Тайна Воланда - Ольга и Сергей Бузиновские

В.Казневского. Всего несколько слов на листке, вырванном из большого

блокнота: «Знакомство с Булгаковым. Роман о дьяволе». Но весной 92-го

Виктор Павлович умер, а еще через полгода в его доме, расположенном

неподалеку от метро «Кропоткинская», во 2-м Обыдненском переулке, случился сильный пожар. Бумаг почти не осталось: то. что пощадил огонь, уничтожили струи брандспойтов.

5. ИНОСТРАННЫЙ КОНСУЛЬТАНТ

«Роман о дьяволе» Михаил Булгаков начал писать в 1928 году. Он

объяснял друзьям, почему избегает даже малейшего сходства Воланда с

какой-нибудь реальной личностью: «Не хочу давать повода любителям

разыскивать прототипы. У Воланда никаких прототипов нет».

На нет и суда нет. Случайно совпало: булгаковские герои —

иностранный консультант Воланд и инженер Рейн — «хорошо знакомы с

пятым измерением». А в первой редакции романа инженером назвался сам

таинственный иностранец.

Весной 1930 года комбриг Роберто Бартини уходит в отставку и

поступает на работу в Центральное конструкторское бюро — на должность…

консультанта! Именно в те дни Булгаков сжег первый вариант романа — о

приезде в Москву инженера Фаланда. Этим именем назвался Мефистофель в

одном из эпизодов «Фауста». Но в последних редакциях загадочный

иностранец

стал

Воландом — по

имени

древнескандинавского

кузнеца-"авиаконструктора" (варианты: Волант, Велент и Вилант).

Энциклопедия «Мифы народов мира» сообщает: «В некоторых вариантах

сказания о В. он улетает на летательном аппарате, изготовленном из перьев

птиц».

Воланд — «пожалуй, немец»: чувствуете сомнение? А в одной из ранних

редакций романа его зовут… Азазелло Воланд! Позднее это «итальянское»

имя отошло телохранителю. («Мессир, мне больше нравится Рим!»). Исчезло

также итальянское окно в гостиной «нехорошей квартиры». Можно

предположить, что Булгаков убрал самые прозрачные намеки на

«итальянского шпиона» Бартини: иностранный инженер становится

историком, а особые приметы запутываются («маленького роста» — «росту

громадного»). Но остался возраст — «лет сорока с лишним», — брови «одна

выше другой» и серый берет: точно такой же Бартини носил до ареста и

после освобождения. «Совпал» даже перемежающийся акцент: иногда

«итальянское» грассирование Бартини пропадало, и барон изъяснялся на

чистейшем русском наречии.

В предпоследней редакции романа Маргарита летает над морем на

летающей лодке. На Воробьевых горах Воланда и его свиту атакует

истребитель. А в рукописи 1932 года есть место, где директор Варьете

Римский (!) напряженно размышляет: как мог Степа Лиходеев оказаться во

Владикавказе (в последней редакции — Ялта) всего за два часа? «Римский

представил себе Степу в ночной сорочке, торопливо влезающего в

самый-самый, делающий, скажем, триста километров в час аэроплан, и тут

же сокрушил эту мысль как явно гнилую. На таком далеко не улетишь. Он

представил другой самолет, военный, сверхбоевой, шестьсот километров в

час». Триста и шестьсот… Известно, что Булгаков был далек от всяческой

техники, — это, кстати, подтверждает и профаническое словечко

«сверхбоевой». Тем неожиданнее его осведомленность: около трехсот

километров в час давал И-5 — лучший из тогдашних истребителей. Но в том

же 1932 году Бартини начал проектировать боевой самолет на 600 км/час.

Его истребитель должен был взлетать и садиться на одно колесо. Эту

характерную деталь Булгаков обыграл в эпизоде с летающей машиной: «Грач

почтительно козырнул, сел на колесо верхом и улетел».

В 1938 году конструктор был обвинен в подготовке поджога завода

№240, на котором строился его самолет. Это также отразилось в романе: ночью в подвале мастера появилась Маргарита и объяснила, что ее мужа

срочно вызвали — пожар на заводе! А в предыдущем варианте, написанном

до ареста Бартини, мужа просто «вызвали телеграммой». В последней

редакции романа, законченной через два года после ареста конструктора, летающей лодки уже нет, а военный самолет, придуманный Римским, назван

просто «сверхбыстроходным». Но эпизод с истребителем Булгаков решил

оставить: "Тут вдалеке за городом возникла темная точка и стала

приближаться с невыносимой быстротой. Два-три мгновения, точка эта

сверкнула, начала разрастаться. Явственно послышалось, что всхлипывает и

ворчит воздух.

— Эге-ге, — сказал Коровьев, — это, по-видимому, нам хотят намекнуть, что мы излишне задержались здесь. А не разрешите ли мне, мессир, свистнуть еще раз?

— Нет, — ответил Воланд, — не разрешаю. — Он поднял голову, всмотрелся в разрастающуюся с волшебной быстротой точку и добавил: — У

него мужественное лицо, он правильно делает свое дело…".

Эти строчки загадочным образом исчезли при подготовке первой

публикации: в гранках они были, но в журнале их уже не оказалось.

Бартини также подтверждает свое знакомство с Булгаковым — и делает

это весьма своеобразно. Все его проекты имеют однобуквенную маркировку

(А-57, С-6, Т-200, М-62 и т. д. Даже ВВА-14 в проектной документации

обозначалась как 14М). Но в сравнении с другими советскими

авиаконструкторами Роберт Людвигович использовал рекордное количество

букв: М, А, С, Т, Е, Р.

6. «СОБЕРИТЕ СВЕДЕНИЯ О ВСЕЙ МОЕЙ ЖИЗНИ»

Тридцать лет назад родилась интересная идея: если найти

закономерность в появлении важнейших изобретений и открытий, можно

смоделировать оптимальный вариант развития цивилизации. Эта мысль

прозвучала на XIII Международном конгрессе историков науки. «Красный

барон» предложил другой путь: искать человека. Вот что писал И.Чутко в

газете «Московская правда» (1989, №103): «Бартини предположил, что

гораздо проще будет построить для начала не модель развития науки и

техники, а модель человека, способного развивать науку и технику. Они, талантливые люди, изменяются гораздо медленнее, чем машины, приборы и

сооружения, если вообще меняются. Техника XX века неизмеримо сложнее, не сравнима с техникой XIX века, но Эдисон, Королев, Тесла, — да и

Кулибин, да и Ломоносов, — явления одного порядка. И если какой-нибудь

еще неведомый старатель-одиночка, впервые постучавшийся в двери ВНИИ

государственной патентной экспертизы, „проходит“ по такой обобщенной

модели, скажем, по набору соответствующих тестов, — передавать его заявку