Шторм из тени - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Возможно, тот кто стоял за всем этим, и хотел, чтобы мы долго и бесконечно обсасывали одно и то же! – проворчал Хумало.
– Нет, Аугустус. Однако, как бы безумно это ни выглядело, на все должна быть своя причина, – сказала Медуза. – Причина, которая оправдывала бы все риски от убийства аккредитованного посла в центре столицы Солнечной Лиги. Здесь и сейчас, я и представить ее себе не могу, но, определенно, она существует.
– Есть ли какие-либо теории о той «причине» в сообщениях из дома, губернатор? – спросила Мишель.
– Вообще-то, да, – выдавила из себя Медуза. – И некоторые из них, по большей части, взаимно не совместимы. Лично, я не нахожу ни одно из них особенно убедительным, но в настоящее время, я боюсь, на Мантикоре все сошлись в подозрениях на Хевен, а не «Рабсилу». И притянутые обвинения против Хевена заслуживают лишь осуждения. Я не хочу об этом говорить. Тем более, как я и говорила, Хевен уже умудрился продемонстрировать свое владение смертоносной технологией, с которой можно заставить кого угодно выполнять самоубийственные нападения, а это напрямую указывает на Новый Париж.
– И в чем же их выгода?
– О, это – вопрос длинной дискуссии. Я не хочу пытаться читать слишком много между строк здесь, не настолько уж и далеко от Лэндинга. Официально, позиция Звездного Королевства сводится к тому, что убийство было устроено «неизвестными группами». Как бы то ни было, я понятия не имею, как подобное положение могло быть единодушно поддержано Правительством. Хотя если и мне нужно было гадать, опираясь лишь на то, что я видела до сих пор и что я знаю о вовлеченных лицах, то я, независимо от официальной позиции, тоже предположила бы, что, с большой натяжкой, за всем может стоять Хевен. Что до того, почему, даже не имея доказательств, полиция солли до сих пор не попыталась свести концы с концами – мне сложно об этом судить. Ну, они даже не приняли во внимание самое бросающееся в глаза противоречие – не в самый же канун саммита, Причарт же и предложенного, пытаться провернуть что-то, вроде этого.
– Если вся цель не состояла в том, чтобы сорвать саммит, – медленно проговорил Хумало.
– Но я не могу понять этого, сэр, – быстро сказала Мишель. – Причарт и Тейсман так хотели, чтобы этот саммит состоялся. Я был там; я видел их лица. И я уверена в этом.
– Даже если предположить – чего мне очень хочется – что ваша оценка их точна, адмирал, – сказала Медуза, – правда в том, то на тот момент, когда они говорили с вами, то действительно хотели, чтобы саммит состоялся. Очень возможно, что что-то, о чем мы ничего не знаем, изменило их взгляды. Фактически, срыв саммита и есть одна из тех теорий, о которых вы спрашивали.
– Но если это – все, чего они хотели, почему бы просто не забрать свое предложение!?
– Дипломатия – игра восприятия, – грустно ответила губернатор. – Могут существовать внутренние или межзвездные политические соображения, которые обусловили их нежелание быть теми, кто сорвал саммит, который они же изначально и предложили. Это может быть усилием, чтобы подтолкнуть Мантикору к отклонению саммита. Я не говорю, что в этом есть какой-то смысл с нашей точки зрения, но, к сожалению, мы не можем прочитать мысли Причарт отсюда, таким образом, мы не можем знать то, что она могла, либо не могла, думать. Конечно, все вытекает из предположения, что именно Хевен несет ответственность за это убийство.
– Или же, как минимум, из предположения, что администрация Причарт несет ответственность, – медленно выговорила Мишель.
– Вы думаете, что за этим, возможно, стояла операция группы ренегатов? – сказал, нахмурившись, Хумало.
– Я думаю, что это возможно, – сказала Мишель, все еще медленно, сузив глаза в раздумьях. – Я знаю, что Народная Республика любила убийства,– ее челюсть напряглась, поскольку она вспоминала убийство своего отца и своего брата. – И я знаю, что Причарт был борцом сопротивления и, как предполагается, выполнила несколько убийств лично. Но я не думаю, что она хотела бы сделать что-либо, чтобы подвергнуть опасности свою встречу с Елизаветой. Не для того она так серьезно говорила со мной, когда делала приглашение. Что не отрицает возможное наличие кого-то еще в действующем правительстве Хевена или спецслужбах, кого-то, ностальгирующего по «добрым старым временам» и не желающего, чтобы стрельба остановилась, и кто мог это сделать и БЕЗ прямого одобрения Причарт.
– Фактически, – задумчиво произнесла Медуза, – это сильнее чего-либо приблизило меня к пониманию любого объяснения того, почему Хевен, возможно, и стоит за всем этим.
– Возможно, – Хумало ясно почувствовал, что «все потому, что они – хевы», было достаточное объяснение всего, что Хевен мог бы решить сделать. Что, по раздумьям Мишель, вероятно, подвело итог отношения большинства мантикорцев. После очень многих лет войны, после подделанной дипломатической переписки, после «внезапного нападения» операции «Удара молнии, должно быть, не так уж и много среднестатистическая «женщина-на-улице» могла сказать в адрес бессовестных и злокозненных хевов.
– Во всяком случае, – продолжил Хумало, – для меня очевидно, что это очень серьезно повлияет на наши собственные планы развертывания. Однако, попытаться понять, насколько повлияет, уже будет не столь легко. Я могу сказать лишь одно: пока эта все это не устаканится, миледи, я хочу, чтобы вы и ваша эскадра были здесь, в Шпинделе. Пока нет донесений, каким боком все повернется после срыва саммита на Факеле, и мне не хотелось бы рассылать курьерские суда во всех направлениях, чтобы вернуть вас сюда, если что-то случится.»
– Я понимаю, сэр.
– Добро, – ноздри Хумало раздулись, когда он глубоко вдохнул, а затем встряхнулся. – И на этой ноте, баронесса, с вашего разрешения, я думаю, что мы, вероятно, обсудили пока все, что могли. Что, как мне кажется, позволит нам вздремнуть, по крайней мере, на пару часов, прежде снова нужно будет вставать и начинать волноваться об этом?
ГЛАВА 17
– Привет, Хельга,– сказал Жерве Арчер, усмехнувшись с экрана комма Хельги Болтиц. В его зелёных глазах читалось ощутимое волнение, но усмешка выглядела замечательно искренней.
– Найдётся время для обеда?
– Привет, Гвен. Как дела?
– Очень хорошо, спасибо, Хельга! А ты как?
– Прекрасно, спасибо, Гвен – продолжила она. – И чему я обязана удовольствием от этого звонка?
– Ну, Хельга, я задался вопросом есть ли у тебя планы на счет обеда?
Она прервалась, глядя на него, приподняв бровь.
– Случись так, Лейтенант Арчер, это звучало бы несколько фамильярно, не так ли?
– Весьма вероятно,– безо всякого раскаяния сказал он, не прекращая усмехаться. – Но вопрос остаётся в силе.
Хельга вздохнула и покачала головой.
– Для важной шишки из некоего слабого, сверх цивилизованного Звездного Королевства, вы прискорбно лишены изящества манер, Лейтенант,– строго сказала она.
– Ну, подразумевается, что это признак аристократии,– сообщил он, слегка задрав нос.– Мы настолько высокородные, что эти утомительные маленькие правила, применяемые всеми, для нас не уместны.
Хельга рассмеялась. Даже сейчас она находила удивительной свою способность найти в олигархах – или, того хуже, аристократах – хоть что-то забавное, особенно с учетом всего остального творящегося вокруг. Но минувшие десять дней немало изменили ее мнение по меньшей мере об одном мантикорском аристократе.
Жерве Арчер ставил сложившееся в её голове понятие об олигархах с ног на голову. Или, возможно, это было немного слишком оптимистично, в наименьшей степени в главном, что касалось олигархов.Он собирался преодолеть множество ужасных мест из «предъяв» Хельги Болтиц, убедить её и остальных на Дрездене, что все протесты самоотверженного патриотизма проистекавшие из некоторых весьма зажиточных кварталов здесь, в Талботте, или, если на то пошло, еще и на Мантикоре – были искренними. Тем не менее, если Жерве не вдохновил ее прыгать от внезапного осознания глубокой недооценки людей, подобных Полю Ван Шельда всю свою жизнь, он убедил ее, что по крайней мере у некоторых мантикорских аристократов не было ничего общего с олигархами Скопления Талботта. Конечно, она уже была вынуждена признать, что по крайней мере некоторые олигархи Скопления Талботта не были похожи на других олигархов Скопления, если она собиралась быть честной до конца. Лягаться и вопить всю дорогу, может быть, но она все равно была вынуждена признать это, по крайней мере, в своих мыслях.
Вселенная была бы более удобным местом, если бы мы могли твердо держаться своих предрассудков, подумала она.
К сожалению– или, может быть, к счастью – так случается не всегда.
Она уже была вынуждена признать, что правота таких людей, как премьер-министр Альквезар и Бернардус Ван Дорт очень отличаются от ядовитого мнения Вармфрессера Ван Шельда. Генри Крицман был прав на счёт них. Они все еще не понимают, да и не пытаются хотя бы представить, что кто-либо, вроде Хельги или Крицмана, прошел. И как бы ей ни хотелось цепляться за свои убеждения, считать мотивацию Ван Дорта в кампании аннексии чисто корыстной, она не могла не изменить своего мнения, видя как он работает с Крицманом и другими членами вновь избранного правительства Альквезара.