Купленная. Доминация (СИ) - Владон Евгения

Почему он так ничего и не сказал? Я же видела, он вернулся именно за этим. Его взгляд буквально кричал, чтобы я перестала жаться безликой тенью к боку его отца и ответила ему предельно честно, все что я должна была сказать им обоим. Гребаную правду о том, какого хера я здесь делала и почему поцеловала его тогда.

Боже, какая же я безмозглая дура. И как же мне плохо теперь. Лучше бы я сдохла, чем пыталась выкарабкаться из той кучи дерьма, в которую сама же себя и загнала.

— На становление детей и их жизненный опыт родители влияют чуть ли не самыми последними. Думаю, он пребывал в состоянии аффекта, — ага, прямо, как я сейчас, умудряясь в подобном состоянии излагать свои мысли точь-в-точь как заправский семейных психолог. — И просто не ведал, что творил.

— Думаю, прекрасно и ведал, и явно пытался тебя напугать. И это у него получилось на редкость отменно.

Я ожидала в те секунды все, что угодно — подозрительного взгляда Глеба, способного забраться под кожу и череп без ножа и скальпеля; наводящие вопросы, заслуженное недоверие к моему поведению, но… только не то, что он тогда сделал. Не заботливое касание его теплых, чуть шершавых ладоней на моем лице, не ласкающий взгляд полных участия и искреннего понимания глаз… И уж, конечно, не осторожного поцелуя в переносицу, с последующим объятием успокаивающих рук, укрывших меня буквально с головой то ли собственническим, то ли отеческим порывом.

Я даже не сразу поняла с какой целью он это сделал и как сама прильнула к его мощной груди, интуитивно спрятав на ней свое пылающее лицо и едва окончательно не дурея от сводящих на тот момент с ума не пойми каких эмоций.

Когда я вздрогнула чуть ли не всем телом от очередной судороги внутреннего тремора, только тогда догадалась, зачем он прижал меня к себе. Чтобы убедиться и прочувствовать степень моего физического и, само собой, психического состояния. Все равно что прикоснуться к пульсу напрямую или подключить меня к полиграфу. Казалось, он не просто накрыл одной ладонью мне затылок, а второй рукой обхватил за плечи. Скорей всего, сразу коснулся моего сердца, преспокойно вместившегося в его пальцах подобно маленькому плоду яблока. Даже дух перехватило, выбив из меня на несколько секунд пережитый от встречи с Кириллом шок.

С ума сойти… С кем же я на самом деле связалась?

— Я просто… Для меня такое впервые. Я вам не говорила… да и не говорят о таком вообще-то… как мне кажется.

А вот теперь я вызвала в Глебе интерес иного рода. Он даже чуть отстранился и давлением пальцев на моем затылке заставил меня поднять голову, дабы взглянуть в его нахмурившееся лицо.

— О чем не говорила?

— О том, что… пришла в агентство эскорт-услуг только на этой неделе. И вы… вы мой самый первый и… пока единственный клиент. Поэтому, все это… не то что для меня в новинку, а по сути мое боевое крещение чуть ли не во всем и… и… я не знаю…

— Шшш… — его губы вновь коснулись моего лба, на этот раз у кромки волос и проборе и, похоже, я все-таки всхлипнула.

Слишком зашкаливающее для меня напряжение. Как бы сейчас Глеб не старался, хватка его сына была просто нереально запредельной — болезненной, удушающей и рубяще острой. Я до сих пор ощущала его взгляд и угрожающую близость физического присутствия так же сильно, как и в тот момент, когда он к нам подошел.

— Не волнуйся и не переживай. И, спасибо, что нашла в себе силы признаться. Хотя, твой непрофессионализм кричал сам за себя еще в первый день нашего знакомства. Считай, я догадывался, но не знал, насколько плохи в данных вопросах твои дела. Да и этой ночью я был очень приятно шокирован…

— Вы же сами сказали, чтобы я не притворялась. — неужели я начала успокаиваться? Даже умудрилась выдавить из себя почти мученическую улыбку.

— И тем ценнее то, что ты мне подарила. — он убрал свою ладонь с моего затылка и коснулся пальцами подбородка, слегка приподняв мне голову и без насильственного принуждения заставив посмотреть в его всевидящие глаза.

Если он прямо сейчас спросит меня о своем сыне — это будет уже все… Отвертеться не получится.

— А в том, что здесь сейчас произошло, в какой-то мере кроется и моя вина. Как никак, Кирилл мой сын, и я отвечаю за его поступки, как самый старший в нашей семье. И я бы многое сейчас отдал, чтобы отгородить тебя от его идиотской выходки. Но осмелился он на нее отнюдь не из-за состояния аффекта, а вполне осознанно, еще и на трезвую голову. Так что предстоящего разбора полетов избежать у него никак не получится. Ответит за каждое неосторожно брошенное тут слово. И сделает это, как и должно, с соответствующим раскаяньем и прочувствованной виной за все свои фокусы.

Ну вот, теперь и меня накрыло собственной виной за то, что из-за меня Кириллу достанется полный перечень наказаний от Глеба Стрельникова. И что-то мне подсказывало — не хотела бы я на личной шкуре испытать хотя бы сотую их часть.

— Думаю, он это прочувствует уже очень скоро и без соответствующих мер наказания. Мне бы не хотелось, чтобы вы и дальше ссорились из-за меня. Это выглядит как-то неправильно и нехорошо…

— Это уже решать мне, как воспитывать своего единственного ребенка и какие для этого применять методы. И неважно, где и почему он накосячил. Такие вещи нельзя спускать с рук при любой ситуации. Иначе дальше он выкинет нечто более вопиющее и мало чем поправимое. Если человек не будет испытывать вины за свои проступки, до чего тогда его в последствии доведет чувство вседозволенности?

А теперь поди разбери, кому он разъясняет столь элементарные вещи, а, главное, с какой именно целью?

— Зато я сегодня увидела чуть ли не настоящее чудо. — попытка перевести (или отвести) тему разговора в безопасное русло выглядела явно корявой, но хотя бы не слишком отчаянной. — Никогда еще не встречала настолько похожих друг на друга отца и сына. Вы прямо близнецы, разве что разного возраста.

Глеб наконец-то впервые за столько времени позволил себе расслабиться, иронично усмехнувшись в своей исключительной манере над моим несколько странным комплиментом.

— Ну, не настолько мы прямо один в один похожи. Многие черты он унаследовал и от матери. Хотя да. Все, кто его видел, постоянно нам говорят, насколько мы с ним едва ли не идентичны. Зато мое явное отцовство у всех перед глазами. Не нужны ни тесты ДНК, ни прочие в таких случаях доказательства.

— Да… так было необычно. Почти даже пугающе. — я тоже не сумела сдержать улыбки, за что и получила пристальным сканированием по лицу и глазам от всевидящего взгляда напротив. И, надо отметить, ощущениями от его осязаемых "щупалец" пробрало весьма пугающими.

— Мне ведь не нужно тебе напоминать о моем вчерашнем предупреждении? Кирилл — мальчик очень видный, женским вниманием никогда не был обделен, как, впрочем, и я в его годы. Тем более он еще такой молодой, импульсивный, не в меру страстный. Врожденной харизмой от него прет за версту. Поэтому, мне бы очень не хотелось, чтобы ты обостряла на нем свое внимание, начиная как с этого дня, так и заканчивая не важно каким в ближайшем будущем. Он не из тех молодых людей, кто способен ценить серьезные отношения, как, впрочем, и самих женщин в целом. Насколько ты должна была уже догадаться, единственная в его жизни особа слабого пола, кого он очень любит и искренне уважает, это его мать. Все остальные — так, для одноразовых встреч без обязательств и ответственности за возможные последствия. И это даже не просьба, Алина, и никогда ею не станет. Просто вычеркни сегодняшнюю встречу из своей памяти, как будто вы и не встречались. Его в твоей жизни никогда не было до этого и, соответственно, никогда уже не будет когда-либо вообще. А я, в свою очередь, постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы так оно и было в дальнейшем. Надеюсь, ты меня хорошо поняла? И мне не нужно будет в будущем обострять на данном вопросе свое внимание именно с твоей стороны?

Что-то у меня как-то резко пересохло во рту и несколько раз сбилось с относительно ровного ритма сердце. Пусть Глеб и разъяснял все это с привычным для него спокойствием, будто зачитывал какой-то незначительный пункт из трудового соглашения, но именно этим меня и придавило. Он выдвигал свои условия, как нечто обыденное не сколько для себя, а только для меня. Словно я уже была в курсе, чем мне может грозить моя безответственность в столь серьезных вопросах. Разве что я понятия не имела во что на самом деле ввязываюсь, и куда меня еще глубже вскоре засосет.