В мире событий и страстей - Владимир Бурлачков

– Это вчера обещали, а сегодня – передумали, – поправил его приятель.

Подбежала маленькая рыжая собачонка. Покрутила хвостом и принялась обнюхивать Борькины ботинки.

– Фу, Тюбаж! – скомандовал седой. – Не надо. Свои! А то я тебя знаю! Возьмешь да насикаешь.

– А пиво у вас тут есть? – спросил Олег.

– Как не быть! Есть! – ответил седой.

– Пиво у нас – необходимый элемент раздумий! – подтвердил мужичок в кепке.

Олег подвел итоги дискуссии:

– Ну, все вроде бы ясно. Народ сосредотачивается. А мы отвлекаем его пустыми разговорами. Народ тут мыслит и изображает масштабно.

Из подъезда соседнего дома вышла женщина в белом халате, поселившая их в гостиницу. Седой крикнул:

– Александра моя Ильинична! Чего ребят с дороги не помыла! Хорошо, мы тут! В баню их пристраиваем. Всем вместе идти договариваемся.

– Открыть надо было краны на стояке, да обождать, – ответила женщина.

– И то, правда! – Борька тронул Олега за рукав. – Пошли!

Олег сидел на кровати с полотенцем на шее и перебирал привезенные из Москвы бумаги. Пришел Борька, спросил:

– Чего? Готов? Нормально помылся? А я, представляешь, только намылился – лампочка перегорела. Стою, тереблю в руках мочалку. Вообрази, не видно, было ни зги!

У дверей технического отдела стояла невысокая молодая женщина в светлом платье.

– Кого я вижу! – вскрикнул Борька.

– Ой, вы! Приехали! Все такой же! – говорила женщина.

– Стараюсь сохранять в себе лирические начала. – Борька внимательно посмотрел на женщину. – А сердце так и бьется! Хоть иди и делать ЭКГ.

Из кабинета напротив вышел невысокий человек с чахлыми остатками шевелюры над ушами, остановился и с удивлением воскликнул:

– Боря! Ты! Какой идиотизм!

Притихли все, даже Мешков.

Человек прокашлялся и сделал рукой витиеватый жест:

– Вот кого не ожидал здесь увидеть, это тебя!

– Сам ты как? – неуверенно, даже с робостью спросил Борька.

– Да что я? Сюда перебрался! Все лучше, чем в Челябинске.

– Ах, а я-то думаю! – воскликнул Борька. – Конечно, здесь лучше. Мы сюда – на неделю. Увидимся. Крепче держите связи с общественностью!

– Но удивительно – ты и тут! – повторил знакомец.

За дверью с надписью «Технический отдел» оказался еще один коридор. Женщина шла чуть впереди, и Борька шепнул Олегу:

– Кажется, тому халявщику я в институте проекты рассчитывал. И кажется, за последний он мне ни шиша не заплатил. Калякин! А как зовут, забыл. Большая задница, между прочим. Вместе с Веселовым по комсомольской линии служил.

– Я не понял, а почему он сказал: «Какой идиотизм!»?

– Ну так, от полноты чувств, – объяснил Борька.

В большой комнате стояло несколько длинных старомодных столов с резными ножками и синие несгораемые шкафы.

– Константин Михайлович сейчас в цеху, – объявила Люся. – Скоро придет.

– Вот здесь можно поработать, – Борька прошелся по комнате. – И народу никого. Кроме Люси. – Выглянул в окно и выкрикнул: – Вон! Наши дружки в сквере! Соображают чего-то.

Из окна был виден край площади перед проходной и скамейки возле клумбы. Два мужичка стояли на посыпанной песком дорожке. Возле них крутился рыжий пес.

– Это такие друзья неразлучные, – сказала Люся. – Вон тот, в кепке – фельдшер. А седой – учитель рисования. И песик всегда с ними. Как-то по-чудному его кличут.

– Ух, боевой народ! – Борька хотел было помахать им рукой, но они смотрели в другую сторону. – Сегодня нас в баню отправляли. Обещали, что там – женский день.

– Там и женское отделение, и мужское, – удивилась Люся.

В комнату вошел высокий, хмурого вида мужчина в черной спецовке.

– Ба! Константин Михалыч! – выкрикнул Борька. – И тоже – боевой, как восемнадцатый год.

Мужчина с серьезным видом пожал им руки и стал доставать из шкафа папки.

– Мы вчера Константина Михайловича поздравляли. – Люся посмотрела на начальника. – День рождения у него был.

– Ба! И мы поздравляем, – ответил Борька. – Главное, побольше славных дел! И чтобы поклонницы всегда окружали, докучали, донимали, – добивались своего!

Люся состроила недоуменную физиономию, а сам Константин Михайлович предпочел никак не реагировать.

Сели за стол. Борька достал из папки бумаги, разложил их перед собой:

– Замечания ваши все просмотрели. Как говорилось у нас, в Добровольческой армии: «Горячо одобряем и, скрепя сердце, поддерживаем!».

Люся предложила чаю. Константин Михайлович даже не посмотрел в ее сторону и стал говорить быстро и сбивчиво. Борька долго не выдержал и перебил его. Сначала рисовали схемы на листе бумаги, потом встали и подошли к черной ученической доске, прибитой к стене.

– Константин Михалыч! Говорю я Константину Михайловичу, – в очередной раз объявил Борька, не замечая, что злит хозяина.

Олег не выдержал и сказал:

– Подождите! В сторону уехали. Давайте сначала.

– И вообще давно был обед, и надо поесть, – устало проговорил Борька. – Трапезная у вас тут вроде ничего, не затрапезного вида.

В столовой к ним за столик подсел Калякин. Опять поудивлялся неожиданности их появления и заявил, что ему надо кое о чем посоветоваться. Борька пожал плечами и пообещал, что они как-нибудь к нему зайдут. Но Калякин вытащил из кармана листок и стал показывать какой-то чертеж.

Борис подвинул листок к себе, рассматривал, продолжая хлебать борщ из тарелки, и недовольно покрутил головой. Что-то ему очень не понравилось. Он ткнул в листок ложкой, оставив маленькие жирные капли:

– Как у тебя тут – и одно, и другое. Нет уж, прыгать на все четыре стороны можно только по частям.

Калякин проводил их до проходной и пытался расспрашивать о чертеже. На улице Борька оглянулся и объявил:

– Сила идиотов – в их фантазии!

Они пошли к гостинице.

– Мы им зря по старому аналогу прибор сделали, – говорил Олег. – Хуже всего что-то старое пытаться приспособить. Одна морока получается.

– Там кое какие новые идеи есть, – не согласился Борька.

– Надо было к новой схеме их подводить.

У распахнутого окна гостиницы стояли два приятеля. Рыжий пес сидел рядом на траве газона. Седой мужичок пытался заглянуть в окно и говорил:

– Александра моя Ильинична! Чаи там гоняешь! А меня, милого своего, на произвол судьбы бросила!

– Тебе только произвол и подавай, – послышался из окна женский голос. – Уж одной ногой… о душе пора думать, а все туда же.

– Н-да, – задумчиво произнес седой и обратился к приятелю: – Петр, скажи мне: почему, несмотря ни на что, мы с тобой не унываем?

– Даже и не знаю, Шурик, – отозвался приятель. – Не унываем, и все тут!

Озеро было не таким спокойным, как утром. Ветер гнал на песок легкие волны. Над водой до самого горизонта висели клубистые белые облака.

– Рыбы мы сами не наловим, – сказал Борька.

– Ну, почем знать! – не согласился Олег. – Попробуем.

– Не будет она ловиться ни фига. Надо копченой купить. Вкусная – пальчики оближешь. Возьмем в аптеке таблеток от этого самого, но обязательно попробуем.

– Купаться пойдем? – спросил Олег.

– Вроде холодновато. – Борька поежился.

Недалеко от пристани был песчаный пляж со скамейками и «грибками». У берега стояла полная дама в алом купальнике и с пышной прической крашеных хной волос. Худощавый мужчина с зачесом на лысину пробовал ногой воду и говорил:

– У! Сегодня совсем теплая!

Олег сложил одежду на скамейку. Подошел к берегу и, не раздумывая, бросился в воду. Отплыл несколько метров и встал на ноги. Было по шею. Перевернулся на спину и поплыл дальше. Над головой стояли, будто не двигались, облака. Над лесом синела туча.

Недалеко от берега худощавый мужчина учил свою спутницу плавать. Держал на руках и командовал:

– Ногами и руками! Одновременно!

Дама разгребала перед собой воду, вытягивала шею, чтобы не замочить прическу, фыркала и говорила:

– Яшка! Нахал!

Борька стоял на песке, убрав руки за спину и выпятив живот. Наклонился к Олегу и тихо сказал:

– Гляди-ка, какие тут опытные ухажеры! Сразу и не подумаешь!

По дороге в поселок Олег предложил:

– Давай по лесу прогуляемся. С другой стороны к гостинице выйдем.

– Лучше короткой дорогой, через поселок, – ответил Борька. – Знаешь, есть такие минуты, когда организм будто что-то начинает предчувствовать и торопит хозяина.

Утром Борька громко постучал в дверь и закричал:

– Эй! Спишь, что ли? Вставай!

Олег не спал, но вставать не собирался. Посмотрел на часы и удивился:

– Куда в такую рань!

Борька был в майке, спортивных брюках и шлепанцах на босую ногу. Сунул Олегу листок со схемой, а сам прошел в комнату и уселся на подоконник:

– Вот видишь, как надо! Оказывается, проще пареной репы! Под любые параметры подходит. И почему сразу не догадались в трубку свернуть? Вот за что я люблю жизнь, за эти мгновения понимания. Вот это да! И какое удивительное чувство свободы – взять и придумать. Именно свободы! И не какой-то, а твоей собственной! Понимаешь, о чем я? Вот, Александр Сергеевич в этом кумекал! Хоть и гуманитарием был.