О возвращении забыть - Сергей Коротков

На рассвете 26 апреля пошли вытянувшейся вперед цепью друг за другом. Впереди два местных хохла, два сталкера-любителя по кличкам Палас и Копчик. За ними трое из крутых киевских — Сузуки, Пончик и Кастет. Затем вся орава вольнонаёмных, замыкающими — братья Лапа и Коготь. У сталкеров были автоматы, у Пончика пулемет РПД-42, Кастет вообще надыбал где-то ППШ, чем постоянно хвалился и бравировал.

Топали нормально, без истерик, нытья и дезертирства. Азиаты вообще слыли смирными и податливыми, немного вонюкали кавказцы, но их, семерых, не воспринимали всерьёз, а мата Сузуки хватало, чтоб заткнуть им рты.

Когда на отряд напала стая слепых псов, азиаты палили как ошалелые. Мутанты, потеряв половину, в шоке от канонады поспешно скрылись в кустах Болот.

Потом были нападки псевдоплотей, кабанов, тушканов. Снова собаки, стаи крыс, волки. Отряд повергал в бегство зверей Зоны шквалом дроби и картечи, исступленно расстреливая их из всех стволов. Полдесятка покусанных в счет не шли. Их подлатали и шли дальше. На точке между Агропромом и Свалкой ложбина с аномалиями безвозвратно забрала двоих. "Трамплин" и "жарка". Не оправившись от ужаса смерти товарищей, в "зыби" погряз третий. Он истошно орал и плакал, прося сначала о помощи, а потом просто пристрелить его. Аномалия сдавила его так, что брызнули глаза, а вены на шее и лице полопались. Так и осталось тело молдаванина торчать по пояс раскуроченным из серого пятна "зыби" размером два на три метра.

Испуганные азиаты двигались дальше, молясь Будде, Аллаху и прочим идолам Большой земли. Никто из них не знал про Зону, не умел толком стрелять и выживать в боевых условиях. Никто и не соображал, что здесь творится.

Хуже стало на душе, когда на Янтаре напоролись на квад "Долга". Обалдевшие бойцы в черно-красной униформе не могли поверить своим глазам, а потом ушам, слушая лепет авангарда чужаков.

Палас и Копчик молча курили, держа пальцы на скобах автоматов и следя за разборками своих старших с долговцами. Когда Сузуки и Кастет обступили командира квада, пытаясь на своем блатном жаргоне доказать свою правоту и якобы честные намерения, бойцы "Долга" почти незаметно рассредоточились, беря на мушку головную часть отряда незнакомцев. Это разгадал Пончик, поводя пулеметом по фигурам противника.

Обстановка накалялась. Долговцы понимали, что тягаться с двумя ротами чужаков не хватит сил, патронов и времени для перезарядки, но и знали главную свою задачу — любыми способами искоренять всю нечисть Зоны, начиная с мутантов и заканчивая двуногими отбросами общества.

Вызывать подмогу тоже не хватало времени. И командир квада видел, что отряд новоприбывших понимает это.

Поговорили нехорошо, но до срыва не довели.

Обе стороны смекнули, чё почём, и разошлись. Долговцы пошли к Диким территориям, явно прокачивая ситуацию, план и обрывая связь с базой, а "войско Батыя" направилось дальше, к Мертвому городу.

По пути напоролись на зомби. Полтора десятка обеспокоенных психов, завидев людей уже на близком расстоянии, окрыли беспорядочную стрельбу. Сузуки даже не успел слова сказать, приняв бывших военных-стройбатовцев за мирный дозор типа долговцев, — пуля попала ему в щеку и вырвала на затылке кусок черепа. Рядом убитыми попадали еще трое, пока отряд не ответил пальбой из всех видов допотопного оружия.

Кучку зомби смело как метлой.

Пока азиаты оплакивали и ворошили мертвых товарищей, перезаряжались и, щебеча галками, обсуждали скоротечный бой, четверо зомби снова поднялись и разрядили в сторону непрошеных гостей остатки обойм из АКСУ.

Этого никто не ожидал! Даже недавние отмычки Палас и Копчик, забыв, что этих ходячих мертвецов необходимо добивать контрольными, от испуга и неожиданности попадали в грязь. Азиаты залегли всей цепью, причем один упал в "жгучий пух", заорал, катаясь по дерну, и замолк через минуту. Аномалия, висевшая на кустах бузины и ниспадавшая космами на землю, сожгла беднягу до костей. Завоняло жареным мясом, приторный сладковатый запах окутал местность. Народ зашептался и запричитал.

В авангарде Пончик быстро разобрался с зомби, положив их очередью из РПД-42. Кастет приказал одному из туркменов пойти и добить извивающихся уродов, что тот и сделал.

Мертвых Сузуки и пятерых гастарбайтеров обшмонали, положили рядышком друг к другу и прикрыли срезанными ветками. К истлевшему от "жгучего пуха" трупу побоялись притронуться, поэтому оставили его как есть.

Потопали дальше.

По-настоящему страшно стало на подходе к Мертвому городу. В бывших пригородных садах перед овощехранилищем повстречали псевдогиганта. Это вечно злое и сильное чудовище хоть и считалось малоподвижным и тихоходным, зато отличалось живучестью и невиданным методом обороны. И нападения тоже!

Не успел Палас крикнуть и предупредить, что мутанта беспокоить не нужно, как Кастет пустил очередь из ППШ в тушу зверя, ковыряющегося в кустарнике.

Народ обалдел, поняв, что никакого урона пули этому уроду не нанесли. И запаниковал, чуть не бросившись врассыпную. Мутант дико зарычал, повернулся и потопал к обидчикам. Его массивное коричневое тело размером с приличного буйвола, только на коротких толстых ногах и с безобразной мордой, двинуло, ломая кусты и мелкие деревца. В него начали стрелять. Двое, четверо, затем почти десяток людей. Он только вздрагивал, свирепо рыкал и пер локомотивом дальше. Метрах в семи от стрелков зверь резко топнул гигантской лапой, и ближние четверо азиатов разлетелись в стороны. Кто-то заорал, где-то тонко завизжал кореец, Палас с Копчиком, даже не стреляя, побежали прочь. Пончик, в прошлом вышибала в киевском ресторане, зычно матерился, пытаясь совладать с заклинившим пулеметом. Кастет тоже, выпустив остаток диска из "Шпагина", искал в траве отброшенный ударной волной зверя запасной магазин. Пара таджиков заверещала, пятясь назад и схватив ружья за стволы, словно палки.

Вдруг один китаец, видимо возомнив себя мастером кун-фу, стрелой побежал к чудовищу с палкой наперевес. И, о чудо, ему удалось достичь цели на глазах изумленных и напуганных товарищей! Он с разбегу вонзил острый конец шеста в ухо твари, углубив его чуть ли не на полметра. Псевдогигант взревел движком "Белоруса", дернулся и двинул двуногого врага задней частью туловища. Хрустнули кости нападавшего, тело его мешком отлетело метров на пять и затихло в нелепой позе, говорящей о неминуемой кончине.

Мутант снова зарычал и шмякнул лапой о землю. В воздух взвились листья, трава, куски почвы, пыль. Тела мертвых, раненых и живых отбросило на десяток метров, ломая им кости, разрывая кожу и внутренности.

Пулемет расшиб в кровь лицо Пончику, повергнув в падение хозяина, Кастет катался по траве, зажимая живот, один казах вынимал из глаза обломок ветки.

Какой-то китаец скомандовал скучковаться, мигом построив группу ближайших к нему соратников в две шеренги. Первая припала на колено, ощетинившись стволами дробовиков, вторая, стоящая, дружно приставила приклады к плечам. Китаец резко крикнул, и залп нижних стрелков чуть не опрокинул мутанта, разорвав ему бок. Пока чудовище приходило в себя и поворачивалось к обидчикам, прогремел гром стволов верхнего ряда. Морду псевдогиганта как автогеном срезало. Месиво плоти, кожного покрова и крови разинуло пасть. Очень немаленькую такую пасть! И застонало.

Китаец, как оказалось позже, на родине у себя дослужился в армии до офицера, затем его выгнали за пьянку. Он четко отдавал команды и молниеносно оценивал ситуацию. Ростом выше земляков-коротышек, с лицом, усеянным морщинами, он махал смуглыми руками, жестами призывая к исполнению своих ЦУ. И взвод азиатов слушался его беспрекословно!

Пока одна шеренга перезаряжала оружие, другая стреляла. Дружно, точно, единовременно. Как на учениях на стрельбище.

Залп. Снова. Еще. Еще.

Мутант споткнулся, топнул, но эффект был уже не тот. Уже не шквал, а так — сильный ветер, крысам, может, помеха.

Пончик утер кровь, размазав ее по лицу, справился с затвором РПД-42 и застрочил в здоровый невредимый бок твари. Ствол пулемета-раритета выпустил длинную, в 47 пуль, очередь.

Когда эхо пальбы, криков и рева рассеялось вместе с дымом и пылью садовых почв, псевдогигант лежал на брюхе, утробно гудел, агонизировал и пускал кровавые пузыри. Тело его представляло собой тушу со скотобойни — все в крови, мясо выворочено, не видно целого места.

Азиаты радостно заголосили, обнимаясь и прыгая. Они восторженно хвалили своего земляка, сплотившего их в организованный отпор, а также Пончика, пытающегося насадить запасной диск на пулемет. Он сидел в позе лотоса, отрешенно принимая похвалы и благодарности. Лицо красное и потное, ссадина на лбу, зуб выбит. Дрожащие пальцы непослушно справлялись с железом оружия, а разбитые губы шептали одно:

— Завалили! Завалили!