Хромой странник - Тимур Рымжанов

10

Весь обратный путь хоть и не показался мне коротким, в компании Ярославны был не так тягостен. Близнецы пылинки с нее сдували. Я же, опьяненный ее присутствием, «распушил хвост»: рассказывал удивительные истории, читал стихи. Извлекая из памяти школьную зубрежку, на ходу адаптируя ее под знания моей спутницы. Братья, и так почитавшие меня как отца родного, чуть ли не молились на меня, выклянчивая на ночевках очередную порцию историй. Ярославна тоже была горазда рассказывать, но в своей манере и на малознакомые мне темы. Так что, несмотря на трудности нашего путешествия, мы достойно вынесли их в приятном общении и заботе друг о друге. Попутно я анализировал множество удивительных и весьма важных, как мне показалось, наблюдений.

Изредка проезжая большие деревни и маленькие поселения, я постоянно натыкался на странное с современной точки зрения, но технически оправданное изобретение, похожее чем-то на отводной канал. Чаще всего это был просто приток реки, родниковый или русло старицы, которое расширяли и благоустраивали, делали пригодным для прохода довольно крупных стругов и лодок. В Железенке я намерен был сделать примерно тоже самое, только с большим инженерным размахом.

Обрывистый берег реки – великолепная глина, фарфор из нее не получится, а вот достаточное количество кирпичей для укрепления берегов смогу произвести. Вообще, много технических хитростей можно было подсмотреть у сельчан, усовершенствовать, используя собственные знания, опыт, и применить в дело.

В мое отсутствие в поселке явно прибавилось людей из дальних заречных поселений, видимо, также разграбленных Юрием; прибывали еще семьи. Оголодавшие, ободранные, изможденные тяжелой дорогой, они тянулись к некогда проклятому месту, как железные стружки к магниту. В очищенных от леса местах развернулось бурное строительство, и пока все не зашло слишком далеко, я решил вмешаться и внести собственные коррективы.

Рано или поздно моя самодеятельность вызовет нездоровый интерес княжеского окружения, и меры будут приняты адекватные, особенно теперь, когда я бросил перчатку княжеской думе в лице боярина Дмитрия. Пока люди обустраиваются на свое усмотрение, как привыкли, с оглядкой на ведение самостоятельного хозяйства. Я же был на все сто процентов уверен, что такая тактика нужных результатов не принесет. Любой, даже самый мелкий по численности княжеский отряд разнесет в пух и прах все укрепления и пройдет по новоявленному поселку, как асфальтовый каток по цветочной клумбе. Для решения своих задач я попросил собраться старейшин родов.

Старики собирались медленно, телились, мялись, что-то долго обсуждали, сбившись в небольшие группки. В конечном счете сошлись все вместе у ворот моей мастерской.

– Вы не кочевники, – заявил я, с самого начала разговора задавая чуть резковатый тон, – и не должны мотаться с места на место, волоча за собой семьи и скот. В бегах от одного дурного князя вы рано или поздно придете к другому, не менее дурному, жадному и жестокому. Его будут интересовать лишь власть, прибыль от дани и собственные интересы. А вы как были мусором, челядью, смердами, так ими и останетесь. Пока вы самостоятельно не возьметесь за обеспечение благополучия – не ведать вам покоя.

– У князя рать, монахи, дружина с воеводами. Что пожелают, и так возьмут, – пробубнил дед Еремей, теребя кончик носа.

– Возьмут, – согласился я, – и даже больше. Костьми ляжете на своих огородах да нивах, а все одно не прокормите его ленивых ратников да ополченцев.

– Что же делать прикажешь, батюшка? В разбойники податься? Лихом лютовать? Недоброе это!

– Город ставить. Да не абы какой, а с заделом, чтоб на многие годы. Крепкий.

– Нас с детьми да бабами пара сотен, нам бы домов да амбаров успеть к осени, да скотники хоть в пол-ямы, да дерева заготовить. Не сдюжим мы, батюшка, город ставить. А как прознает кто из княжих людишек, а они прознают, так и тот враз явится железом бряцать да волю изъявлять. Вот тогда изновь биты будем.

– Для успеха дела срок большой понадобится. У меня в подмастерьях двое дюжих молодцов, но еще не помешают. Пусть от каждого двора дадут мне отрока от четырнадцати лет или хоть глубокого старца. Всего два десятка. Кто мужика дать не сможет, другим делом займется. А упирать надо не на скот и огороды, а на ремесло и торговлю. Первым делом кирпичный двор поставим, кузню расширим. Дальше малую стену в рост не выше моего да отводной канал от реки. К середине лета явятся по реке купцы, вот мы им постой и предложим. Я налажу производство железа и оружия, торговые дела стану вести. Кто-то из вас, старики, возьмется за кирпич и раствор. Землю себе заберем, сколько пожелаем, уж с боярином я договорюсь. И он, если не дурак, подсобит.

– Станет ли он с тобой договор держать, Аред, коль скоро ты его дочь скрал да насилу увез.

– Обещанное взял, – нахмурился я, – и в неволе не держу. А станет боярин перечить, так я на него быстро управу найду.

– Ну, поставим с божьей помощью стены, а далее что? – спросил дед Еремей.

– Город – это не только стены и оборонительные сооружения. Коль скоро сдержит слово купец, который мне обещал в обмен на оружие привезти серу и нефть, то и оборону налажу такую, что и все окрест князья со своими дружинами зубы сломают на наших воротах.

– Мы не воины, ратному делу не обучены, – промямлил один из стариков, явно переживший шестой десяток – по здешним меркам, весьма почтенный возраст.

– Люди меня Аредом прославили, но верят колдуну, коль пришли защиты искать, а я один в поле не воин, так что придется и старому и малому, всем, кто в силах меч или пику держать, ратному делу обучаться и крепость ставить. Тех ратников, кто из княжеской дружины побежит к нам, – а они побегут, – повторил я громче, заметив сомнение на лицах старейшин, – кто захочет против родни меч поднимать; почти из каждого рода самые лучшие княжескую повинность тянут, кого за долги, кого за какую-либо провинность забрали. Так вот, привечать таких будем, но глядеть за ними зорко – не с темными ли замыслами явились? Еремей! Будь добр, возьми это дело на себя. Собери всех хилых, убогих да недорослей. Обучи, направь во все стороны, чтобы знать, что творится в ближних землях, а то слепы и глухи мы в Железенке. Крепость поставим, многие захотят под крепкие стены уйти. А я гнать не стану: всяк, кто придет, найдет приют, так и передайте по всем дальним селищам. А ты, Еремей, каждого встреть, поговори да проверь через своих людишек. Когда лихие времена настанут, нам еще крепко повоевать придется, так что ни одним средством брезговать не стану. Вот только поторопиться нам следует. Чем скорее оборону да крепость наладим, тем тверже на своем стоять сможем. Купцы – те сами к нам придут, коль скоро узнают, что мы защиту, товар да склады предлагаем. Вот в их интересах сейчас и надо действовать. Привадим купцов, отобьем прибыль у князя да брата его. Пока они власть делить будут, много народу побьют. Кому по нраву придется, как с двух сторон давить начнут, а? Подадутся люди в нашу сторону. Так что думать и об этом надо. Куда расселять и чем помогать поначалу, а затем и к делу приучать. Берите все эти повседневные дела в свое правление, а оборонить Железенку от врага – то моя забота.