. Горечь и презрение, прозвучавшие в словах Гедеона, вонзились в ее сердце как нож.

– Послушай, Ловкач, что мне было делать? Какой-то парень приходит ко мне на работу, начинает спрашивать о моем талисмане, сладко поет о больших деньгах и греческих легендах, а я должна отдать ему статуэтку на блюдечке? Я тебя не знала.

– Зато теперь ты меня знаешь, верно? – Он наклонился, положил руки на подлокотники кресла, и Клео почувствовала себя птичкой в клетке. – Или ты привыкла трахаться с незнакомцами на полу гостиничного номера?

– Гедеон…

– Не лезь! – Он обернулся, бросил на брата свирепый взгляд, а потом снова переключился на Клео. – Ты хорошо знала меня. Вполне достаточно, чтобы лечь со мной в кровать, которую Мики отдал нам за несколько часов до своей смерти!

– Хватит! – Хотя от страха руки Тайи стали холодными, как лед, она потянула Гедеона за предплечье. С таким же успехом можно было пытаться своротить гору. – Он был ее Другом. У вас нет никакого права причинять ей боль.

– Она использовала его. И меня.

– Ты прав. – Клео вздернула подбородок. «Ударь меня, – думала она. – Я это заслужила». – Прав, как никогда. Я переоценила себя и недооценила Аниту. И Мики погиб. Можешь злиться и презирать меня. Это не идет ни в какое сравнение с тем, что чувствую я сама.

– Идет. Еще как идет. – Гедеон выпрямился и отошел в сторону.

– О'кей. – В душе Клео что-то надломилось. – Я морочила тебе голову. Я собиралась договориться с Анитой, получить деньги и отдать тебе твою долю. Все были бы довольны. Я думала, что ты немного рассердишься за то, что я действовала за твоей спиной, но успокоишься, когда у тебя в руках окажется куча баксов.

Когда Гедеон гневно повернулся, Тайя быстро встала между ними.

– Прекратите! Подумайте сами. Клео действовала вполне разумно. Если бы она имела дело с нормальной деловой женщиной, даже лишенной совести, это бы имело смысл. Но тогда никто из нас не знал, как далеко может зайти Анита.

– Она лгала мне. – Гедеон не чувствовал, что Тайя тянет его за рукав. – И всем нам.

– Все началось со лжи. – Серьезный тон Тайи отрезвил Гедеона. – Доверие и полная открытость – наша общая проблема. Мы разобщены и тянем воз в разные стороны. У каждого из нас своя цель и свое –направление. Пока мы не положим этому конец, у Аниты будет над нами преимущество.

– Это верно. – Малахия положил руку на плечо Тайи. Она напряглась, но не отодвинулась. – Я доволен нынешним положением не больше, чем остальные. Всем нам, конечно, за исключением Тайи, есть о чем жалеть. Но не будем злиться, перестанем искать виноватых и порадуемся тому, что имеем. А имеем мы вторую Судьбу. Клео, где находится этот банк?

– На Седьмой авеню. – Клео вынула ключ из кармана джинсов. – Я должна забрать ее из сейфа. Я схожу туда завтра.

– Мы сходим туда завтра, – поправил ее Гедеон. – А сейчас мне нужно подышать свежим воздухом.

Когда за ним захлопнулась дверь, Клео тоже встала.

– Ну что ж, все прошло хорошо, – срывающимся голосом произнесла она. – Пойду вздремну.

Когда они остались вдвоем, Тайя устало поникла.

– О боже, что я наделала? Вечно я говорю не то…

– Вы все сделали правильно. Тайя, не занимайтесь самоуничижением. Это невыносимо.

– Раз так, прошу прощения. Я пойду к Клео и постараюсь помочь ей.

– Нет, не стоит. К Клео пойду я, а вы попробуйте поговорить с Гедеоном. Давайте постараемся расхлебать кашу, которую заварили, и создать некое подобие союза. Вы блестяще вели себя с Анитой, – сказал Малахия, затем постучал в дверь и вошел в кабинет, не дожидаясь приглашения.

Клео лежала на неразложенном диване. Она не плакала, но

была близка к истерике.

– Послушай, на сегодня я сыта братьями Салливан по горло. Давай опустим занавес.

– Увы, представление еще не окончено. – Малахия сел и положил ее ноги к себе на колени. – Поскольку старший из братьев Салливан хочет признаться, что на твоем месте поступил бы точно так же. Я не горжусь этим. Наоборот, оглядываюсь и вижу места, где я сбился с дороги и свернул не туда. Только вот делу это не поможет, верно?

– Ты пытаешься подбодрить меня ради пользы общего дела?

– Допустим. Понимаешь, Гедеон не такой хитрый, как мы с тобой. Нет, он не дурак и не размазня. Просто любит говорить то, что думает, и злится на людей, которые поступают по-другому. У нашего малыша обостренное чувство справедливости.

Клео и сама знала это, так что слова Малахии ее ничуть не смягчили.

– Тот, кто играет честно, чаще всего проигрывает.

– Верно, – кивнул Малахия и начал массировать ей ноги. – Но если выигрывает, то выигрывает честно. Это имеет для него значение. И ты тоже имеешь для него значение.

– Может быть, имела.

– И все еще имеешь, милая. Я знаю своего брата, так что можешь мне поверить. Но тебя я знаю меньше, а потому должен спросить. Он имеет для тебя значение?

– Я не собиралась обманывать его с деньгами.

– Я спрашиваю не о том. Он дорог тебе?

– Да. Думаю, да.

– Тогда я дам тебе совет. Борись. Клянись и уговаривай, пока он не сменит гнев на милость. Или лей слезы. На него действует и то и другое.

Она подсунула под голову вторую подушку и устроилась поудобнее. Желание плакать у Клео пропало. Она села, шмыгнула носом и внимательно посмотрела на Малахию.

– Я не была уверена, что ты мне нравишься. Но сейчас думаю, что это так.

– Взаимно. Раз так, ответь на вопрос, который давно, не дает мне покоя. Женщины, которые показывают стриптиз, пользуются телом, которое им дал бог, или это результат вмешательства медицины?

Тайе повезло меньше. Какое-то время она молча сидела и наблюдала за мрачным Гедеоном. Тот стоял у балконного ограждения и жадно курил.

– Мы провели вместе столько дней и ночей, проехали через всю Европу, а статуэтка все это время лежала в ее сумке!

– Гедеон, это ее вещь, – напомнила Тайя.

– Дело не в этом. – Он круто повернулся. «Как ни странно, гнев ему к лицу», – подумала Тайя. – Неужели Клео полагала, что я огрею ее по голове и отниму фигурку? Удеру с этой штуковиной посреди ночи после того, как занимался с ней любовью, и брошу одну в каком-то жутком номере?