Психологическое консультирование. Теория и практика - Николай Дмитриевич Линде

Напрашивается решение, которое состоит в отказе от обид и обвинений как ложного и бесперспективного пути к любви. Однако клиент будет сопротивляться подобному решению, потому что тогда, как он думает, он точно ничего не получит. Он надеется, что обиды и обвинения дают ему хотя и призрачный, но шанс. На самом же деле он получает только испорченные отношения, депрессивное состояние, вечную фрустрацию и разнообразные психосоматические симптомы. Поэтому ему следует объяснить, что он сам блокирует свою способность получать любовь, помочь ему дать себе разрешение быть любимым.

Обучение обвинениям в родительской семье

В большинстве случаев в своей родительской семье обвинитель имел достаточно примеров для подражания, он мог быть окружен обвинителями и обиженными со всех сторон и усвоил такой стиль отношений как единственно возможный. Как говорила мне одна клиентка: «В нашей семье было принято: кто больше обижен, тот и прав!» Поэтому все стремятся доказать, что обижены больше остальных.

В других семьях постоянно происходят длительные «судебные разбирательства», в которых по очереди в качестве обвиняемых оказываются то одни, то другие члены семьи. Во многих семьях происходят постоянные «разборки» между мужем и женой, состоящие из взаимных обвинений. Подобное общение могут наблюдать дети и учиться на этом примере.

В групповой работе можно использовать прием нескольких пустых стульев по числу ближайших родственников, повлиявших на детство клиента. Ему предлагается по очереди пересаживаться со стула на стул, рассказывая от имени каждого родственника, кого и в чем он обвиняет. В конце концов он понимает, насколько это глупо и насколько он сам, оказывается, был заражен семейной обвинительной традицией. Это осознание помогает отделаться от своих обвинений и позиции обвинителя.

Верна: (Сидя.) Я – мать. Я обвиняю мужа в том, что он поломал мне жизнь.

Терапевт: Хорошо. Мама, расскажи, как он поломал тебе жизнь.

В: Через два года после свадьбы он сбежал с другой женщиной. Он вернулся, но я никогда не могла забыть…

Т: Пересядьте.

В: Я – отец. Я обвиняю жену в том, что она поломала мне жизнь своим вечным нытьем.

Т: Пересядьте.

В: Я – бабушка. Я обвиняю мужа в том, что он поломал мне жизнь. Он увез меня от матери и никогда не зарабатывал достаточно денег в Америке. (Она начинает смеяться, пересаживаясь на другой стул.) Я – дедушка. По-настоящему хороший мужик. Я обвиняю капитализм в международном заговоре против трудящихся. (Пересаживается, продолжая усмехаться.) Я – тетушка Мод. Замечательная старенькая тетушка Мод. Ее жениха ударил копытом мул… и она умерла старой девой. Я – тетушка Мод. Я обвиняю мула в том, что умру девственницей!

(На этом месте вся группа вместе с Верной покатывается со смеху.)

В: Итак, что я должна делать? Знаю. Когда мне захочется кого-нибудь в чем-нибудь обвинить, я сразу же вспомню тетушку Мод и мула.

Источник: [2].

Обида как детское шантажное чувство

Обиды характерны для детского эго-состояния, взрослое и родительское состояния их не порождают. Ребенок зависим от родителей, он использует обиду, чтобы наказать их и получить желаемое. Ребенок привыкает к тому правилу, которому следует большинство родителей, что обиженного ребенка надо уговорить, подкупить, приласкать и т. д. Обиды становятся удобным инструментом воздействия на родителей, а при взрослении – и на других людей, от которых данный субъект хотел бы что-то получить, но не хочет попросить и не может потребовать. Прямое выражение недовольства может вызвать моральное осуждение или ответную агрессию, поэтому обиды не высказываются, но молча показываются. Обвинения относятся к прошлому («Если бы ты поступил иначе…»), обиды направлены на получение дивидендов в будущем, хотя чаще всего это надежда когда-то «вернуть прошлогодний снег».

Обиды отличаются от обвинений своей пассивностью и молчаливостью.

Обида – это сдержанное обвинение.

Она выражается в скрытом телесном напряжении, призванном сдерживать эмоции, и обычно ассоциируется с образом камня. Для обиды характерно печальное выражение лица, отказ от контакта с «обидчиком» («Не подходи ко мне – я обиделась…»), другие формы наказания для него и ожидание искупления, уговоров и оправданий с его стороны. Обиды обычно копятся, а потом все сразу вываливаются на голову партнера, чтобы он не смог уйти от расплаты. Обиды могут копиться годами, не высказываться (сам должен догадаться!), но надежда когда-нибудь обменять «камни» обид на «твердую валюту» любви и справедливости не оставляет «обиженного». Он, конечно, понимает, что его обиды и обвинения никогда не принесут ему дохода, но тем не менее копит их в напрасной надежде. Он также фрустрирует других, как фрустрировали его, подавляя свое желание любви и заменяя его холодностью, угрюмостью и обвинениями.

Шантажные чувства отличаются тем, что их истинная цель – способствовать накоплению «любимых» шантажных чувств у шантажиста. Эти чувства обладают для него самостоятельной ценностью, и он предпочитает оставаться хронически обиженным, не зная других путей получения желаемого. Так же как печальный индивид не знает, как получать поглаживания за успех и радость.

Клиенту следует помочь осознать те эпизоды детства, когда он решил, что обиды являются единственным надежным и доступным средством воздействия на родителей и других людей, от которых он зависел. Следует вместе поискать другие средства достижения того, что он хочет получать сейчас. Он также должен понять, что обиды имеют для него только один результат – депрессию и многообразные психосоматические симптомы.

Трудность состоит в том, что, как правило, клиент апеллирует к принципу справедливости и возмещения причиненного ему ущерба. Он понимает, что доказать его принципы, а также приводимые факты будет невозможно (или крайне сложно), что возмещения он никогда не получит. Однако он продолжает доказывать свою праведность и «греховность» тех, «других», опираясь на уверенность, что все должны быть на его стороне.

Ему следует помочь понять бесполезность и вредность накопления гнева и фантазий о компенсации и возмещении. Его необходимо убедить в правильности философии прощения и списывания долгов, объяснить, что он только приумножает зло и вредит себе и другим, что отмщение не является нравственной задачей и не приносит успеха. Здесь терапевту порой приходится не только обращаться к логике, но и прибегать к помощи общеизвестных религиозно-нравственных идей: «…И остави нам долги наши, яко и мы оставляем должником нашим…» Однако самым убедительным доводом служит то, что обидчику, как говорится, ни холодно, ни жарко от накопленных клиентом обид, а вот самому клиенту очень от этого плохо.

Если клиент готов отпустить обиды и отказаться от воображаемой компенсации, то