Эльф под горой - Полина Мельник

Мы шли дальше, я рассказывал почти про каждое строение, что попадалось на пути, сам удивляясь, как хорошо знаю город. Даже обычные дома я помнил, когда были построены. Те, что из серого грубого камня — через пару лет после рождения Теллироса, те девять добротных домов, что кучно стоят рядом, от первой сделки с гоблинами, а те, что получше и стоят по плану застройки, ровно и аккуратно, уже были за счёт мечей.

Сабат расхваливал меня не хуже льстивых девок, что пытались разделить моё ложе, я лишь улыбался про себя, выслушивая оды и размышляя, когда начать разговор со стариком насчёт принца.

Вечером, слухачи донесли о Нароне немного, но все услышанное радовало: тихий, застенчивый и почти не разговаривает. С радостными мечтами я уснул, проснувшись на рассвете от лязга оружие. Мои окна выходили в сад, звуки доносились именно оттуда. Выглянув в окно, разглядел азагуршу, желтоглазая тренировала принца, я наблюдал за ними с любопытством, ничто не могло сказать о мужчине так полно, как умение обращаться с мечом. Принц был ловок, увертлив, он отлично уворачивался от выпадов наёмницы, но вот в атаку шёл слабо, предпочитая лишь держать оборону. В этом он был похож на отца, Визаальта народ называл Мирным, для меня же подобные прозвища говорили лишь о мягкотелости и слабой воле.

— Принц, вы что, боитесь напасть на неё как следует? — громко прокомментировал я их бой. — Или не умеете?

Дерущиеся остановились, уставившись на меня, юноша соображал, чтобы ответить, он нервничал, мои слова его задели. Азагурша нашлась сразу же:

— Так сами попробуйте, или меч потеряли? — они с принцем позволили себе легкий смешок — до чего же наглая девка.

— Если хотите проваляться пару дней перерождаясь, дело ваше, — парировал я, — сейчас спущусь.

И хоть спозаранку браться за оружие не очень-то хотелось, нахалку надо было поставить на место, да и Нарониэлю будет полезно увидеть, с кем он имеет дело. Быстро набросив одежду, взял меч, что покоился на постаменте в спальне так давно, что уже покрылся пылью. Я быстро спустился в сад. Желтоглазая осклабилась в предвкушении развлечения, обнажила меч и сделала круг, не спуская с меня глаз.

— Король не надел латы, — насмешливо бросила она.

Я улыбнулся, такое глупое бесстрашие не могло не смешить. Сделав выпад, она легко увернулась от ответного, вновь направив клинок на меня. Солнце играло на стали клинка так же ярко, как в безумных желтых глазах. Змея смеялась, делая легкие выпады, словно играла со мной.

— Высочество что-то там говорил о нападении как следует? — задевала меня азагурша, — забыли, как это делается? — я пустил остриё вперёд и как только змеиная отклонилась вправо, резко сменил направление, сбив нахалку подножкой.

Тут же вскочив на ноги, противница бросилась на меня, ударив по мечу, отбила мою руку в сторону и ударила ногой в грудь, я закашлялся, едва успев отбить боковую атаку. А девка была неплоха! Мы сцепились в бою, более яростном, чем я ожидал, мечи звенели, ударяя друг друга, ни один из нас не уступал другому:

— Папа! — вдруг раздался голос Маниэ, она выскочила в сад, испуганная звоном, я отвлекся всего на миг, как тут же оказался на земле.

Надо мной стояла азагурша, черные волосы растрепал ветер, грудь её учащенно вздымалась, лишь секундой позже я заметил клинок, что холодил мою шею:

— Бить в спину не честно, — заметил я, глядя в жёлтые глаза.

— Мои противники не слыхали о чести и жрали проигравших, — улыбнулась она.

— Папа, что здесь происходит? — Маниэль протянула мне руку и принялась заботливо отряхивать одежду.

— Мы просто тренировались, — ответил я, и дочь покачала головой. — Пойдемте лучше завтракать, я очень голоден, — предложил я, и строгий взгляд дочери смягчился.

Мы повернули в сторону дворца, я позволил Маниэ и принцу отдалиться, драконья осталась стоять на месте, очевидно решив, что приглашение её не касается.

— Не голодны? — поинтересовался я, глядя, как она очищает клинок кусочком кожи, похоже, гвардейская выправка въелась в её натуру.

— Ваше Величество…

— Теллиарон, — поправил я.

— Теллиарон, — задумчиво произнесла она, будто пробуя моё имя на вкус, — вот это вот всё, — женщина обвела рукой вокруг, — я здесь не к месту, — ответила она, опять вернувшись к своему занятия, сосредоточенно начищая сталь.

Я взглянул на неё: грубая броня исцарапанная и подпорченная в сватках, криво остриженные волосы, скорее всего наспех обрезаны мечом, руки, что ловко управлялись с клинком и теперь не находили покоя, в сотый раз шлифуя одно и то же место. А вокруг прекрасный осенний сад с мелкой плиткой на земле, цветами, фонтаном, птицами и ажурными скамейками. Неожиданно я ощутил себя на её месте:

— Сегодня выдам Сабату деньги, пусть расплатиться с вами, — сказал я, азагурша вскинула на меня внимательный взгляд.

В утреннем солнце глаза и чешуйчатый узор на её лице казались золотыми, совсем как драконьи яйца, что грелись в моей кузнице у огня. Черные волосы и кожа, чуть тронутая бронзой, женщина была красива, я с удивлением это отметил, никогда прежде не гладя на драконьих девок с этой мыслью. Она тоже смотрела на меня, пожалуй, чересчур долго:

— Спасибо, — ответила она, поспешив отвернуться.

Выдав награду Сабату, отправился к себе.

В ту ночь в объятиях Нарсезы я вдруг вспомнил азагуршу.

[1]Термофор — грелка, в древности исполнялась в виде металлического сосуда с двумя раскрывающимися частями, в полость которых укладывали угли.

ГЛАВА 25. ВАГАРДА, ТЕЛЛИРОС. НА ПРОЩАНЬЕ

В Теллирос нас отправили следующим утром, да ещё и на повозке, я, блаженно растянувшись на лавке, хвалила Сабата за смекалку. Сразу по прибытию в Серый город нам выдали пергамент и перо, долго не думая, маг написал письмо прямо королю. Пронырливый гоблин же написал какой-то родне и уже через час смылся, мы же просидели до вечера.

Удивленный стражник звякнул ключами и отворил дверь камеры. К нам вошел гвардеец в серебряных начищенных латах и белом плаще, этакие щёголи точно не ходили по тюрьмам каждый день.

— Его высочество согласен уделить вам пару минут, — оповестил красавчик, указывая нам на выход.

Долго уговаривать не пришлось, и мы поторопились прочь.

Теллирос имел широкие улицы, мощенные серым камнем, добротные дома тут были считай у каждого, каменные двух и трехэтажные, повсюду ютились лавчонки с товарами, на улице пахло свежими булками. Оглядывала прохожих с интересом, большинство — остроухие, скромно одетые, но далеко не в лохмотьях. Были здесь