Абсолютное оружие - Дарья Кузнецова

— Хм? Интересный вариант, — задумчиво хмыкнул Млен. — То есть, ты сейчас всем довольна, чувствуешь себя комфортно, и Райш тебя не обижает? — улыбнулся он.

— Не обижает, — неизвестно почему опять смутилась я.

— Это хорошо, — кивнул доктор. — Но если будет — ты скажи, мы ему мозги вправим, — заговорщически подмигнул он. Я только кивнула и получила долгожданное разрешение на выход.

Упомянутый горячий меня действительно честно не обижал. Да я его и не видела почти, по большей части ночами, и то не каждый день, в зависимости от его вахты. Судя по всему, он был занят этим заговором и какими-то своими капитанскими обязанностями, и я вскоре оценила прозорливость Райша в вопросе организации быта. Даже готова была поблагодарить за поначалу воспринятый в штыки (уж в очень ультимативной форме это было высказано) переезд в его каюту.

Порой у горячего случались вспышки параноидальной ревности, но он старательно с ними боролся. А когда побороть самостоятельно не получалось, приходилась кстати моя пассивная «помощь». И я бы солгала, сказав, что имела что-то против подобных актов «спасения», которых за неделю случилось всего два. Единственное, было несколько неловко перед глумливо хихикающими штурмовиками, когда я, выдернутая капитаном прямо с тренировки, вернулась эдак часа через полтора в достаточно взъерошенном и несколько потрёпанном виде.

Рядом с Райшем было хорошо. Не просто хорошо, а как-то единственно правильно. Чувство это было, наверное, сродни ощущениям сложного модуля большой системы, установленного строго на предназначенное для него место, идеально подходящее по всем параметрам. Моё место было именно тут: на космическом крейсере Тш-ша-О, среди огромных жизнерадостных штурмовиков, на краю сплочённого экипажа, и, самое главное, под боком у Райша.

Чем дольше я общалась с последним, тем лучше понимала Таммили: им действительно сложно было не восхищаться. Всем, с головы до ног, начиная с мельчайших жестов и заканчивая уверенными рассуждениями на темы, о которых, казалось бы, военному, да ещё столь специфическому как носитель горячей крови, знать совершенно не обязательно.

Штурман, кстати, отнеслась к нашему «браку» с искренним восторгом, хотя я опасалась совсем иной реакции. Причём сильнее всего её радовало непонятное определение «вы так красиво смотритесь вместе!» Непонятное в том смысле, что — а какая разница, как мы смотримся? Мы же не в музее стоим, верно?

Но один неприятный эпизод в моём бытии был. Я совершенно случайно узнала, что капитан отдал моему командиру приказ беречь меня и не допускать ни до каких опасных мероприятий. Впрочем, я пока старалась не думать об этом. Во-первых, никаких военных действий вокруг не было. А, во-вторых, я надеялась, что к не слишкомотдалённому будущему горячий всё-таки возьмёт себя в руки. До сих пор ведь в его разумности сомневаться не приходилось, так зачем начинать делать это прямо сейчас, на пустом месте?

Глава 35 Райш

Корабль разбудил меня очень ранним утром (или, скорее, глубокой ночью) вестью о том, что мы вышли в родную звёздную систему, и нормочаса через три прибудем на Колыбель. Это во всякие глухие системки с низкой плотностью транспортного потока можно выруливать непосредственно к нужной планете, а здесь за такое, даже если не случится аварии, по голове не погладят. И на сверхсвете не погоняешь по той же причине. Нет, в совсем экстренной ситуации можно всё; но у нас, как бы мне ни хотелось утверждать обратное, ничего столь фатального не случилось. Вот и приходится с неторопливостью беременного нарфелаплестись с периферии к планете на низких, зато безопасных досветовых скоростях.

Моё присутствие на мостике не требовалось; была вахта Талеса, и вряд ли он умудрится не справиться с собственными обязанностями вот прямо сейчас, чтобы лишний раз меня расстроить. И тем не менее заснуть уже не получалось. Мне настолько хотелось поскорее сплавить кучу непрофильных проблем, что наличие хоть трижды обоснованной задержки в целых три нормочаса жутко раздражало. А тут ещё Экси под боком сопит; в подушки закопалась, растрёпанная чёрная коса вьётся змеёй и уползает куда-то мне под плечо. Тёплая, сонная, беззащитная…

Зависть к тха-аш добавила раздражения. Пару мгновений я колебался: разум робко возражал, что лишать человека законного утреннего сна, тем более во имя собственной зависти, нехорошо. Но инстинкты сказали своё веское «ша», и поспать у Экси не получилось. Впрочем, будил медленно и со вкусом, так что весомого повода для недовольства у неё не было. Зато я отвлёкся от своего плохого настроения, пока увлечённо наблюдал за реакцией полусонной тха-аш на мои прикосновения. Она что-то сонно бормотала, потягивалась, по-кошачьи выгибалась и, кажется, далеко не сразу поняла, что не спит.

В общем, оставшееся время прошло весьма приятно. Когда мы, уже совершенно проснувшиеся и невозмутимо-довольные выбрались из ванной комнаты, до выхода на орбиту оставалось восемнадцать нормоминут. Как раз достаточно, чтобы неторопливо одеться и нога за ногу дойти до ангара со спусковыми капсулами. Поскольку надолго мы здесь задерживаться не планировали, — сдать пленных, сдать спасённых, доложить Совету, да выдвигаться в заданный квадрат патрулирования, — в ангаре было безлюдно. За обеими группами пассажиров прибудет специализированный транспорт, а экипажу увольнительные сейчас не полагаются: мы официально всё ещё на посту на другом конце галактики.

Нехорошая тенденция: второй раз пребываю на родную планету, второй раз визит начинается с присутствия на заседании Совета Старших. И практически в том же составе: я, Ханс, Экси. Только Таммили в этот раз была не нужна, её успешно заменял булыжник с безымянной планеты из другой галактики. Мы даже йали с собой не стали брать, отправив его с остальными спасёнными. Он, конечно, интересный для Совета объект, но с ним прекрасно разберутся и без нашего участия.

Одна разница, сегодня этой встречи я ждал с нетерпением. Даже дыхательная гимнастика не понадобилась: меня так и распирало желание наконец-то всё обстоятельно объяснить, и свалить уже всю свою головную боль на плечи тех, кому по должности положено с ней маяться.

— Приветствую Совет Старших, — начал я спокойно, выложив на кафедру камень. Почувствовал лёгкую волну любопытства, прокатившуюся по рядам благодушно внимающих Старших; но перебивать меня не стали. — С вашего позволения, доклад свой я начну с предыстории.

И я вкратце изложил цепочку событий, приведших меня вместе с группой штурмовиков на безымянную планету в галактике Йали (мы всегда называли чужие виды по имени галактики).

— Это образец того минерала? — живо поинтересовалась Старшая Айлин; судя по всему, сейчас она исполняла обязанности Голоса. И почему я не удивлён? Впрочем, оно и к лучшему: эта Старшая — действительно мудрая женщина.

— Не совсем, — я хмыкнул. — Это посол йали, — осторожно представил я. И — о, чудо! — не схлопотал удара чудовищной головной боли.

— Поясните, — прокатилось по рядам многоголосое. Совет был озадачен и почти шокирован; и я мелочно наслаждался произведённым эффектом.

Но раз Старшие просят…

— Одна галактика — один разумный вид, — пожав плечами, начал я. — Вот это — исконные обитатели галактики Йали. Разумные мыслящие монокристаллы; точнее, один монокристалл, способный разделяться на части. Они способны оказывать существенное влияние на психополе, но это практически единственный способ воздействия на окружающий мир, им доступный. С вашего разрешения, я вкратце перескажу то, что сообщил мне йали. Просто потому, что установить контакт с этим разумом довольно сложно, и, самое главное, он довольно медлителен в собственных рассуждениях, и мне не хотелось бы тратить лишнее время.

«Принято», — прозвучало с некоторым раздражением. Совет жаждал знать.

Медленно растущий, поглощая неживую материю, гигантский разумный кристалл не способен самостоятельно перемещаться, он может только целенаправленно расти в нужную сторону, но этот процесс занимает многолет. Зато этот кристалл обладает способностью изменять психополе вокруг себя, а также порождать на своей поверхности споры, обеспечивающие его размножение. Отнесённые животными мелкие «пылинки» «прорастали», расширяя площадь обитания йали, помогая ему исследовать окружающий мир: он не способен тянуться через психополе на большое расстояние, если там нет его части (впрочем, у нас всё обстоит примерно также). Постепенно, исследовав психополе собственной планеты, йали понял — планета такая не одна. Желая продолжить изучение, он начал целенаправленно менять один из обитающих на поверхности видов, создавая в нём некое подобие разума. Чтобы этот разум, обладая подвижностью, мог распространить йали туда, куда ни одно живое существо больше отправиться не может.