Быстрее молнии. Моя автобиография - Усэйн Болт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я находился на нижней ступени лестницы, но школа Вильяма Нибба предоставляла возможности для участия в более крупных мероприятиях. Среди них были Межшкольные соревнования среди юношей и Межшкольные соревнования среди девушек, или чемпионаты, как мы их тогда называли. Для людей, живущих за пределами Ямайки, название этих мероприятий звучало грандиозно, ну, а для нас такие чемпионаты были важным атлетическим событием на Ямайке, серьезным спортивным мероприятием и национальной страстью. Фактически это было самое крупное школьное мероприятие в странах Карибского бассейна.
Юниорские чемпионаты были – и остаются до сих пор – визитной карточкой успеха на беговой дорожке и поле. Первые чемпионаты провели в 1910 году, чтобы определить лучших атлетов в стране среди детей, и с тех пор ежегодно в марте более 2000 детей принимают в них участие. Лучшие школы получают звание «Короля» и «Королевы», мероприятие всегда транслируется по телевидению, а первые страницы национальных журналов и газет кричат о чемпионате. Многие страны миры сталкивались с трудностями, когда речь шла о финансировании юниорских легкоатлетических мероприятий, но наши чемпионаты были настолько громким событием, что серьезные спонсоры оплачивали их организацию ежегодно.
Я могу понять притягательность чемпионатов. Четырехдневное мероприятие проводилось на Национальном стадионе в Кингстоне, где 30 000 билетов на каждый спортивный день продавались моментально. Такой высокий спрос возникал потому, что люди хотели увидеть следующее поколение суперзвезд. Те, кто не мог купить билет, перепрыгивали через ограду стадиона, чтобы попасть внутрь, и на открытых трибунах всегда была давка. Люди танцевали, гудели в рожки, школьные оркестры громко играли прямо на местах. Если кому-то хотелось по нужде, приходилось выкручиваться прямо на месте, потому что добираться до туалета можно было целый час.
Еще одной важной составляющей чемпионатов было определение лучших тренеров, работающих в государственном спорте. В 1980 году премьер-министр Майкл Мэнли учредил колледж GC Foster – образовательную структуру, специализирующуюся на физической культуре и подготовке тренеров. Это была одна из причин, почему Ямайка с населением 2,7 миллиона человек вырастила столько золотых медалистов. В колледже GC Foster велась хорошая подготовка тренеров, они имели возможность отбирать лучших атлетов среди юниоров на чемпионатах, а затем превращали их в легендарных профессионалов.
Естественно, лучшие тренеры страны подыскивали новые таланты, чтобы пополнить ряды своих учеников. В школы приходило много детей, которых можно было сделать серьезными соперниками на беговой дорожке или поле, и директор Вильяма Нибба Маргарет Ли была не только очень умным человеком, но и профессиональным педагогом. Как только до нее дошли слухи о моих победах на гонках, мисс Ли сообщила, что школа оплатит существенную часть моего образовательного взноса. Они честно оценили мой спортивный потенциал. Финансирование моего образования стало хорошей сделкой для обеих сторон и для развития моего спортивного таланта в 1997 году, особенно учитывая то, что уже несколько лет спустя я успешно выступал на чемпионатах.
Мои успехи радовали отца. Несмотря на то что он усердно работал в кофейной компании, мы не были настолько состоятельными, чтобы позволить себе платить за образование, да и вообще жили достаточно скромно. Но отец очень хотел дать мне все необходимое, был убежден, что это нужно сделать, пока я еще ребенок. Он любил меня всем сердцем и заботился обо мне, и когда возникала необходимость в чем-то для моего будущего – паре беговой обуви или месте в средней школе Вильяма Нибба, – я никогда не получал отказа. Я не был избалованным и никогда не рассчитывал получить все, что хотелось, но мама и папа всегда протягивали мне руку помощи, когда это требовалось.
Единственная проблема в школе Вильяма Нибба возникла тогда, когда тренеры стали настаивать на том, чтобы я бросил крикет или хотя бы не занимался им серьезно. Мне было 11 лет, я мечтал пройти специальные курсы подготовки и сдать экзамен, но учителя думали иначе. Они хотели, чтобы я сконцентрировался на беге, и в первую же неделю пребывания в школе, когда я бродил по крикетному полю между калиток, меня развернули обратно.
– Нет, Болт, – сказал учитель. – Тебе не разрешено здесь находиться, я не могу тебе это позволить. Беговые дорожки в том направлении.
Это было как удар грома. Я пришел домой вечером и начал жаловаться, но отец стал меня утешать.
– Крикет, – сказал он, – скоро станет для тебя политической игрой, а не той, что основана на таланте и усердном труде. В крикете тренерский выбор игроков в команду часто основывается на фаворитизме, а в атлетике спортсмен заявляет о себе благодаря своим личным достижениям.
Я бежал с поднятой головой, оглядываясь на всех вокруг, и слишком высоко поднимал колени во время бега по узкой дорожке. Если бы я размахивал руками еще больше, то, наверное, взлетел бы.
– Болт, если ты хорош на поле и на беговой дорожке, то это твое личное дело, а ничье другое, – сказал он. – В крикете участвуют еще и другие люди, потому что это командный вид спорта. И это – всегда риск. Ты можешь играть хорошо, лучше остальных, но если у тренера есть любимчик, тебя не выберут. Такое случается в жизни часто, и это нечестно. Но на беговой дорожке ты сам себе хозяин.
Его слова запали мне в душу. Мне понравилась идея отвечать за себя. И когда пришло время следующего урока физкультуры, я сконцентрировал все свои усилия на беговой дорожке и в течение последующих 12 месяцев попробовал себя на разных дистанциях: 100, 200, 400, 800 и 1500 метров. Я участвовал в эстафетах и даже один раз попробовал гонки по пересеченной местности, но мне это жутко не понравилось, потому что столь длительный бег показался слишком тяжелым.
В конце концов я выбрал дистанции 200 и 400 метров как свои соревновательные нормы, потому что бежать большее расстояние мне не позволяло дыхание и отсутствие воли, по крайней мере тогда. Выбранные дистанции выработали во мне скоростную выдержку, способность бежать на пределе, не уставая. Все часы, потраченные на бег в зарослях Коксита и спортивные игры, наконец окупились. У меня получилось хорошо и быстро бежать на короткие и средние дистанции.
Стометровка мне не подходила, потому что я уже достиг шести футов в высоту и все еще продолжал расти. Такие физические данные сделали меня слишком высоким для бега на короткую дистанцию. Тренеры в школе говорили, что пройдет вечность, пока я распрямлю свое большое тело на стартовой линии, а за это время соперники ниже меня пробегут полдистанции.
К счастью, тренеров не волновало, что я буду медленно распрямляться на дистанциях в 200 и 400 метров, потому что мои длинные и быстрые ноги позволяли догнать более низких атлетов через 50 метров, хотя техника при этом была еще сыровата. Я бежал с поднятой головой, оглядываясь на всех вокруг, и колени поднимал слишком высоко во время бега по узкой дорожке. Если бы я размахивал руками еще больше, то, наверное, взлетел бы.
Этот невероятный стиль подарил мне победы на беговой дорожке над всеми ребятами в Вильяме Ниббе. Выступая на дистанциях 200 и 400 метров, я иногда мог покрасоваться, потому что физически был намного сильнее, чем все остальные, и победы давались мне легко. На уроках физкультуры все бегали слишком медленно, и иногда, отрываясь от основной массы в забеге, я останавливался в конце, чтобы спокойно перешагнуть финишную черту, пока другие к ней только начинали приближаться.
Однажды я помню, как бежал 400 метров во время финала межшкольных гонок и какое-то время шел плечом к плечу с другим очень быстрым парнем. Он бежал рядом со мной на пределе своих возможностей. У него на шее вздулись вены, и я готов был поклясться, что от напряжения его глаза вылезли из орбит, но и на этот раз я не пришел вторым. Поворачивая за угол, я обернулся и улыбнулся ему.
– Ну что, опоздал? – крикнул я ему, показывая подошвы шиповок.
Когда он пересек черту намного позже меня, то выглядел просто измученным.
Я не мог не забавляться, потому что соревнования развили во мне чувство лидерства и победа приносила удовольствие. У меня был такой талант от природы, что в дни спорта никто не мог ко мне даже приблизиться, и я финишировал первым в каждом забеге. Один раз я даже участвовал в прыжковых состязаниях, потому что открыл для себя, что прыжки – это забавно. И когда и там я финишировал первым, другие ребята проклинали меня, потому что все медали были мои, но я не обижался на них. Мальчишкам в школе Вильяма Нибба приходилось выходить со мной на забег в соревнованиях, зная, что первое место они никогда не получат. В школе не было ни одного ребенка, у которого был бы шанс догнать меня после выстрела стартового пистолета[1].
В школе все видели, что у меня серьезный талант. Дошло до того, что тренеры уже не сообщали мое время – так я быстро бежал. Им не хотелось, чтобы я о себе возомнил, потому что мои результаты намного превышали временные показатели в моей возрастной группе. Однажды я слышал, как наш новый учитель по физкультуре, засекавший мое время на 200 метрах, после забега даже специально перепроверял свои часы.