Дрезденская картинная галерея - А. Майкапар

В 1608 Рубенс, вернувшись из Италии в Антверпен, привез с собой интерес к наследию античного искусства и литературы, который не угасал в нем всю жизнь и стал краеугольным в творчестве и размышлениях об искусстве. Сюжеты греческой и римской мифологии он использовал для многих своих картин, особенно заказных.

Богиня Диана чрезвычайно привлекала Рубенса, поскольку в мифе о ней с античностью соединилась и другая излюбленная им тема — охота. Интерес живописца подогревался его королевскими и аристократическими патронами: охота была исключительной привилегией этих кругов. Художник создал ряд охотничьих картин большого формата, многие из которых имеют в основе античный сюжет.

В отличие от других картин, в которых мастер передает пафос борьбы, в этом полотне его внимание сосредоточено на красоте античной богини-охотницы. Диана, защитница женской непорочности, стоит со своими спутницами перед группой сатиров, которые, кстати, представляют для Рубенса другой полюс интересов — всего, что связано с вакханалией. Копье Дианы резко разграничивает две эти группы, два мира. Сколь различен облик их участников: среди сатиров — дикие в своей страсти козлоногие существа, в окружении Дианы, которая сама излучает прелесть женской натуры, — ее божественно красивые спутницы. Сатиры демонстрируют обилие фруктов, намекая на то, какое великолепное вино получится из них в будущем. В свою очередь, у Дианы — птицы и заяц (символы чувственных наслаждений), убитые ею на охоте. В символическом смысле они выражают ее отрицание предлагаемых наслаждений.

Нидерландские художники XVII века, порой имевшие узкую специализацию, часто привлекали своих коллег, когда на картине нужно было изобразить то, в чем они были недостаточно сильны. Так, фрукты и животные на представленном полотне написаны Франсом Снайдерсом, славившимся подобными натюрмортами и изображениями животных.

Рубенс создал большое количество картин на библейские сюжеты. Для понимания представленной здесь работы необходимо знать библейский рассказ, причем поражает изобретательность художника в передаче его деталей. Царь Давид однажды «прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была очень красива». Это была Вирсавия, жена Урии Хеттеянина. В левом верхнем углу полотна на крыше дворца едва заметно изображена фигура царя Давида, а Вирсавию Рубенс показал за туалетом на площадке, ведущей в бассейн. Давид соблазнил ее, а Урия отправил на верную гибель.

Внимание привлекает роскошная молодая женщина; Рубенс был великим мастером изображения женского тела, причем он сотворил свой канон красоты. Между тем нельзя не восхититься изобретательностью, с которой художник передает тонкие эмоциональные моменты этой сцены: удивленный взгляд Вирсавии, не ожидавшей получить письмо из рук присланного к ней негритенка (ясно, что письмо может быть только любовное), реакция собаки, оскалившейся на посланца и заподозрившей неладное (сидящая у ног женщины собака в системе символов портретной живописи эпохи Возрождения и барокко олицетворяла супружескую верность). А как восхитительно выписаны женские фигуры, струящаяся вода, одежды и архитектурный пейзаж!

В произведениях Рубенса на тему охоты можно различить две фазы творчества. Картины первого периода, продолжавшегося до 1620, к которому относится представленная «Охота на кабана», характеризуются центростремительной и диагональной композиционной схемой, в них с обеих сторон действуют необузданные силы. Более поздние же работы разрабатывают композицию, характерную для фриза, то есть действие в них показано в горизонтальном ракурсе, параллельном плоскости картины. В первом случае акцентируется кульминация охоты, когда зверь настигнут и повержен, во втором — процесс ловли. И если работы первого периода демонстрируют победу охотников над лютым хищником, то полотна второго — погоню за беззащитным животным.

Дрезденская картина с точки зрения ее содержания гораздо больше, чем просто жанровая сцена охоты. В ней отчетливо «просвечивает» античный миф о Каледонской охоте, той, в которой Мелеагр копьем убивает калидонского вепря (этот миф изложен у Филострата Младшего в главе 15 его «Картин»). Здесь изображены все участники истории: вепрь стоит под деревом в плотном кольце охотников и злобно лающих собак. Аталанта только что пустила свою стрелу; копье Мелеагра вонзается в зверя. Около вепря лежит мертвый человек. Эта тема используется многими фламандскими художниками для картин, представляющих охоту на фоне лесного пейзажа. У Рубенса ярость схватки, физическое и духовное напряжение доведены до предельного накала.

В старину было принято наследовать дело родителей, особенно творческие профессии. Известны династии художников, скульпторов, композиторов. Династия Брейгелей — одна из самых больших в истории живописи. Обычно в таких семьях над всеми возвышается главная фигура: например, в роду Бахов — Иоганн Себастьян, а в роду Брейгелей — Питер Брейгель Старший.

Ян Брейгель Старший (Старший, так как впоследствии в роду появился еще один Ян — соответственно, Младший) получил прозвище «Бархатный» ввиду особого колорита его живописи. Как ни странно, в Дрезденской галерее хранится пять картин мастера, но нет работ ни главы династии, ни других ее представителей. Объясняется это до некоторой степени тем, что, хотя Ян и уступал талантом отцу, его официальный статус был выше — он являлся придворным художником эрцгерцога Альберта. Следовательно, работы мастера хранились в монарших апартаментах, откуда им легче было попасть в другие августейшие собрания.

Ян Брейгель Старший писал в разных жанрах — пейзажи, натюрморты (преимущественно цветы и животные), мелкофигурные картины на библейские, мифологические и аллегорические темы. Представленная картина — один из образцов его пейзажной живописи. Работа отчетливо демонстрирует генетическую связь живописи Яна Брейгеля с искусством отца. Непроизвольно напрашивается сравнение с картиной Питера Брейгеля «Пейзаж с падением Икара» (около 1558, Королевский музей изящных искусств, Брюссель), написанной за 50 лет до этого произведения. Они построены схоже: волнистая линия границы моря и суши разделяет композиции на две части. В обоих случаях выбрана высокая точка, с которой пишется пейзаж, наполненный жанровыми сценками, это позволяет широко раскинуть перспективу. На этом сходство, пожалуй, и заканчивается: картина отца полна драматического накала, тогда как у сына это просто пейзаж. И различие не в сюжете, а в психологии: искусство отца отражает его мятущийся дух, тогда как сын по характеру бесконфликтен.

Исследователи отмечают характерную особенность стиля художника, которая обращает на себя внимание и рядового зрителя — горизонт на картинах живописца помещен довольно низко, следовательно, небо занимает примерно две трети площади полотна. Это объясняется, вероятно, тем, что состояние неба — ясное ли оно или разной степени облачности — необычайно влияет на видимую окраску большого водного пространства, которое, как правило, изображал живописец и снискал этим славу. Хотя на представленном произведении написано не море, а зимняя скованная льдом река, небо все равно играет очень важную роль. На работах Гойена оно никогда не бывает безоблачно-синим или голубым, а всегда затянуто облаками. Полотна художника выполнены в однотонной живописной манере. Обычно изображены пасмурные, туманные дни.

В XVII веке в голландской ландшафтной живописи наряду с Рембрандтом господствовал Якоб ван Рейсдал. Из амстердамских учеников Рейсдала Мейндерт Гоббема (Хоббема) приобрел едва ли не большую славу, чем учитель.

Мейндерт Гоббема — последний из великих голландских художников-пейзажистов XVII века. Картины Гоббемы отличаются простотой, натуральностью и тщательностью исполнения. Художника влекут деревья, густой лес, виды деревень, крестьянские домики с красными кровлями, церковная колокольня, теряющаяся в дымке на горизонте, озаренный солнечным светом средний план. Часто главным мотивом в таких пейзажах является старинная мельница. Множество вариаций мастера на эту тему хранится в разных музеях мира, дрезденская картина — одна из них.