Комплекс девственницы - Даня Шеповалов

«Белая стрекоза любви, стрекоза лети, — запела было Настя, но тут же переключилась. — Я помню, как все было, поставки товара, иметь свой бизнес на районе — уже немало!».

Миша провожал взглядом каждую девушку, многие из них тоже оборачивались и с интересом рассматривали его полиэтиленовый костюм Дракона.

— Ладно, давайте не будем время терять, — сказала Настя, — снимем сейчас, как полиэтилен шуршит по дороге. Миха, нужно чтобы таинственно было, но не слишком загадочно, тут тонкая грань и ты ее должен почувствовать, иначе ничего не получится. Давай шурши вот этим длинным куском, сначала медленно иди, а когда я махну рукой — начинай бежать. Макар, понеси сумку пока, а я буду снимать.

Миша увлеченно зашуршал рваным полиэтиленом по дороге, но продлилось это не долго. С другой стороны пустыря раздался громкий лай, мощный и крайне стремный на слух. Оттуда прямо на съемочную группу неслось нечто живое, размером с теленка. Нечто поднимало клубы пыли и, на первый взгляд, было настроено весьма недружелюбно.

— Стойте на месте, — крикнул Макар, — не двигайтесь. Миша, не двигайся, это она на твой полиэтилен бежит. Вон, видите, там ее хозяин машет рукой, он сейчас назад ее позовет.

«Рвака!!! Назад!!! Ко мне!!! Назад, я тебе говорю!!!», — донеслось с той стороны поля.

— Сам не двигайся! — посоветовала Макару Бяша и тут же рванула в сторону ближайших пятиэтажек, построенных в степи несколько десятков лет назад.

— Рвака, назад!!!

Голос хозяина Рваки очень не понравился всем участникам съемочной группы. В нем не было властных нот, повинуясь которым пес должен был мгновенно замереть на месте и броситься назад к хозяину. Больше того, голос был на грани истерики. Вместо приказа собаке там чувствовался беспристрастный голос судьи, зачитывающей приговор: «…повлекшие за собой тяжелые повреждения организма, несовместимые с жизнью…» «Пять лет дадут, как минимум, — слышалось в голосе владельца собаки, — отправят в Читу. Рельсы класть. Там холодно. Завели бы лучше кота, как жена хотела. Ссал бы, конечно, по углам, но все же не это вот. Зубы надо хотя бы успеть сделать до этапа. Когда еще теперь придется… Не ценил я вольную жизнь, граждане, ой не ценил!»

— Рвака, назад! Ко мне! Ко мне, я сказал!

Миша все это время был в некотором замешательстве. Сначала он по инерции шелестел полиэтиленом, но наконец, опомнился и рванул за Бяшей к пятиэтажкам.

— Миха, назад! — закричала Настя-режиссер, не отрываясь от камеры и выбирая ракурс получше. — Работаем, Миша, работаем, да не туда беги, вон туда, я не могу против солнца снимать, работаем, медленнее беги. Жалко, конечно, что одна собака, а не целая свора, но все равно ничего. Миха, да подожди ты, медленнее беги, мне нужно крупный план сделать, как тебя разрывают на куски. Постарайся окровавленной рукой потом махнуть так, чтобы капли крови по объективу стекали.

Собака между тем уже добралась до дороги, по которой они шли. Эта была молодая кавказская овчарка, глупая и веселая. Изначальной целью ее был соблазнительно-полиэтиленовый Миша, но сейчас овчарку привлек блеск объектива на солнце: Рвака подбежал к Насте и, вскочив на нее передними лапами, весело залаял.

— Уав! Уав! — передразнила его Настя. — Плохая собака! Плохая и глупая! Я же говорила, будет хаос на съемочной площадке, никто роль не выучил! А ну беги, кусай Миху!

Но пес уже и к Насте потерял всякий интерес. Он стал рвать валявшиеся в песке плюшевые заячьи уши, которые недавно еще украшали голову какой-то тусовщицы, но после надоели либо потерялись в пылу вечеринки.

Дальше до пляжа съемочная группа добиралась без приключений. Лишь однажды к Кате подошла цыганская девочка лет четырех и пальцами внимательно изучила все ее украшения. Сначала тонкий браслет из белого золота на ноге, высоко взбирающиеся по щиколоткам розовые завязки туфель, затем обтягивающие бирюзовые шорты, выгоревшие до полной белизны на солнце концы волос.

Они сняли два номера в небольшом отеле, расположенном в пяти минутах от «диснейленда», оставили в нем вещи и отправились к пляжу. Пляж с многочисленными дискотеками был огорожен по всему периметру. Ограда уходила в море метров на десять, и, по большому счету, можно было сделать вид, что купаешься, а затем, нырнув, проплыть под водой и выйти уже на той стороне. Однако на практике никому пока что это не удавалось — всюду на подступах дежурили охранники.

Пока они стояли в очереди за визами для прохода на территорию «диснейленда», Миша подошел к ограде и изучал прекрасный новый мир. На другой стороне был рай, не хуже того, который представляют себе склонные к экстремизму религиозные фанатики. Только девушек было не восемьдесят, а гораздо больше. Они были повсюду: некоторые топлесc, некоторые полностью обнаженные. Девушки играли в волейбол, танцевали, стоя по пояс в воде и бурно плескаясь, когда ди-джей ставил самые долгожданные хиты. В этом году умер Майкл Джексон, поэтому очень часто его старые песни миксовали с техно и хаус-треками, звучавшими на дискотеках.

Отряд из двадцати красоток маршировал под руководством парня педерастичного вида, который приговаривал — раз-два-три-раз-два-три-и еще… Девушки высоко поднимали ноги, согнутые в коленях как породистые объезженные лошадки.

— Значит так, сейчас снимаем твою долгожданную сцену изнасилования, — сказала Настя-режиссер, когда они попали внутрь.

— Отлично! — одобрил предложение режиссера Макар. — Давно пора.

— Да, преследование мы будем снимать завтра, а прямо сейчас самое главное — на закате. Смотри, она будет идти впереди, а ты метрах в двадцати сзади, очень быстро сокращая дистанцию. А когда она доходит вон до того пирса, ты набрасываешься на нее и делаешь свое дело. По поводу него никаких рекомендаций нет, будет чистая импровизация, я тебе доверяю. Все понятно?

— Давно уже понятно. Давайте снимать, наконец.

— Ништ. Все встали на исходные позиции. Мотор! Так, идем, идем, отлично… Катя, давай, как будто ты почувствовала подвох, но не оборачиваешься, а просто походкой передавай нервозность. Это, по-твоему, нервозность? По-моему, это ДЦП… Ага, вот, уже лучше. Все правильно, класс! Макарыч, все, догоняй ее уже. Так, ближе, ближе… Теперь прыгай и хватай! Отлично! Ого! Не переигрывай только, не переигрывай! Ни фига себе! Он же ее правда изнасилует сейчас! И «Оскар» за лучшую режиссерскую работу получает… Я получаю, кто же еще… Так, стоп! Остановились все! Аккумулятор разрядился… Э, стоп! Макар, мы уже не снимаем! ДА ОТТАЩИТЕ ЕГО ОТ НЕЕ КТО-НИБУДЬ! Он же во второй раз так натурально не сыграет! Парни, да, вы двое, оттащите его скорей! Палку возьмите! Подальше оттаскивайте и держите покрепче!

— Настя, ну что за фигня? — упрекнул ее Макар, отряхиваясь от песка. — Ты же режиссер, могла бы позаботиться о своем глупом аккумуляторе заранее! Все уже настроились, а ты…

— Я режиссер, а не оператор! — возмутилась Настя. — Я не виновата, что вы позвали гениального режиссера снимать фильм ужасов и не выдали ни реквизита, ни операторов и осветителей, ни кокаина, ни денег на накладные расходы, ни сценариста, ничего! У меня даже тетки с этой прикольной хлопалкой с дублями нет. Почему я должна думать обо всем? Я Мэрилин Монро, а не какой-нибудь там задроченный технарь. И вообще, существует старинная режиссерская традиция в первый день съемок ничего не снимать, а бухать и громить гостиничные номера! Мы ее нарушили, и вот что получилось! «Поехали бухать! — запела Настя-режиссер песню, которую сочиняла тут же на ходу. — Скорей-скорей бухать! Что может лучше быть? Конечно ничего! Лишь только же бухло! Поехали бухать! Да-да, скорей, сейчас! Поехали уже!». Это мюзикл, кстати, — пояснила она, — мы его поставим на Бродвее после нашего фильма. А сейчас мы должны нажраться, как чижики, чтобы изнутри прочувствовать быт и нравы аборигенов этого молодежного фестиваля. Бяша не пьет, поэтому она будет хранителем камеры. Бяша, слышишь? Ты теперь самая главная! Ты страпон-кипер! А мы сегодня нажремся, а потом будет ползать и хрюкать! Есть возражения? Нет? Принято единогласно!

«Михаил Сергеевич Боярский! Михаи-и-и-л Сереге-е-евич Боярский!», — пели за стойкой одного из баров, почему-то на главный мотив мультика «Бременские музыканты». На стойке стояло стопок десять с чем-то бордовым — их и осушили певцы, закончив свой странный тост.

— Мне кажется, нам туда, — сказала Настя, — этот бар вызывает у меня доверие.

Бар «69» располагался прямо посреди пляжа, и посетителей в нем было гораздо больше, чем в других заведениях. Стойка черного цвета была разрисована пантеоном порно-богинь, некоторые из которых сбивались в парочки, наглядно иллюстрируя название бара. Участники съемочной группы расселись за стойкой. Бяша заказала себе свежевыжатый апельсиновый сок («Смотри, сильно не напивайся и не буянь!», — простебали ее коллеги), остальные взяли алкогольные коктейли.