Голограмма для короля - Дейв Эггерс

Юзеф только отмахнулся:

— То есть открыты семь дней в неделю, круглосуточно и ежеминутно. Что-то я сомневаюсь.

Припарковались у низкого гостевого центра, неподалеку от пляжа. На крыше торчат всякие минаретики и куполки. Вышли из машины — жара нещадная. 110 градусов.[9]

— Хотите зайти? — спросил Алан.

Юзеф стоял у входа — как будто решал, имеет ли смысл тратить время на то, что внутри.

— Впишете в мой счет, — прибавил Алан.

Юзеф пожал плечами:

— Ну что, позабавимся.

Автоматические двери распахнулись наружу, и появился некто в ослепительно-белой дишдаше.

— Мистер Клей! Мы вас заждались. Я Сайед.

Щеки впалые, усы раскидистые. Глазки смеются.

— Жалко, что вы пропустили автобус, — сказал он. — Я так понял, портье вас не добудился.

— Простите, что опоздал, — сказал Алан, остекленев глазами.

Сайед радушно улыбнулся:

— Сегодня король не прибудет, посему ваше опоздание несущественно. Пойдемте?

Они вошли в темную прохладу.

Алан огляделся:

— А «Надежна» уже здесь?

— Они в зоне презентаций, — ответил Сайед, махнув рукой куда-то в сторону пляжа. Акцент британский. Алану говорили, что высокопоставленные саудовские чиновники — все как один выпускники Лиги Плюща и британских вузов. Этот, судя по говору, из Сент-Эндрюса.[10] — Но я предполагал устроить вам экскурсию, — сказал Сайед. — Вам это по душе?

Алан предпочел бы хоть показаться на глаза команде, однако промолчал. Экскурсия — это нестрашно и к тому же наверняка быстро.

— Конечно. Давайте.

— Замечательно. Соку?

Алан кивнул. Сайед повернулся к помощнику взял бокал апельсинового сока, протянул Алану. Бокал хрустальный, похож на потир. С бокалом в руках Алан пошел за Сайедом по вестибюлю — повсюду своды и картины будущего города — в большой зал, весь занятый громадным архитектурным макетом высотой по пояс.

— Это мой помощник Муджаддид. — Сайед указал на человека в черном костюме, подпиравшего стену. Лет сорока, кряжистый, чисто выбритый. Муджаддид кивнул. — Перед вами город по завершении строительства.

Вступил Муджаддид:

— Представляю вам, мистер Клей, мечту короля Абдаллы.

Кремовые зданьица на макете — не больше пальца, меж ними плавно вьются белые дорожки. Небоскребы, заводы и деревья, мосты и каналы, тысячи жилых домов.

Алан терял волю перед макетами — тридцатилетний план развития, нечто из ничего, — хотя его опыт воплощения грез в реальность особым успехом не увенчался.

Однажды он тоже заказал макет. Когда вспоминал, внутри вздрагивало сожаление. Будапештский завод — не его замысел, но Алан в него вцепился, думал, это шаг к великому будущему. Однако перепрофилировать завод советской постройки под «Швинн», превратить в образчик капиталистической эффективности — нет, это безумие. Алана отправили в Венгрию поднять завод, вывести производство американских велосипедов на восточноевропейский рынок, раздобыть «Швинну» целый континент.

Алан заказал масштабную модель, провел грандиозное открытие, всех пьянили надежды. Может, будем торговать венгерскими великами и вне Европы. Может, начнем импортировать их обратно в США. Затраты ничтожны, мастерство велико. Таковы были посылки.

Но все рухнуло. Завод так и не достиг полной мощности, рабочие трудились кое-как и не поддавались обучению, а у «Швинна» не нашлось средств на модернизацию оборудования. Колоссальный провал, и дни Алана, продуктивного сотрудника «Швинна», были сочтены.

Однако сейчас, перед макетом, у Алана возникло впечатление, что ЭГКА осуществим, — что с деньгами Абдаллы он осуществится. Сайед и Муджаддид смотрели на макет вместе с ним, тоже, видимо, завороженные, и описывали этапы строительства. Город, сказали они, будет закончен к 2025 году; население составит полтора миллиона.

— Поразительно, — сказал Алан. Оглянулся на Юзефа — тот бродил по вестибюлю. Алан поймал его взгляд, кивком поманил, но Юзеф тряхнул головой — мол, еще не хватало.

— Мы сейчас вот здесь, — сказал Муджаддид.

И указал на здание прямо у него под носом — один в один гостевой центр, только размером с виноградину. На макете гостевой центр стоял на длинной набережной. На стене второго этажа вспыхнула красная точка, будто здание примеривался уничтожить космический корабль.

Алан допил сок, а бокал девать некуда. Стола поблизости нет, человек с подносом исчез. Алан рукавом протер донышко и пристроил бокал на Красное море, в полумиле от берега. Сайед любезно осклабился, забрал бокал с макета и вышел.

Муджаддид сумрачно улыбнулся:

— Хотите посмотреть кино?

Алана и Юзефа препроводили в высоченную залу, сверкающую зеркалами и сусалью — перед огромным экраном, закрывшим целую стену, рядами выстроились желтые кушетки. Сели, в зале стемнело.

Женский голос с резким британским акцентом возвестил:

— Вдохновляясь уникальным водительством и великой дальновидностью короля Абдаллы… — Компьютерная модель городского макета ожила и заблистала в ночи. Камера нырнула ниже, пролетела над роскошным хребтом огней и черного стекла. — Мы представляем рождение нового центра мировой экономики…

Алан покосился на Юзефа. Хотелось, чтобы Юзеф восхитился. На этот фильм наверняка потрачены миллионы. Юзеф листал сообщения в телефоне.

— …С целью диверсифицировать крупнейшую экономику Ближнего Востока…

На улицах ЭГКА настало утро: моторки мчались по каналам, на берегу бизнесмены пожимали друг другу руки, контейнерные суда прибывали в порты и, видимо, развозили по миру всевозможную продукцию, произведенную в ЭГКА.

— Межарабское финансовое сотрудничество…

Появились флаги — Иордания, Сирия, Ливан, ОАЭ. Затем эпизод о строительстве мечети на двести тысяч верующих. Мелькнула лекция в колледже — по одну сторону аудитории женщины, по другую мужчины.

— Город, который никогда не спит…

Порт на десять миллионов контейнеров в год. Отдельный терминал для паломников — на триста тысяч человек в сезон. Гигантский спортивный комплекс, распахнувшийся раковиной.

Тут Юзеф заинтересовался. Склонился к Алану:

— Стадион похож на вагину. Неплохо.

Алан не засмеялся. Его купили с потрохами. От фильма захватывало дух. Великолепный город, ничем не хуже Парижа. И здесь есть место «Надежне»: передача данных, видео, телефоны, сети, радиочастотная идентификация контейнеров, техническое обеспечение больниц, школ, зданий суда. Возможности безграничны — Алану с Ингваллом и не снилось. Фильм достиг крещендо: камера взлетела в небеса, показала мерцающую ночную панораму Экономического города короля Абдаллы, расцветшую фейерверками.

Зажегся свет.

Они по-прежнему сидели в зале с зеркалами и желтыми кушетками.

— Неплохо, а? — сказал Муджаддид.

— Весьма, — ответил Алан.

Глянул на Юзефа — у того морда кирпичом. Если Юзефа и подмывало схохмить, усомниться, — а его явно подмывало, — в этом зале, при свете, он придержал язык.

— А теперь посмотрим план промышленного района, — сказал Сайед.

И они перешли в зал, сплошь увешанный изображениями заводов, складов, грузовиков на рампах. По плану, объяснил Сайед, в городе будут выпускать то, для чего используется саудовская нефть, — пластмассу, игрушки, даже подгузники — и экспортировать по всему Ближнему Востоку. Может, еще в Европу и Штаты.

— Насколько я понимаю, вы раньше и сами занимались производством? — спросил Сайед.

Алан опешил.

— Мы тщательно готовимся, мистер Клей. И я катался на «швинне» в детстве. Лет пять жил в Нью-Джерси. А на факультете бизнеса мы разбирали «Швинн».

Ну как же — разборы полетов. Алан их тоже не избежал, но со временем они стали нагонять тоску. Молодые умники прикидываются записными дельцами, сыплют вопросами. Как же вы не предвидели популярности ВМХ? А горные велосипеды? Вас же в порошок стерли в этом сегменте. Вы закупали рабсилу в Китае — как думаете, зря? И это спрашивают детки, чей опыт бизнеса ограничивается летней стрижкой газонов. Как ваши поставщики превратились в конкурентов? Риторический вопрос. Хочешь снизить себестоимость, открываешь производство в Азии, раз-два — и поставщикам ты больше не нужен. Научи человека ловить рыбу. Теперь китайцы обучены рыболовству и выпускают девяносто девять процентов всех велосипедов, в одной провинции.

— Но поначалу было интересно, — сказал Сайед. — Когда в Чикаго выпускали «швинны», в Англии «роли», итальянские велосипеды, французские… Международная конкуренция, было из чего выбирать — разная продукция, с разным наследием, чувствительностью, технологиями производства…