Серебряная куница с крыльями филина - Ан Ци

тебя немного посижу, не возражаешь? Хочется посмотреть на человеческую физиономию, а то одни дисплеи, зонды и счетчики. Кстати, о физиономиях. Кому отдадим приемыша? Он съест нам однажды попугая. Котишка очаровательный, ничего не скажешь. И Лорд на него не гавкает. Хоть, Лорд, если скомандуешь лично ты, с драконом готов целоваться, и ничего.

– Олег, да ты, никак, проверял? И кто же поработал драконом? -осклабился Петр. – Впрочем, ты прав. Надо что-то решать. Мы имени для него даже не выбрали. Все кот да кот. Попугаи, положим, сами его как бы ни съели. Они здоровые как бегемоты.

Начальник явно был не прочь потрепаться. Объект Олеговых забот при этом мирно свернулся у Петра на коленях и довольно мурчал. И почему не мурчать, если тебе, то чешут за ушком, то гладят пушистую спинку. А Лорд дремал на своем месте на подстилке около теплого изразцового бока печки. Когда вошел Майский, он даже не поднял головы.

– Знаешь, я думал как раз о своей даме сердца, – мечтательно добавил Синица. – У нее был дома зверь с характером. Она его все «серый изверг» называла. И однажды. Да ты знаешь!

– Как не знать! Наша Лушенька его снимала с трапеции и завоевала доверие хозяйки дома. А ты.

– А я бессовестно воспользовался плодами чужого труда. Кроме того, я втерся в доверие и, это. Совратил! Или нет. Лучше – развратил честную женщину и мать семейства!

Майский поупражнялся немного в этом духе, а потом сменил тон и озабоченно спросил. Петь, у вас что, серьезно?

– Жучище, я не знаю, мой дорогой! У нас пока очень здорово! Да ты не волнуйся. Анита – независимый человек. И в полном порядке во всех мыслимых отношениях.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. И я, понятное дело, беспокоюсь прежде всего о тебе. Но ты собрался про ее серую скотинку рассказывать, а мы отвлеклись.

– Вот! Понимаешь ли, почил в бозе ее мучитель! Они поехали на машине за город и взяли его с собой. И там на стоянке кот сцепился с соседским доберманом. Никто не успел вмешаться, и дело кончилось плохо для обеих сторон. Но если доберман отделался только глубокими рваными ранами, то для его противника конец стал летальным. Отчаянный был кот, рубака, не тем будь помянут. Все горюют.

– Так не подарить ли ей нашего котенка? Подумай, Петь, это тебе не банальный флакон духов. Неповторимый получится презент! Что теперь дарят дамам? Я как раз хочу сделать подарок моему другу. И я, пожалуй, выберу украшение. Какое, только. Последний раз я ему серьгу дарил. Знаешь, ее носят в одном ухе. Он…

Тут Майский взглянул на Синицу и осекся. Но Петр тут же встал, сделал шаг к нему навстречу и серьезно с расстановкой промолвил.

– Олег, бродяга! Я обижусь. Пожалуйста, не забудь, ты со мной можешь в любую секунду и в любой ситуации поговорить вообще о чем угодно! А уж о том, что подарить твоему другу помозгуем с особенным удовольствием. Ты знаешь, как я сам люблю делать подарки. А выбирать! Хочешь, вместе поедем, побродим по ювелирным? Ты подумай, сколько всяких разных возможностей. Булавка для галстука одна, а уже полно вариантов. Серебряная? Золотая? Можно и нарядную с камнем, или, наоборот, простой формы, но знаменитой фирмы. Сейчас модно. Хотя, постой, а что ты думаешь о браслете? Я видел интересные из черненого серебра со вставками из белого золота. На Чистых прудах есть один магазин. Там итальянские поставщики. Тебе понравиться. Я уж не говорю о кольцах! Отличные мужские кольца, такие со стилизованной печаткой, золотые или со шлифованным плоским камнем, агатом к примеру, а?

Майский под Синицинское воркование заметно расслабился. Он заулыбался.

– Ты просто златоуст, начальник! Тебя заслушаешься. У нас скоро круглая дата, три года вместе. Поэтому кольцо – вероятно, самая удачная мысль. Можно по внутренней стороне выгравировать дату и что-нибудь такое. Он мог бы носить кольцо с моей монограммой, а я – с его! Ты понимаешь с тех пор, как название фирмы сделалось важней самой вещи, его стали писать крупными буквами на чем угодно. Идет женщина в темных очках, а на стекле стразами, так, что видеть мешает, стоит «Гуччи» или «Армани». Терпеть этого не могу. Безвкусица. Другое дело – монограмма. Видишь, пока еще ручной труд ценился, мастер, тот же ювелир, где-нибудь ставил свое имя на изделии, но тактично, не броско. Вот возьми ты наш медальон, который «не герб». Это вещь сделана в конце девятнадцатого века на заказ. Штучная работа. И посему в самом низу стоит не просто клеймо, а.

Олег вдруг запнулся на полуслове и уставился на своего рыжего друга. Синица, усадивший котенка в корзинку на большом кожаном кресле, до сих пор беспечно прохаживался по кабинету. Но при последних словах коллеги он вдруг остановился и открыл рот. Выражение лица у него сделалось растерянное. Да что там, попросту глупое! Круглые глаза с пушистыми ресницами смотрели в одну точку, и он молчал. Спустя несколько секунд он выдавил.

– Штучная работа. И не просто клеймо. А что?

В ту же минуту друзья, не сговариваясь, бросились к сейфу. Петр дрожащими руками, торопясь и не попадая от волнения в нужные места, набрал код. Наконец, дверца открылась. Они извлекли медальон и открыли его крышку.

– Петя! Ну что я за клинический идиот! Добро бы я в этом совсем ничего не смыслил! Но я же люблю антикварные и просто старые вещи. Я мог бы заметить!

– А наши специалисты – что?

– Они как раз не при чем. Они отвечали на поставленные вопросы. Ведь мы как спрашивали – чей это герб? И получили исчерпывающий ответ – не герб это вовсе! И это, в самом деле, не герб.

Еще один мастер, знаток, какое имел задание? Он должен был нам ответить, а нет ли в медальоне секрета, двойного дна? И при этом, не разрушить вещицы, борони боже. Он тоже справился. И не ошибся – секрета нет! Ведь мы же не спрашивали их.

– Ты прав. Мы их не спрашивали, знают ли они ювелира, который сделал сам медальон. Это красивая, мастерски изготовленная вещь. Но ничего особенного. Нас вовсе не интересовало.

– Да, да! Нас не интересовало и не заставило усомниться это мелко, но отчетливо выгравированное имя. Ведь оно сделано как раз так, как ты описал. Тактично и не броско. В самом низу. Только два мелких камушка в начале и в конце надписи.

И только частица «де», которую трудно встретить