Путь к золотому дракону - Мария Быкова

Как давно я там не был…

Это продолжалось не более мгновения. Я выскользнула оттуда обратно в себя, и все сделалось прежним. Запахи пропали, зато вернулись цвета. Интересно, почему я не заметила, как они исчезли?

Значит, вот так видят мир волкодлаки…

Мне потребовалось около минуты, чтобы прийти в себя. За это время мы спустились-таки с холма, а тропинка окончательно потерялась среди травы. Эгмонт, однако, шел по-прежнему целенаправленно.

Дождь потихоньку сошел на нет, но над Межинградом все еще погромыхивало. Я поправила сползающую куртку, вспомнила, что у меня в сумке лежит мой собственный плащ, и обозвала себя нехорошим гномийским словом. Но про экскурсы в языкознание Рихтеру было знать совсем необязательно — отдал так отдал, теперь-то что? — и я спросила совсем о другом:

— Магистр Рихтер, а долго нам еще идти?

— Нет, — не оборачиваясь, ответил он. — У вас при себе много талисманов?

Я честно попыталась вспомнить и сосчитать.

— Не очень, а что?

— Ничего. Так сложнее, но…

Я с минуту подождала объяснений, потом поняла, что их не предвидится. Ну и ладно, не слишком-то и хотелось. Я и без того была полна информацией, как стакан — молоком. Да, и есть мне тоже хотелось, не без этого.

Прошло еще минут семь или десять. Мысль о еде, единожды посетив мою голову, категорически не пожелала ее покинуть. Походило на то, что она обосновалась там всерьез и надолго. До ближайшей кормежки, скажем так. Ну что это такое, почти обиделась я, — нормальные люди, сбегая из ковенской тюрьмы, не думают… по крайней мере, не полагается им думать о том, где бы чего сожрать! Думать им полагается о врагах, которым только что прищемили хвост, о друзьях, которые прищемят оную деталь организма кому угодно, и о том, как бы к тебе самому не подступились в недобрый час с прищепкой.

На прищепках хозяйственные гномки вывешивают белье. Во дворе. Во двор выходит дверь — с кухни. А на кухне у хозяйственной гномки (читай: всякой женщины гномского племени) всегда есть какая-нибудь еда…

Я не хочу есть. Совсем не хочу. Совсем-совсем. Ой, это не я…

Мой внутренний монолог начинал принимать несколько угрожающую форму, когда трава вдруг расступилась. Перед нами открылось нечто вроде поляны — огромная площадка, которую я сначала приняла за вытоптанную. Присмотревшись же, я хотела было тихонько присвистнуть, но вовремя спохватилась. В этом месте не стоило свистеть — равно как и издавать все прочие чрезмерно человеческие звуки.[1]

Здесь росли цветы. Только цветы, и ничего более. Большей частью они были совсем мелкие, вроде варвакчи или незабудок — только незабудки всегда голубые, а эти были зелеными, яростно-изумрудными, как эльфийский государственный флаг. Но эльфы здесь совершено ни при чем.

Летний Круг; место, на котором еще недавно танцевали фэйри.

Мягко скажем, опасная территория.

— Ага, — удовлетворенно сказал Рихтер. — Я не ошибся. Яльга, не вздумайте сейчас колдовать. Сигурд, у тебя магии нет?

— Нет, — коротко подтвердил оборотень. На Круг он тоже смотрел без особого энтузиазма, и я сделала вывод: элементарные представления об опасности совпадают почти у всех народов. — Только Кольца — место чужое, у нас это любой волчонок знает.

— Я тоже знаю, хоть я и не волчонок. — Эгмонт снял с шеи какой-то талисман на длинной цепочке и, не целясь, зашвырнул его в центр Круга. Тот беззвучно скрылся под цветами. — Яльга, у вас, если я не ошибаюсь, метки при себе нет?

— А что это такое?

— Значит, нет, — заключил он. — В таком случае отойдите на пару шагов. И ради всех богов, не лезьте под руку.

Я послушалась. Маг тем временем достал из кармана кусочек пергамента; он держал его в правой руке, а левой очень медленно и осторожно выплетал какие-то знаки. На второй минуте я поняла, что он делает, — и почти сразу же на земле слабо засияли контуры телепорта. Зеленые, разумеется; значит, простой, без подвохов. Но почему тогда так медленно? Будто адепт на практикуме…

Еще и со шпаргалкой сверяется.

Эгмонт создавал телепорт как минимум пять минут. Для боевого мага, способного почти мгновенно переместиться за сотни верст, это был невероятно длинный срок. Наконец он сделал завершающий жест и сунул пергамент обратно в карман.

— Заходите, — скомандовал магистр и непонятно добавил: — Мрыс эт веллер…

Нас выбросило из телепорта прямо в воду — на мое счастье, там было неглубоко, а вымокнуть мы и без того успели. Течение, правда, было довольно сильное, но здесь ярко светила луна, и впереди виднелся берег, отлого поднимавшийся над рекой.

— …келленгарм! — облегченно договорил Рихтер. — Все здесь?

— Все, все, — недовольно откликнулась я, глянув на волкодлака.

Вода казалась черной, но в ней отражался лунный свет. Она медленно струилась мимо меня — чуть дальше и чуть глубже течение наверняка усиливалось. Я вспомнила, как тонула в безымянном озере, из которого меня за косу вытащил Ривендейл, и решительно побрела к берегу. Тонула я тогда недолго, но впечатлений хватило аж до нынешней ночи.

Скоро мы все оказались на берегу. С одежды текло, в сапогах булькало, но к этому мне было не привыкать. Куда интереснее другой вопрос: зачем Рихтеру понадобилось телепортировать нас в реку, если можно было взять несколькими саженями левее?

— На том берегу начинается Слепой треугольник, — пояснил Эгмонт, хотя я не успела задать своего вопроса. Он махнул рукой вперед — не назад, на реку, как сообразила я минутой спустя. На том берегу… но там же суша?

— Это остров, что ли? — первым догадался Сигурд.

— Остров… Идите за мной, и, Яльга, еще раз — без колдовства!

— Да поняла уже… — тихонечко пробормотала я, следуя за Рихтером. Очень тихонечко, потому что магистр, пускай и в бегах, пускай и официально уже совсем не магистр, — все едино фигура серьезная, а нарываться мне не хотелось.

— Я вас слишком хорошо знаю, — спокойно парировал Эгмонт. Слух у него был отличный.

Луна стояла низко, она вот-вот должна была зайти, но если рядом Треугольник, о нормальном ходе времени можно забыть. Равно как и о нормальных телепортах. Мрыс дерр гаст… мозги у меня и верно работали сейчас со скрипом, потому что я не испугалась, даже поняв, что имел в виду Эгмонт. Почему он потребовал, чтобы я не лезла ему под руку, когда он строил телепорт у Круга. И почему нас выбросило из телепорта в воду… спасибо хоть не на глубину.

Могло и вообще не выбросить. Это Треугольник, а не задний двор резиденции Великого Магистра — здешние магические потоки запутаны так, как и не снилось легендарным лабиринтам южных островов. Круг Фэйри тоже искажает телепорт. Зато…

Зато ни один маг не сможет взять следа колдовства, которое было сотворено рядом с Кругом. И уже тем более ни одному магу не придет в голову искать беглецов по соседству со Слепым треугольником. Но надо было быть Рихтером, талантливым, опытным и невероятно, просто нечеловечески занудным, чтобы рискнуть и построить телепорт сюда от Межинграда. Потому что любая мелочь может стать губительной.

При таком раскладе промах на десяток саженей — вполне себе допустимая погрешность…

Мы шли совсем недолго, и я не поднимала взгляда от земли: здесь было темновато и мне совсем не хотелось пропахать местную травку носом. Но в какой-то момент перед нами легла огромная тень; я подняла глаза и увидела впереди небольшой дом. Рихтер уже стоял на крыльце. Я ждала, что он приложит к двери руку, вызовет элементаль или сделает что-нибудь в этом духе, но маг просто вытащил из кармана маленький ключ и вставил его в замок.

Петли скрипнули, но не очень громко. Дверь открывалась наружу.

— Заходите, — сказал маг, убирая ключ в карман.

Мы переглянулись с Сигурдом, и оборотень первым зашел в темный проем. Я шагнула за ним — и тут же отшатнулась, вскинув руки к вискам. Голову пронзило мгновенной болью, так, будто через нее прошла раскаленная игла.

— Яльга… а, мрыс эт веллер!.. — Рихтер, похоже, взялся выполнить за сегодня месячную норму ругательств. Он быстро шагнул внутрь, что-то зашелестело, а когда вышел наружу, в руке у него был засохший венок, сплетенный из каких-то веток и трав. По темным гроздьям я узнала рябину.

— Теперь можно? — спросила я чуть громче и выше, чем собиралась.

— Прошу прощения, — хмуро ответил он.

В голове все еще звенел отзвук исчезнувшей боли. Я вновь шагнула к порогу, и на этот раз меня ничто не остановило.

Эгмонт зашел последним и закрыл дверь. В коридоре, если это, конечно, был коридор, сразу стало очень темно. Я чувствовала, что и маг, и волкодлак находятся рядом, и слышала запах засохшей рябины, долетавший от клятого венка. Странно вообще-то. Раньше я не реагировала на такие штуки. Боги, да какой же торговец не повесит над входом в лавку парочки амулетов от фэйри? Так что одно из двух: либо эта клятва кое-что во мне изменила, либо — что более вероятно — Рихтер просто поработал над амулетом. Усовершенствовал, так сказать. Так его растак!