Непослушные принцессы - Линда Мак-Робби

К началу нового столетия превращение Глории из «принцессы ТНТ» в выдающуюся деловую женщину и видную представительницу немецкой аристократии завершилось. В 2001 году Глория в соавторстве с подругой-аристократкой Александрой Боргезе издала ставший бестселлером самоучитель хороших манер «Наш этикет. Мир светскости от А до Я». Еще более важным было то, что Глория не стала в глазах общественности еще одним символом расточительности восьмидесятых, так дорого обошедшейся стране.

Впрочем, деловой хваткой новый имидж Глории фон Турн-и-Таксис не ограничился. Она нашла дорогу к Богу. Вернее, женщина окрепла в своей вере. «Даже в те времена, когда я посещала вечеринки и отрывалась в “Студии 54”[47], я не забывала ходить в церковь, – заявила Глория в 2008 году в интервью “Нью-Йорк таймс”, – разве что на заутреню не успевала». Некоторое время Церковь занимала второстепенное место, уступая в популярности шоппингу и встречам с рок-звездами, но потом все изменилось. В 2006 году, давая интервью журналу «Ярмарка тщеславия», Глория заявила: «Когда я познакомилась с рок-звездами, создаваемый вокруг них ореол быстро померк. С Церковью все наоборот. Когда я встретилась с Папой Иоанном Павлом, он оказался еще более великим человеком, чем я прежде думала».

Когда материальное положение Глории пошатнулось, она обратилась к религии. «После того как разразился кризис, я начала регулярно молиться», – сказала княгиня. В 1991 году она впервые отправилась в Лурд, французский город, в котором Дева Мария в 1858 году явилась четырнадцатилетней беременной девочке. Глория помогала больным и умирающим, которые приехали в Лурд в поисках чудесного исцеления. Через четырнадцать лет после этого на аукционе была выставлена сотня ее старых платьев от известных кутюрье. Полученные средства Глория передала Мальтийскому ордену, благотворительной католической организации, которая устраивает паломничество мирян в Лурд.

На протяжении девяностых годов княгиня поддерживала хорошие отношения с заметными фигурами католической Церкви. Она неоднократно выражала желание упрочить связи, существующие между старинными аристократическими родами и Церковью. Когда в апреле 2005 года умер Папа Иоанн Павел, Глория была одной из первых светских лиц удостоена аудиенции нового понтифика Бенедикта Шестнадцатого. «Католицизм – очень эмоциональная религия. Плоть и душа составляют в ней единое целое», – заявила княгиня в интервью «Нью-Йорк таймс».

Что ни говори, а Глория не зря надела на день рождения мужа жемчужную диадему Марии-Антуанетты. Подобно известной французской королеве, «принцесса ТНТ» любила модно одеваться, сорить деньгами и обожала шумные развлечения. Впрочем, в отличие от обезглавленной Марии-Антуанетты, Глория, столкнувшись с кризисом, не потеряла головы и вышла из него победительницей. Скучает ли она по восьмидесятым? Немножко. Глория не сожалеет о том периоде, когда она, по ее же словам, вела себя «как избалованная девчонка». В интервью «Wmagazine» княгиня сказала: «Мне кажется, привилегия юности состоит в том, что можно вести себя беззаботно, экспериментировать, веселиться, даже съезжать с катушек. В двадцать лет ты не захочешь вести себя так, словно тебе семьдесят, и наоборот».

Обязательно ли принцессе испытывать болезненную страсть к земным благам? Да, если брать за образец биографии этих вполне реальных шопоголичек.

Жена правителя могущественного немецкого княжества Мария Августа Турн-и-Таксис была во многом не похожа на среднестатистическую августейшую особу XVIII века. Она была опытной интриганкой, ловкой и пронырливой, с помощью подковерной дипломатии и женских хитростей успешно влияющей на княжеский двор. Мария Августа решительно и страстно отстаивала свое мнение по государственным вопросам. Ее мужу до такой степени надоели интриги этой женщины, что он потребовал, чтобы Мария Августа в письменной форме поклялась не лезть не в свои дела.

Но кое в чем княгиня Турн-и-Таксис была типичной женщиной: она любила красивые наряды. В ее гардеробах висело двести двадцать восемь платьев. Некоторые из них предназначались исключительно для официальных приемов и были сделаны из роскошной ткани, кружевных оборочек, складочек, рюшей и прочей отделки. Самое дорогое платье стоило пятьсот флоринов, что в тридцать раз превосходило годовой доход придворного слуги. Суммарная стоимость ее драгоценностей равнялась восьмидесяти девяти тысячам флоринов. За эту астрономическую сумму можно было бы в течение одного года обеспечивать всем необходимым пять тысяч человек.

С помощью своих нарядов и драгоценностей Мария Августа хотела произвести впечатление на придворных, возвыситься в их глазах. Это было частью ее стратегии оказания влияния на тех, кто принимает политические решения. Княгиня просчиталась. Роскошь не принесла ей любви подданных. Этому не стоит удивляться, учитывая тот факт, что Мария Августа тратила, по крайней мере частично, государственные деньги. Хуже того, она не могла себе этого позволить. После смерти княгини оказалось, что она должна лавочникам, парикмахерам и прочим мастерам, не говоря уже о ее собственных слугах, пятьдесят тысяч четыреста два флорина.

По сравнению с гардеробом Елизаветы Первой, императрицы России, гардероб Марии Августы мог бы показаться до неприличия скудным, почти бедным. А в это время казна России была пуста.

Кто же ее опустошил? Императрица Елизавета Первая опустошила государственную казну. Когда она умерла, после нее осталось около пятнадцати тысяч платьев, не говоря уже о бесчисленной мужской одежде, которую Елизавета любила надевать, двух сундуков с чулками и нескольких тысяч пар туфлей и башмаков. Неудивительно, что Елизавета Первая переодевалась по несколько раз на дню и никогда не носила одну и ту же одежду дважды. А еще она прилагала неимоверные усилия, чтобы быть самой модной дамой при дворе. Под угрозой ареста императрица приказала торговцам иностранным сукном все новинки демонстрировать первым делом именно ей. Увидев на голове придворной дамы такую же прическу, как у нее, или похожие драгоценности и иные украшения, Елизавета Первая сердилась, а иногда опускалась до рукоприкладства.

Императрица давала по два бала в неделю. Ее званые обеды были тем местом, где расточительность бросалась в глаза на каждом шагу. Елизавета Первая заказывала у мастеров больше золотых и серебряных приборов, чем кто-либо из правителей России. К столу императрицы подавались свежие тропические фрукты, большая редкость в те времена, а вино и шампанское выпивались ведрами.