Эпоха мертвых. Прорыв - Андрей Круз

Один момент все же вызывал подозрения – этот самый видеофайл на дисках архивов службы безопасности отсутствовал. Так просто этого быть не могло, на сей счет рапорт пишется, и таковой в папке имелся, подписанный ныне покойным Николаем Минаевым и заверенный Оверчуком, тоже не здравствующим ныне. И в рапорте было написано, что камера слежения в рабочей комнате отключалась по технической причине, по просьбе главного компьютерного владыки НИИ, Вячеслава Тимохина. То есть Вячеслав предупредил, что, в силу необходимости изменения каких-то там настроек, вынужден отключить камеру на часок, эту и еще одну, в хранилище культур. Никаких особых подозрений он этим не вызвал, потому что такие предупреждения чуть не ежедневно поступали от него относительно других камер, он что-то менял в системе.

Может, и так. Но вот то, что одна камера была включена, а файл на самом деле из системы удален, вызывало подозрение. Почему так? Тут могла сыграть свою роль привычка людей интеллигентных считать себя умнее всех вокруг, особенно тупых ментов и безопасников. Шалость, в общем. А в связи с тем что у таких интеллигентных людей нет навыков в постоянном укрывании всего тайного, он случайно скопировал заботливо сохраненный файл Главному. Он же целыми папками копировал, ну и прятал, видимо, в одной из них.

Дальше последовал следующий шаг в размышлениях. Если до этого камеры отключались каждый день, а после этого уже нет, а уже через сутки произошел взрыв, то появляется какая-то неприятная цепочка во всем этом. Совершенно непонятная. Даже не цепочка пока, а черная кошка в темной комнате, но все же что-то старый опер чувствовал. Что-то дерьмовое, вроде как запахом потянуло.

И как попробовать разобраться в этом всем, не привлекая внимания? Рано ведь еще привлекать. И тогда он вызвал своего заместителя Усимова, бывшего муровского опера, которому всегда поручал дела самые деликатные, где надо исключительно в бархатных перчатках работать. Таких раньше у СБ «Фармкора» хватало, много влиятельных людей пересекалось интересами с этой компанией, и грубить им было бы вредно для здоровья. За такое умение и гибкий ум Пасечник и сделал этого молодого парня одним из своих замов, а сейчас, после смерти Оверчука и отъезда Еременко, тот оставался еще и единственным.

Пасечник набрал номер по памяти, дождался ответа, сказал:

– Ваня? Пасечник. Зайди ко мне, пожалуйста.

Черная, почти эсэсовская, форма не соответствовала внешности Усимова, круглолицего, невысокого, смешливого, располагающего всех к себе. Она на нем выглядела как шутка, но сам носитель ее вовсе не смущался.

– Вызывали, Александр Васильевич?

– Да, вызывал, присаживайся. – Он показал на кресло перед столом. – Тут дельце деликатное появилось, надо бы… гм… «цепочки прозвонить».

– Утечка? – сразу деловито уточнил Усимов.

– Нет, что-то непонятное. Я даю тебе материал, вот этот… – Пасечник протянул оперу диск, добавив при этом: – Смотри его так, чтобы в сеть не подключаться, понял?

– Даже так? – удивился тот.

– Даже так. Увидишь – сам поймешь почему. Главная просьба – собери максимум информации по тем, кто в кадре. Все, что у нас есть, по всем базам. С кем дружил, кому родня, какие слабости, о чем болтал. Все у нас есть, но надо это аккуратно поднять. Аккуратно, понял? Может быть, за этим и нет ничего, и тогда есть риск угодить в дерьмо. Понял?

– Понял, Александр Васильевич, – серьезно ответил собеседник.

– Ну и давай занимайся, раз понял.

Усимов вышел из кабинета, а Пасечник подошел к окну. Из него открывался вид на Волгу, частично пересеченную неряшливым росчерком проволочного заграждения, вдоль которого неспешно шел парный патруль. Мирного пейзажа не получалось.

– И еще у вас, гражданин Домбровский, секретарша в любовницах, – задумчиво сказал он вслух. – Тоже проверить бы надо, откуда она взялась и кто такая.

Валера Воропаев, Зять

21 мая, суббота, день

Плотина водосброса в Угличе особой высотой не поражала. Так, серая бетонная стена, на ней какие-то невпечатляющие строения наверху. «Поцанский-46», снизив ход до самого малого, медленно приближался к ней, а Валера шарился биноклем по плотине и окрестностям, пытаясь обнаружить какие-нибудь признаки жизни.

Дубну прошли легко. Как оказалось, там сидели около сорока тверских военных, которых туда забросили вахтовым методом по приказу все того же Главного, то есть Бурко. С их слов выходило, что «центровые» тоже просекли возможную выгоду от речной торговли, вот и взяли под контроль выход из Иваньковского водохранилища. И «Поцанского» вместе с катером пропустили без всяких вопросов, даже порадовавшись «первым ласточкам». А заодно предложили звать на помощь, случись чего, – у дебаркадера был пришвартован маленький, но вполне бодрого вида буксирчик.

В общем, прошли Дубну без проблем, и это еще скромно сказано. А вот Углич так и не откликался ни на какие призывы по радио, как Валёк его ни пытался вызвать на всех возможных частотах.

– Старшой, гля, – чуть похлопал Валеру по плечу неотлучный Матроскин. – Мужики на берегу, вроде нам машут.

Ватера глянул через бинокль, куда сказали, и точно, обнаружил у берега пристань, а за ней старенький «Чероки», похожий на сундук, упавший на колеса, и возле него трех человек, явно махавших руками судну. Один даже какой-то красной тряпкой над головой крутил, вызвав смутные ассоциации с картинкой из детской книжки – пионер бежит по рельсам навстречу движущемуся поезду и машет галстуком, пытаясь поезд остановить. А где-то там сзади, за пионером, диверсанты то ли разобрали, то ли заминировали, то ли продали в металлолом рельсы, и поезду грозит страшное крушение. А в поезде другие пионеры, в Артек едут. Валера, кстати, в детстве хотел в Артек попасть, но так; не очень активно хотел. Ну и не попал.

– Вокруг чисто вроде, – пожал он плечами. – На засаду непохоже, мы их из пулеметов раз по сто положить успеем, прежде чем они на горку заедут.

– Да точно, как в тире выставились, – согласился Матроскин. – Никак не засада. Дальше вон пляж длинный, все просматривается, крысу не спрячешь. Побазарим?

– А почему бы нет? Буксир, давай к берегу, или как там надо.

– А может, катером? – чуть всполошился шкипер. – Я туг фарватера не знаю и не вижу. Мало ли чего там.

– А, ну тоже правильно. Матроскин, зови катер.

Белый девятиметровый катер, шедший в небольшом отдалении и тоже державший под прицелом «Корда» мужиков с машиной, быстро подвалил к теплоходу, и Валера с Матроскиным и Швили перескочили к нему на борт.

– Жмурик, давай к мосткам малым ходом, – сразу раскомандовался Зять.

Увидев, что катер направился к берегу, мужики втроем направились прямо на пристань, не стали себе солидности нагонять. Валера их разглядел – двое гражданских, оба немолодые. Один с помповиком, второй с кобурой на поясе. А с ними еще один, в милицейской форме, пузатый, пожилой, на плече стволом вниз «Кедр».[52]

Едва катер мягко навалился бортом на старые покрышки кранцев, один из гражданских ловко принял швартовочный конец и намотал его на торчащую вверх сваю.

– Приветствуем вас, гости дорогие, – сказал он, протягивая руку. – Далеко собрались?

– Да вниз по реке, – подтвердил очевидное Валера и добавил уже для полной ясности, указав пальцем: – Туда.

– Да это понятно, – сказал собеседник. – Только вы у нас такие первые, так что задержитесь для беседы. А вообще пока в гости приглашаем. Выпить, закусить, баньку затопим. Все же первые гости с верхов Волги.

Сергей Крамцов

22 мая, воскресенье, утро

Поднял я отряд, едва светать начало. Нам с Васькой предстоял долгий пеший переход на место недавней минной засады, а остальным светило знакомство с шанцевым инструментом, откапывание окопов и оборудование укрытий для техники. Шмелю я дополнительно приказал проверить в «бардаке» все, что можно, и убедиться в готовности машины к рейду.

Потом мы с Васькой вышли из лагеря, на этот раз налегке, вооружившись автоматами с ПБС. Черт его знает, может, и пригодится, для нас скрытность первое дело. А Васька еще и рацию тащил.

Добрались до места без приключений. Скрытно вышли на позиции для наблюдения, по пути сняв пару растяжек. Все же противник заподозрил, что вернуться можем, а может, и на всякий случай установили. Устроились за кустами на опушке леса, неподалеку от того места, где вчера скрывались, огляделись.

Остовы разбитых и сгоревших машин были сброшены в кювет. На асфальте стреляные гильзы и пятна запекшейся крови, битые стекла, какие-то обгоревшие железки. Лежащего на боку бэтээра больше не было, утащили. На траве кювета остались следы, как он выезжал. Скорее всего, его просто перевернули на колеса, а дальше он пошел своим ходом, поврежден был не критически.