Дзинрикися - Александр Галин

Лена. Я, вообще-то, Лена.

Вадик. О-о! Имя Лена много – значит для тех, кто не равнодушен к истории и судьбе нашей страны.

Лена. Вас поняла.

Вадик. Имя Лена мне теперь нравится вдвойне. Но как поэт я не возьму, конечно, известный всем псевдоним, потому что это может прозвучать как политический вызов. Я лирик – исследователь женской души во времена экономического падения.

Лена. Вы, значит, позиционируете себя как поэта?

Вадик. И как поэта тоже позиционирую, и как прозаика. Когда прозаик побеждал во мне, я писал клиентам речи, спичи, поздравления, тосты… Моими словами обращались к миллионам людей, и миллионы слушали, затаив дыхание, а я ехал на автомобиле по опустевшей Москве и смотрел на московские окна, из которых свисали и ползли по стенам вниз километры лапши…

Лена. Это про вас он мне звонил? Что с ним? (Смеётся.) Он бухой?

Вадик. Конечно бухой. Но у него, действительно, большая, серьёзная беда: батарейка села. Мне кажется, что-то в этом есть знаковое, что мы не можем ему позвонить… Понимаете, у него всегда всё в кучу: девушки, батарейки…. Шурик такой путанный!.. Его не поймёшь.

Лена. Вы кого имеете в виду? Сашу?

Вадик. Он у вас как Саша проходит? В кругу друзей и подруг его зовут Шуриком. Шурик, Шурка… иногда Шкурка.

Лена. Ну я пока не в этом кругу. Зачем вы это мне рассказываете? «Шкурка»…

Звонок телефона.

По-моему, у вас звонит…

Вадик. Пусть звонит. (Достал трубку, посмотрел на дисплей, выключил телефон.)

Лена. Вы тот самый, «фантастический»?

Вадик. Я фантастический, а также феерический, иногда даже обалденный. Дайте только отдышаться, и я докажу это. Я мчался, чтобы вы тут не скучали. По-моему, побил свой же мировой рекорд. От Чистых прудов до Пушкинской я проехал один раз на рассвете в воскресение за семь минут, – правда, за мной в то утро мчались кредиторы. Но какая разница? Это абсолютный рекорд. Ни один велорикша в мире ещё не проезжал это расстояние за такое короткое время. Вы знаете, что велорикши участвовали в пекинских Олимпийских играх? Ко мне приезжали китайцы и просили выступить за их команду, в эстафете. Я сказал, что готов, но только за свою страну. Но моя страна сосредоточена на зимних видах спорта, она не нашла достаточного количества велорикш. Раньше у нас был один теннис на уме, потом появились эти горные лыжи. Я предлагал своим клиентам, которые засветились на теннисе, соединить теннис и горные лыжи, – ведь у нас это кровно связанные друг с другом виды спорта: практически, горные лыжи, как проект, рождались на корте. Я предложил играть в теннис в лыжах, но возникло противоречие: лыжам нужен снег, а теннису он противопоказан. Но я нашёл выход. Я предложил играть теннисные матчи в лыжных ботинках, и даже провёл один показательный матч под девизом «Катись, Россия!» … Нет, «Катись, Россия!» это был показательный заезд велорикш… Значит, вот она, та самая ослепительная девушка Лена?

Лена. Я ослепительная? Кто же это вам сказал такое? Неужели он?

Вадик. Об этом я уже написал стихи… Ну не стихи, а только первую строчку: «И вот перед девушкой Леной я преклоняю колена…»

Встал на одно колено.

Лена (смеётся). Ну ладно, он бухой – а вы?

Вадик. Был чуть-чуть бухим утром. Но это то, что оставалось с вечера вчерашнего дня. Сейчас как раз то время суток, когда я уже не бухой или ещё не бухой, – смотря откуда на меня смотреть, из прошлого или из будущего. Эти несколько часов самые тяжёлые… Говорю сразу, что у меня практически нет опыта общения с девушками, особенно с девушками, с такими значимыми именами. Поэтому я прошу прощения, что какое-то время я всё-таки буду говорить прозой, но потом я обязательно перейду на стихи.

Лена (весело). Я поняла, вы с ним меня разыгрываете. Он здесь где-то?

Вадик. Не ищите его, не смотрите по сторонам… Вы делаете мне больно!..

Лена. Да поняла я. Это какой-то прикол?.. (Смеётся.) Ну где он?

Вадик. Его здесь нет.

Лена. Сашка где? Кончайте меня разыгрывать!

Вадик. Давайте я повезу вас по бульварам. Я был у Грибоедова, позавтракал… Пушкин, как и я, весь в долгах… Поедемте к Гоголю, обедать, и я всё вам по пути расскажу.

Лена. Сашка сейчас на Гоголевском?

Вадик. Садитесь. Давайте я вам для начала лучше расскажу про Гоголя. Если бы не Гоголь, я бы не стал велорикшей, – ведь это ему принадлежит крылатое предвидение: «какой русский не любит быстрой езды!..»

Лена. Я Гоголя начинала читать давно, в школе. Но пока не закончила. Не помню, что он там предвидел, у нас в классе это называли «Мёртвые в душе».

Вадик. Вот поэтому памятника вашему классу не поставят.

Лена. А может, и поставят.

Вадик. Нет, Лена, нам не поставят памятников, – нас потеряли по пути большие любители быстрой езды. Те, кто едет быстрее всех по московским улицам, поставят памятники себе. Но потом их снесут. Это время придёт.

Лена. Ну ладно, хватит. Сашка у памятника Гоголю? Он на велике?

Вадик. У нас велик один на двоих. Это интересная история. Когда я занимался пиаром политической элиты, мне иногда приходилось эту элиту сопровождать, – если в поездках по миру им надо было производить впечатление, что их с дерева сняли не вчера, а позавчера. И вот мы, с одним дальневосточным вождём, попали в Японию, на саммит, посвящённый рыболовству. Губернатор в стране восходящего солнца был постоянно выпимши, и в самый разгар саммита его покатала рикша… Хочу подчеркнуть: не японец, а японка. Вы знаете, есть одна знаковая особенность этой профессии: в момент разгона надо чуть наклониться к рулю, привстать с седла… В общем, губернатор пришёл в такое возбуждение, что забыл про саммит, и только и делал, что катался и катался на этой японке. Потом решил привезти жене в подарок такую же веломашину с сидением, сказал: пусть она меня возит по аллеям парка на даче. Я тоже хотел купить велосипед с прицепом, хотя у меня нет ни парка с аллеями, ни жены. Но мне нельзя было покупать такой же предмет, по протоколу. Когда мы пересекли границы отечества, вождь был уже трезвым и, видимо, понял, что жена не оценит подарка должным образом, или убоялся, что ему самому придётся катать её по аллеям парка, и отдал этот экипаж мне. И вот, когда пробил час и родина в очередной раз оказалась в опасности, мне пришлось пересесть с автомашины на велосипед. Я собираюсь зарегистрировать корпорацию под названием «Дзинрикися», но уставной капитал пока отсутствует. Оборотный капитал тоже отсутствует… по причине высокой стоимости алкоголя на нашем рынке. Я только пробую найти себя в этом бизнесе. Думаю, в России будущее за альтернативным источником энергии, то есть за человеком. Планирую не только пассажирские перевозки, но и грузовые… Пока я нанял лишь своего друга Александра, вернее, он меня попросил помочь ему заработать. И в первый же день к нему сели вы. Вот такая трагическая история… Садитесь теперь ко мне, дайте руку, я помогу вам…

Лена садится в коляску. Вадик занимает место в седле.

Ничего, что я к вам спиной?

Лена (смеётся). А какой у вас выбор?

Вадик. Выбор всегда есть.

Пересаживается в коляску к Лене.

Лена. Ну и дальше что?

Вадик. Так лучше. Правда?

Лена. А кто повезёт?

Вадик. В этом весь вопрос. Увы, так устроена жизнь: или ты возишь, или тебя. Правда, можно ходить пешком, и весь мир станет твоим. Но когда ты идёшь по тротуару и сочиняешь стихи, мимо едут в автомашинах лучшие девушки земли. Они едут не к тебе, курят дурь не с тобой, разговаривают по мобильникам не с тобой… Конечно, на тротуарах тоже немало девушек, но они теперь смотрят не на пешеходов. Их интересуют любители быстрой езды. Даже если те едут в растаможенных гробах.

Лена. Что ты смотришь так?

Вадик. Спасибо, что ты так легко, без надрыва перешла на «ты». Знаешь, о чём я подумал? А почему бы нам не нанять кого-нибудь? За пару бутылок пива какой-нибудь безработный прораб сейчас может повезти нас вокруг Земли… А может быть, нанять бывшую прорабку? – что было бы не хуже. Смотреть, как женщина едет на велосипеде, это, конечно, большое испытание, но лучше этого зрелища нет ничего на земле!..

Лена. Ну а я тут при чём? Что ты смотришь?

Вадик. У меня сейчас появилась мечта. Ты на велосипеде умеешь кататься?

Лена. Каталась в детстве.

Вадик. У меня есть мечта…

Лена. Мечтать не вредно! На машине я тебя могу покатать, с твоим другом. Где он?

Появляется Анна. Вадик видит её.