Кулл беглец из Атлантиды - Роберт Ирвин Говард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти люди настоящие дикари, подумал Кормак, хуже, чем галлы, бритты и германцы. Могут ли быть правдой старые легенды о том, что они правили в те дни, когда там, где сейчас катится море, выросли странные города? И что они пережили потоп, который смыл эти сверкающие империи, снова погрузившись в ту дикость, из которой они когда-то восстали?
Недалеко от лагеря соплеменников горели костры группы бриттов – членов свирепых племен, которые жили к югу от Римской стены, но которые обитали в холмах и лесах на западе и бросили вызов власти Рима. Это были мужчины мощного телосложения, с горящими голубыми глазами и копной взъерошенных желтых волос, такие же люди, которые заполонили пляжи Кеанниша, когда Цезарь привел Орлов на Острова. Эти люди, как и пикты, не носили доспехов и были скудно одеты в грубую ткань и сандалии из оленьей кожи. Они носили маленькие круглые щиты из твердого дерева, окованные бронзой, для ношения слева руки и длинные тяжелые бронзовые мечи с тупыми концами. У некоторых были луки, хотя бритты были плохими лучниками. Их луки были короче, чем у пиктов, и эффективны только с близкого расстояния. Но рядом с их кострами лежало оружие, из-за которого имя "Британец" стало словом ужаса для пиктов, римлян и скандинавских налетчиков. В круге света от костров стояли пятьдесят бронзовых колесниц с длинными жестокими клинками, выступающими с боков. Один из этих клинков мог разрубить полдюжины человек одновременно. Неподалеку на привязи под бдительным присмотром своих охранников паслись лошади из колесницы – большие, поджарые скакуны, быстрые и мощные.
“Если бы у нас их было побольше!” - размышлял Бран. “С тысячей колесниц и моими лучниками я мог бы загнать легионы в море”.
“Свободные британские племена в конечном итоге должны пасть перед Римом”, - сказал Кормак. “Похоже, они поспешат присоединиться к вам в вашей войне”.
Бран сделал беспомощный жест. “Непостоянство кельта. Они не могут забыть старую вражду. Наши древние люди рассказывали нам, что они даже не объединились бы против Цезаря, когда римляне впервые пришли. Они не станут вместе сражаться с общим врагом. Эти люди пришли ко мне из-за какого-то спора с их вождем, но я не могу полагаться на них, когда они на самом деле не сражаются ”.
Кормак кивнул. “Я знаю; Цезарь завоевал Галлию, натравив одно племя на другое. Мой собственный народ меняется вместе с приливами и отливами. Но из всех кельтов кимры наиболее изменчивы, наименее стабильны. Не так много веков назад мои собственные гэльские предки вырвали Эрин у кимрских данайцев, потому что, хотя они превосходили нас численностью, они противостояли нам как отдельным племенам, а не как нации.”
“И вот эти кимрские бритты стоят лицом к лицу с Римом”, - сказал Бран. “Они помогут нам завтра. Что еще я не могу сказать. Но как я могу ожидать лояльности от чужих племен, которые не уверены в моем собственном народе? Тысячи скрываются в холмах, держась в стороне. Я король только по названию. Позволь мне победить завтра, и они соберутся под моим знаменем; если я проиграю, они разлетятся, как птицы под порывом холодного ветра”.
Хор грубых приветствий приветствовал двух лидеров, когда они вошли в лагерь гэлов Кормака. Их было пятьсот человек, высоких поджарых мужчин, в основном черноволосых и сероглазых, с осанкой людей, которые жили одной войной. Хотя среди них не было ничего похожего на строгую дисциплину, в них чувствовалось больше системы и практического порядка, чем в рядах пиктов и бриттов. Эти люди принадлежали к последней кельтской расе, вторгшейся на Острова, и их варварская цивилизация была гораздо более высокого порядка, чем у их кимрских сородичей. Предки гэлов обучались военному искусству на обширных равнинах Скифии и при дворах фараонов, где они сражались в качестве египетских наемников, и многое из того, чему они научились, они принесли с собой в Ирландию. Преуспев в работе с металлом, они были вооружены не неуклюжими бронзовыми мечами, а высококачественным оружием из железа.
Они были одеты в хорошо сотканные килты и кожаные сандалии. На каждом была легкая кольчужная рубашка и шлем без забрала, но это была вся их защитная броня. Кельты, гэльские или британские, были склонны судить о доблести человека по количеству доспехов, которые он носил. Бритты, встретившиеся лицом к лицу с Цезарем, считали римлян трусами, потому что те заковали себя в металл, и много веков спустя ирландские кланы думали то же самое о закованных в кольчуги нормандских рыцарях Стронгбоу.
Воины Кормака были всадниками. Они не знали и не ценили использование лука. Они были вооружены неизбежными круглыми, окованными металлом щитами, кинжалами, длинными прямыми мечами и легкими одноручными топорами. Неподалеку паслись их привязанные лошади – ширококостные животные, не такие тяжелые, как те, которых разводили бритты, но более быстрые.
Глаза Брана загорелись, когда они вдвоем шагали по лагерю. “Эти люди - остроклювые птицы войны! Посмотри, как они точат свои топоры и шутят о завтрашнем дне! Если бы налетчики в том лагере были такими же стойкими, как твои люди, Кормак! Тогда бы я со смехом приветствовал легионы, когда они придут завтра с юга.”
Они входили в круг костров северян. Триста человек играли в азартные игры, оттачивая свое оружие и допивая вересковый эль, которым их снабдили союзники-пикты. Они смотрели на Брана и Кормака без особого дружелюбия. Было поразительно отметить разницу между ними и пиктами и кельтами – разницу в их холодных глазах, их сильных угрюмых лицах, самой их осанке. Здесь была свирепость и дикость, но не дикая, взрывающаяся ярость кельта. Здесь была свирепость, подкрепленная мрачной решимостью и бесстрастным упрямством. Атака британских кланов была ужасной, ошеломляющей. Но у них не было
