Данаприский рубеж. Партнерство ради мира - Маркъ Ренiй

— Да, мир недолог, но все это, так, мелкие локальные конфликты, не выходящие за пределы пограничной зоны. Они заканчиваются так и не успев толком начавшись. Я же имею в виду настоящую войну! Пока мы сильны — на границах спокойно, а если кому-то покажется, что в Империи не все так гладко? Все тотчас же вспомнят старые обиды и претензии. Достаточно постоянной угрозы со стороны Парфянского халифата.

— Вряд ли они осмелятся выступить против мощи Империи…

— В открытую нет. Но есть масса других способов навредить. Мир в Империи — вот что важнее всего! Но он хрупок как египетская посуда, а все только и делают, что предпочитают набить себе карманы, не опасаясь угрозы, нависшей над нами. При этом, нам только не хватало, чтобы нас атаковали и с севера.

— Но как же Трансданубия?

— До сих пор Владислав честно соблюдают договор, но кто поручится, что он не нарушит его завтра? И повторится Данубийская бойня [Внезапное нападение вампиров на Болгарское царство в 871 г н. э. По некоторым подсчетам погибло от 20 до 50 тысяч болгар.]? Кроме того, никто не отменял морской путь. Вот потому так важно знать, что происходит у славян, держать руку на пульсе. Они часто досаждали Империи, организовывая походы, всегда удавалось откупиться, иногда использовать их, они достаточно хорошие воины и что не мало важно — преданные. Политически они разобщены, отношения натянутые, хотя и дружелюбные. Но ничто не вечно. Галлы тоже были варварами и находились на уровне племенных союзов, враждующих между собой.

— Пока не пришли римляне.

— Да. Но не в этом дело. Рим начал изживать себя изнутри. Еще хорошо, что мы смогли не допустить полного развала Империи. Даже страшно представить, что тогда ждало бы Pax Romana. Весьма кстати пришлись противоречия между колониями. Если бы не свора с бриттами, галлы вряд ли вернулись бы в Империю. Испания, наверное, тоже вряд ли, если бы не опасалась бы Карфагена, как впрочем, и Египет. Грекам вполне хватает автономной Элладе в составе Македонского царства. При всем высокомерии скотоводов, они прекрасно понимают, что на большее можно не рассчитывать. Как-никак Македония, превышает все греческие полисы вместе взятые. Единственное, что их объединяет — Александр Великий. И те и другие считают его своим царем и гордятся им — император не смог сдержать улыбку — До сих пор все македонские цари исключительно Александры, как будто других имен нет. И, разумеется, Италия, — император тяжело вздохнул, — республиканские идеи вместе с имперскими амбициями, — он замолчал, как будто вспоминая что-то и резко сменил тему:

— Разузнай все, что сможешь. Особенно важна расстановка сил и военные союзы. В наших интересах не допустить объединения славянских княжеств или, что еще хуже, переход их под влиянии Расеи. По сообщениям наших агентов именно этим верховный каган сейчас активно занимается. В будущем это может стать серьезной проблемой. Поэтому необходимо продемонстрировать им преимущества имперской цивилизации уже сегодня.

— Планируешь расширение Империи?

— Возможно.

— А как же наши партнеры, — Андроник язвительно выделил слово, — из Ляхолетья?

— Тут к счастью почти все члены Империи единодушны, — Андроник хмыкнул. Император подавил смешок и добавил:

— Да-да, я тоже удивлен.

— Насколько широки мои полномочия?

— Без ограничения. Только не начинай войну, будешь сам выпутываться из неприятностей, — Андроник впервые усмехнулся. — Воспринимай миссию как последнее испытание. На следующих играх в Олимпии я представлю тебя Рейхстагу [Рейхстаг — высший законодательный орган Империи. Создан во время празднования 1650-тия основания Рима. Решает важнейшие вопросы внутренней и внешней политики. Заседает раз в 4 года во время Олимпийских игр. Председательствует император] как будущего Августа, — он поднял руку, не давая Андронику высказаться, — не спорь. Время пришло, не беспокойся я буду рядом и всегда помогу советом, но тебе необходимо оказать хорошее впечатление курфюстов [Члены Рейхстага. Каждый член Империи отправляет трех представителей; доминионы (зависимые от Императора территории, имеющих статус протектората) — одного; Август назначает семерых.]. Заключение торгового и военного союза со славянами, несомненно, сыграет в твою пользу. Теперь все зависит от тебя, ступай. Я с нетерпением буду ждать твоего возвращения. Ave Imperium!

— Ave Imperium! — Оба стукнули кулаком в грудь и склонились. Андроник вышел. Аркадий повернулся к окну. Он стоял неподвижно до тех пор, пока смутно не уловил шорох, а затем еле слышный потоп ног. Август усталоулыбнулся и позволил себе расслабиться.

— Значит, его тоже включили в состав этого посмешища? — каркающий мужской смех заполнил небольшую комнату.

— Видишь, ты поедешь к варварам не просто так. Я, конечно, предполагал подобную глупость, иначе не послал бы тебя в такую глухомань. Но всерьез я не верил, что наш Август, — стоявший в дверях мужчина средних лет поморщился. Издевка в голосе коробила чувства вояки, — сделает подобный непростительный промах. Что хорошего может ждать Империю, если ею управляют подобные глупцы? Император лишь жалкая марионетка в руках монстра! — молодой человек немногим старше двадцати посмотрел на собеседника. Тот хмуро спросил:

— Разве гражданская война лучше?

— О, боги, ее не будет! Мы неоднократно обсуждали такую возможность! Все закончится быстро и безболезненно. Для Империи. Особенно теперь, когда задача упрощена. Ты знаешь, что надо делать. Неважно, как и где, он не должен вернуться назад. Если вдруг он доедет до цели, — при этом взгляд говорил, что если это случится вояке не сдобровать, — свяжись с нашими союзниками — военный скривился.

— Ничего, даже варвары бывают полезными. Это условный знак, — юнец снял с левой руки кольцо и не глядя бросил. Мужчина небрежно поймал, мельком посмотрел на камень и сунул в карман.

— Ave Imperium, — он стукнул кулаком по груди и вышел.

— Ave, — задумчиво проговорил второй. Почти все остаются верны старому приветствию, в этом вся их осторожность и предусмотрительность, граничащая с изменой и трусостью.

— Ничего, скоро, очень скоро все изменится, толстяк в пурпуре лишится тоги. Интересно мне сошьют новую или перешьют старую? — эта мысль его рассмешила. Затем он вспомнил, что сегодня еще не проиграл ни одного аурея [Золотая монета Империи] и, насвистывая веселую мелодию, отправился исправлять это досадное недоразумение.

Август сидел за огромным столом, заваленным свитками, книгами и стопками папирусовых листков. Тишину нарушал лишь шорох пера. За спиной на огромной фреске, изображающей Юлия Цезаря в решающей битве с Верцингеториксом, образовался проем. Аркадий казалось, не услышал и продолжал писать. Только когда человек подошел на расстояние вытянутой руки, император, не поворачиваясь, тихо спросил: