Ганнибал - Илья Кораблев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капуанцы отправили к Ганнибалу новое посольство. Оба консула находятся в Беневенте, сообщали они своему далекому союзнику (пока Фульвий сражался с карфагенянами, в Беневент прибыл и Аппий Клавдий Пульхр), всего в одном дне пути от Капуи. Война почти у ворот и стен их города. Если Ганнибал не придет на помощь, Капуя попадет в руки врагов еще быстрее, чем Арпы. Он не должен из-за Тарента, а тем более из-за его акрополя предать Капую, которую всегда ставил на один уровень с Карфагеном, покинутую и беззащитную, римскому народу. Ганнибал хорошо понял угрозу, содержавшуюся в речах капуанских послов: ему напомнили об Арпах, совсем недавно перешедших к римлянам, о Дасии. Альтинии — таком верном, казалось бы, друге карфагенян, предложившем тем не менее свои услуги римлянам. Опасность и страх потерять Капую подействовали на Ганнибала: он обещал заняться капуанскими делами, а пока отправил для защиты города от разорения 2 000 всадников [Ливий, 25, 15].
Аппиан [Ганниб., 36 — 37] немного иначе излагает эти события. По его версии, Ганнибал послал в Капую Ганнона с 1 000 пехотинцев и 1 000 всадников для обеспечения ее безопасности. Когда римляне вошли в Кампанию и там разграбили поля Капуи и других городов, капуанцы обратились за помощью к Ганнибалу. Последний заявил, что у него в Япигии достаточно продовольствия, и предложил капуанцам получить его сколько хотят. Сам Ганнибал пошел навстречу капуанцам из Япигии и остановился лагерем возле Беневента на р. Калор. Однако внезапно Ганнибал, оставив в своем лагере небольшой гарнизон, ушел в Лукамию, куда его вызвал Гамнон; в его отсутствие римляне захватили лагерь и разграбили. Думается все же, что Ливий более логично и последовательно изображает действия Ганнибала, нежели Аппиан.
Предположения капуанского правительства полностью подтвердились. Не теряя понапрасну времени, консулы повели свои легионы из Беневента к стенам Капуи. Они рассчитывали еще до конца своего консульства захватить ее и разрушить. Для обороны Беневента они вызвали из Лукании Тиберия Семпрония Гракха с отрядом всадников и легковооруженных пехотинцев [Ливий, 25, 15]. В Лукании в этот момент произошли, очевидно, не без влияния успехов Ганнибала в Великой Греции, важные события: руководитель проримской «партии» Флав (по Аппиану, Флавий) внезапно для римлян изменил свою ориентацию и начал искать теперь контактов с карфагенянами; свои дружественные отношения с ними он решил скрепить головою римского военачальника, с которым его связывал договор о взаимном гостеприимстве. И это обстоятельство, конечно, усугубляло в глазах римлян вероломство и преступность Флава. Договорившись с Магоном, командовавшим карфагенскими войсками в Брутиуме, Флав без труда заманил Гракха в ловушку; там и сам Гракх, и сопровождавшие его воины были без труда уничтожены [Ливий, 25, 16; Апп., Ганниб., 35].[128] Говорили, что Ганнибал устроил Гракху достойное погребение; по другой версии, Ганнибал приказал отнести голову Гракха в римский лагерь квестору Гнею Корнелию, и последний устроил Гракху торжественные похороны в Беневенте [Ливий, 25, 17].
Как бы то ни было, гибель Гракха почти ничего не изменила ни в положении дел, ни в намерениях римского командования, которое просто не обратило внимания на события в Лукании. Переход Тарента, Метапонта и Фурий в карфагенский лагерь не мог не сказаться на настроениях луканской знати; консулы явно рассчитывали, что, удерживая свои позиции в Брундисии и тарентинском акрополе, захватив Капую, они сумеют без труда восстановить римское господство в Лукании. Римские войска вступили на территорию, принадлежавшую Капуе. Правда, первая вылазка горожан и карфагенских всадников, присланных Ганнибалом, закончилась большой удачей: римляне были разбиты и потеряли около 1500 человек [Ливий, 25, 18]. В свою очередь, Ганнибал также двинул свои войска к Капуе (поздно, если учесть, что римляне уже подошли к городским стенам) и через три дня после прихода в Кампанию дал римлянам сражение.
Засыпаемые стрелами и дротиками, теснимые конницей, римские солдаты стояли непоколебимо, пока их командующие не дали сигнал к кавалерийской атаке. В это время показались воины Гракха, которыми теперь командовал Гней Корнелий. И римляне и карфагеняне приняли их за подкрепление, идущее к противнику. С обеих сторон последовал приказ отступить. Ни одна из сторон не осуществила в этом бою своих целей: Ганнибалу не удалось ликвидировать угрозы блокады, а консулам — угрозы своим осадным работам. Казалось, нового столкновения не избежать; внезапно Ганнибал получил удивительное донесение. Римский лагерь пуст, Фульвий ушел в Кумы, а Аппий Клавдий — в Луканию. Ход мыслей Ганнибала нетрудно себе представить: римляне наконец-то снова отступают, римляне признают себя побежденными… После непродолжительных колебаний Ганнибал бросился за Аппием Клавдием, несомненно рассчитывая на поддержку своих луканских союзников, и по дороге уничтожил партизанский отряд центуриона Марка Центения Пенулы (16 000 воинов), с недавних пор действовавший в Лукании. Аппий Клавдий, поводив Ганнибала в разных направлениях и, очевидно, от него оторвавшись (большую услугу ему оказал М. Центений, отвлекший Ганнибала от преследования), вернулся к Капуе. Обманное движение, предпринятое римским командованием, дало блестящие результаты [Ливий, 25, 19].
Снова, с еще большей энергией и упорством, консулы приступили к осаде Капуи; они укрепили гарнизонами Путеолы и Касилин, создали в Касилине большие запасы продовольствия [Ливий, 25, 20]. Ганнибалу приготовления римлян внушали большое и оправданное беспокойство, однако на сей раз он отправился в Апулию, откуда ему непрерывно доносили об успешных действиях претора Гнея Фульвия Центимала. Центимал находился в этот момент около стен Гердонии. Ганнибал, хорошо осведомленный о настроениях неприятеля (воины Центимала буквально рвались в бой), решил дать там сражение; он не сомневался в успехе, видя, что Центимал едва сохраняет власть над своими солдатами, и к тому же, слишком воодушевленный прежними успехами, утратил способность трезво оценивать обстановку. Поздней ночью Ганнибал разместил в окрестных виллах, лесах и кустарниках 3 000 легковооруженных пехотинцев. Магону он дал почти 2 000 всадников и велел занять все дороги в направлении возможного бегства. На следующее утро римляне выстроились, вытянувшись в длину и не имея достаточной глубины, как пишет Ливий, без всякого порядка. Каждый становился где хотел. Уже первый натиск карфагенян сломил сопротивление неприятеля; видя, что все потеряно, Центимал ускакал с 200 всадников. Всего из 18 000 римских воинов спаслись в этом бою не более 2 000 [Ливий, 25, 20 — 21].
Эта победа Ганнибала, хотя и напугала римское правительство, оказалась бесполезной. Консулы и присоединившийся к ним из Суессулы претор Гай Клавдий Нерон продолжали с трех сторон вести осадные работы у Капуи. Они подготавливали строительство валов, воздвигали редуты и так успешно отражали вылазки капуанцев, что заставили их в конце концов отказаться от попыток оказать сколько-нибудь серьезное противодействие неприятелю. Капуя снова обратилась за помощью к Ганнибалу, который тем временем увел своих солдат из Гердонии в Тарент, рассчитывая овладеть тарентинским акрополем, а оттуда, без осязаемого успеха, к Брундисию, где рассчитывал найти сторонников и с их помощью овладеть городом. Капуанцам Ганнибал дал высокомерный ответ: один раз он уже заставил консулов снять осаду, и теперь произойдет то же самое. Однако, когда капуанские послы вернулись, их город был уже окружен двойным рвом и валом. Прежде чем приступить к правильной осаде, римские власти сочли необходимым предложить гражданам Капуи до середины мая покинуть город и унести с собою имущество; им обещали сохранение свободы и достояния. Капуя категорически отказалась, а отказ был облечен в вызывающе высокомерную и грубую форму. Началась осада Капуи, а вместе с нею и новый этап войны в Италии [Ливий, 25, 22].
Надо сказать, что осада Капуи, несомненно, с лихвой компенсировала римлянам все неудачи в Южной Италии и Великой Греции. Римское командование не зря именно в этом пункте сконцентрировало все свои основные усилия. Вместо того чтобы получить помощь от Капуи, Ганнибал должен был сам оказывать ей помощь; а ведь и Ганнибал и римляне отлично знали, что и при первой попытке Фульвия и Аппия Клавдия ему не только не удалось снять осаду, но он даже поддался ловкому маневру, который отвлек его от города. Теперь Ганнибал был связан и осадой Капуи, и римским гарнизоном в акрополе Тарента; падение Капуи, несомненно, повлекло бы за собой переход всех или почти всех союзников Ганнибала на сторону Рима. Занятый Тарентом, Ганнибал не обратил должного внимания на эту смертельную опасность и, даже когда осада уже началась, фактически пренебрег ею.
На другом театре военных действий, в Сицилии, обстановка складывалась в 212 г. для Карфагена крайне неблагоприятно. Важнейшим событием здесь было падение Сиракуз, что логически привело к окончательному изгнанию пунийцев из Сицилии.