Вторжение - Сергей Ченнык

Infernal (капитан Ростан): начальник артиллерии 1-й дивизии подполковник[161] Хугенет, 3-я батарея 8-го полка капитана Хуго, часть артиллерийского парка (5 офицеров, 95 солдат и сержантов, 50 лошадей).

Pluton: 1-я батарея 9-го полка капитана Круза, часть артиллерийского парка (3 офицера, 95 солдат и сержантов, 80 лошадей).

Taif (турецкий фрегат): 12-я батарея 13-го полка капитана Массо (4 офицера, 155 солдат и сержантов, 86 лошадей), часть артиллерийского парка.

Medidgee (турецкий фрегат): 1 батарея (3 офицера, 140 солдат и сержантов, 86 лошадей).

Chaik-Chavi (турецкий фрегат): 4-я батарея 13-го полка капитана Фиве (3 офицера, 136 солдат и сержантов, 86 лошадей), часть артиллерийского парка.

Le Lacoibier: две роты понтонеров, рота пеших артиллеристов, запасы артиллерийского и инженерного имущества.

Allier (капитан Жуан): запасы продовольствия, артиллерийского и инженерного имущества.

Саперы

Фрегаты-транспорты: Nereide (капитан Малманш), Calipso; транспорт Girafe, транспорт La Pandore, капитан Буше (резерв имущества армии).

Прочие корабли

Корвет Rolland (капитан Ля Ронсьер), корвет Eumenide (капитан Пеллетре).

Этот список я взял из книги адмирала Буа-Вильомеза. Он не претендует на полноту; как и английский, особенно в абсолютной точности цифр. Как показал детальный подсчет, то, что планировалось к посадке на корабль или транспорт, было несколько (незначительно) меньше или больше. Но в целом он соответствует тому распределению войск французского десанта, в котором они шли к берегам Крыма.

ПОДВЕДЕМ ИТОГИ…

О том, что эта невиданная масса кораблей и транспортов казалась непобедимой силой, на деле не будучи таковой, мы уже говорили. И о том, что по иронии судьбы при пересечении Черного моря противник был уязвим для любой атаки, тоже…

Причина даже не в том, что основную массу британской эскадры составляли парусные корабли. Все, что шло в море, было настолько забито перевозимыми войсками, что союзное командование уповало лишь на реальность господства над Черным морем. Это было одним из главных стратегических условий успеха операции.{686}

Союзники больше всего боялись атаки русских кораблей и были удивлены, что этого не случилось. Иногда, читая английскую литературу по военно-морской истории, начинаешь думать, что в море британцы выходили с чувствами, схожими с чувствами камикадзе перед последним вылетом.

«Перевозка из Варны в Крым …была главной задачей, возложенной на флот. Безопасность этой армады зависела от приблизительно десяти линейных парусных кораблей, двух фрегатов и приблизительно десяти парусных пароходов. Поскольку французские военные корабли использовались как транспорты и были забиты войсками, для этой цели они были бесполезными. Российский флот имел в это время базировавшиеся в Севастополе четырнадцать прекрасных линейных кораблей и четыре фрегата. Имел их, но не посмел выйти и дать сражение, результатом которого могло стать истребление конвоя и как следствие — невозможность вторжения в Россию. Но возможность не была использована и армия была высажена на открытом берегу в Каламитском заливе…».{687}

Факт успеха союзников неоспорим, но причины разные. Одни историки утверждают, что лишь удачный авантюризм стал залогом успеха. Другие (генерал Н. Обручев) считали, что применительно к Крымской войне абсолютным обладанием морем помогало главным образом то обстоятельство, что противники располагали сильным паровым флотом, тогда как наш флот состоял почти исключительно из парусных судов.

Третьи убеждают, что штабной гений союзного военно-морского командования обеспечил безупречное планирование морской части операции.

Правда, в этом случае исследователи стесняются сказать о том, что неприятель имел определенные проблемы с организацией перехода.

К счастью, у современных военных историков появились варианты трезвого анализа событий полуторавековой давности. В недавно увидевшей свет «Военной истории России», которая, нужно отдать должное авторам, отличается объективным подходом к изложению ранее избегаемых проблем, отмечается, притом достаточно категорично, что «…Посадка союзных войск на транспорты, переход судов морем и высадка десанта на берег производились крайне неорганизованно. Силы высадки и переход морем не обеспечивались разведкой, а иногда и охранением…. отряд первого эшелона в составе 54 французских парусных судов в течение 3 суток находился в море без охранения, ожидая подход английских транспортов…».{688}

Значит все-таки уязвимы?

Тогда правы четвертые, указывающие на провалы в разведывательной службе Черноморского флота (Петров М.А): «…Если бы русский флот знал это, если бы он имел в море разведку и командование решилось атаковать неприятеля в моменты, когда скученные транспорты, растянувшиеся, мало боеспособные военные суда, забитые грузами и людьми, при слабом прикрытии представляли благодарный объект для нападения — оно бы могло иметь успех даже несмотря на то, что общее количество сил союзников превосходило силы Черноморского флота. В такой обстановке много тактических преимуществ на стороне нападающего. Но это происходило за горизонтом Севастополя: обстановка в море оставалась неизвестной».{689}

Больше всего сторонников у второй точки зрения. Конечно, легче всего причины поражения свалить на проблемы государственной машины, не обеспечившей собственный военно-морской флот достаточным количеством боевых кораблей с паровыми двигателями. И легче думать о случившем, поддерживая большинство, утверждающее о бессмысленности какого-либо сопротивления приближающейся союзной эскадре, так как «…борьба отживающего парусного флота с нарождающимся паровым была невозможна и союзники, господствуя на море, совершенно не боялись за безопасность своих сообщений во всё время продолжительной осады Севастополя.

Без сомнения, если бы пар в нашем флоте имел такое же широкое применение, какое он имел у противников, то влияние враждебных флотов было бы сильно оспариваемо и смело можно сказать, что Восточная война несмотря на силу наших врагов не закончилась бы падением Севастополя и торжеством врага».{690}

Может, какая-то доля своей правды у них есть.

В популярной исторической литературе о союзной эскадре, подходившей к берегам Крыма, дается представление как об огромном скоплении кораблей. Часто упоминаются выражения типа «лес мачт», «плавучий город» и т. д. Английские исследователи приводят воспоминания участников экспедиции, которые видели в красоте невиданной ранее военно-морской армады, великолепие эскадры галеонов адмирала[162] Дрейка.{691} Французы сравнивали картину своего вторжения в Крым с высадкой Кортеса[163] в Америке.{692} Не будем спорить насчет красоты, но вот что-то пиратское в этом предприятии было несомненно. Хотя некоторые романтично настроенные участники, не будучи столь кровожадными, приравнивали себя то к аргонавтам, отправившимися в поход за Золотым руном, то к наследникам славы Дон-Кихота.{693}

Но это лирика, эмоции. Общее число судов и боевых кораблей, обычно определяемых военными историками в 354 единицы, не претендует на сверхточность. До конца неясно, было оно большим или меньшим. Расхождения незначительны, но имеют место. По данным Тони Марграйва, некоторые из судов хотя и называются в составе конвоя, по документам в это время находились совсем не в Черном море.{694}

В сентябре 1854 г. к берегам Крыма подходило не просто скопление кораблей и транспортных судов, гонимых ветром или толкаемых силой пара. При всех проблемах планирования, большой доли авантюризма это была разбитая на организованные ордеры эскадра с тщательно продуманным управлением. Четкость действий морских экипажей заслуживает уважения и сегодня. Недаром ни одна десантная операция в мире начиная с 1854 г. не организовывалась без учета опыта высадки в Крыму, открывшей сухопутную часть Крымской кампании (1854–1856 гг.) Восточной войны (1853–1856 гг.).

АЛЬМИНСКАЯ ПОЗИЦИЯ

«Прошедшая война, напротив, перенеслась в Крым совершенно неожиданно, в самое неблагоприятное время года…».

Настало время перенестись на противоположный берег Черного моря. Сейчас мы попытаемся выяснить, что делали русские войска, что планировали русские командиры. Безропотно ждали своей неминуемой, казалось, участи или готовились встретить незваных гостей лавиной смертоносного металла?

Многие современники, участники событий, откровенно считали, что высадка союзников в Крыму была упущена руководством России: «…деятели наши, озабоченные каждый опасностью предстоящей вверенной ему части, хлопотали об обеспечении себя, мало помышляя об общей безопасности и спасении общего дела».{695}