Комендантская дочка. Книга 2 (СИ) - Елизарьева Дина

Сейчас, вспоминая этих безмолвных свидетелей старых битв, я с горечью подумала, что на новом установленном памятнике можно было написать: «Шестой отряд и неопознанный прах предположительно второго отряда».

Да, я была зла. Глубоко в душе всё болело и ныло. Я постоянно перебирала мысленно все те часы и минутки, когда мы были вместе: Хельриг и я. Раз за разом ловила себя на убеждении, что надо было броситься к нему, обнять, поцеловать. Почему Элия побежала, а я - нет?

Вчера на кладбище ко мне подошла лери Абрана, жена бывшего коменданта, растерянно помолчала рядом и сказала:

- Сочувствую вашему горю, Варьяна. Лер Вольди был отличным офицером. Но всё же хорошо, что вы не успели привязаться друг к другу, - она скорбно покивала и высказала то, ради чего и подошла, - а у нас, знаете ли, Элию угнали.

Выглядела моя бывшая начальница как всегда - аккуратно, чистенько, подтянуто, её выдавало паническое выражение лица, как будто она постоянно ждала плохих известий или неприятностей, а в глубине глаз поселился страх.

- Да, я знаю, - как можно мягче ответила ей, - крепитесь, лери Абрана, я слышала, что командование приложит все силы, чтобы вернуть девушек.

- Она очень храбрая и умная, Эли дружила со всеми и всегда всех защищала! - будто и не слыша меня, продолжила комендантша, - вы ведь тоже с ней подружились, не так ли?

- Мы слишком недолго были знакомы, - напомнила я.

- Да-да, - покивала она, - знаете, когда Эли была маленькой, она так любила знакомства! Как только новичок появлялся в гарнизоне, она начинала ходить за ним по пятам и вскоре уже знала, что за человек, что он любит. Именно из-за неё люди всегда очень быстро привыкали к новому месту службы. Вот и вас она опекала, и погибших стражей, хотя, строго говоря, не дело девушке дружить с мужчинами, но ведь подруг у неё и не было, да и откуда им взяться на нашем пограничье. Я так жалею, что муж не согласился на перевод в столицу. Всё могло быть иначе.

«Вот это верно!» - подумала я и постаралась помягче распрощаться с убитой горем женщиной.

Разговора о возвращении в архив лери Абраны, конечно, уже и не могло быть. Пока что формально её муж оставался приписанным к Южной Крепости, но жить ей в гарнизоне было негде.

Комендантша собиралась ехать с нами, но командор учтиво предложил ей единственную оставшуюся целой повозку и напомнил, что многодневная скачка - непростое испытание. Тем более что ей, конечно, необходимо взять вещи, ведь неизвестно, на сколько затянется расследование, в котором бывший комендант даёт показания, и на какое место службы его потом отправят.

Лери Абрана задумалась и согласилась:

- Вы очень добры, ваше превосходительство, в самом деле, мне и самой не хотелось бы возвращаться сюда, на пепелище. И так сколько лучших лет отдано этой крепости! Всю жизнь на границе, уж наверняка командование предложит мужу что-то поприличнее!

Я очень надеялась, что бывший комендант строго ответит за каждого погибшего! А если и удастся ему выкрутиться, то совесть его замучает. Говорят, Войр-Временник по ночам отпускает души тех, кто погиб от предательства и остался неотомщённым.

Всех угнанных девушек было очень жаль. И дочку вероломного коменданта тоже, несмотря на скверные последствия её поступков.

Вчера в комендатуре я случайно встретила ту самую повариху, которая поскандалила с Элией и дала мне шанс сбежать. Я хорошо её помнила, девушка была той самой, кто выносил Рессу вкусного супа с мослами. Но в каком она была виде! Немытая, с лохмами, забранными в пучок, с ужасным кривым шрамом во всю щеку и пустым взглядом.

Бывшая повариха пришла к генералу просить императорскую помощь для пострадавших гражданских на военной службе. Она сидела, сжавшись в комочек, то испуганно вздрагивая от малейшего шороха, то уходя в такие глубины мыслей, что генерал дважды - трижды переспрашивал нужные сведения для документов.

Моя магия тянулась к ней, старалась исцелить, проникая в тело и разглаживая гематомы и неловко срастающиеся мышцы щеки. И вот тогда я в первый раз увидела маленький мешочек с новой жизнью в глубине живота девушки. Он был окутан собственной магией жизни, не имеющей тех особенностей, которые были в магии лери Сальяры, например, или в моей. И как пуповиной будущий малыш был привязан к маме, так и от магического мешочка нить тянулась куда-то далеко за пределы материнского тела, рассеиваясь в пространстве, как будто держа связь со всем живым миром.

- Ребёночек, - восхищённо прошептала я.

Девушка услышала, на мгновение сжалась:

- С чего вы взяли?

Пришлось признаться:

- Я маг.

Она бросила взгляд на свой живот, и вдруг с такой энергией разразилась матерщиной, что мы с генералом отпрянули.

- Ребёночек? Авархский ублюдок! Благодарствую, что сказали, лери, пока не стало слишком поздно! - она будто пробудилась, глаза засверкали, лицо нахмурилось, и голос из тусклого стал звенящим, яростным.

Я в отчаянии взглянула на генерала, и то ли из-за моего умоляющего взгляда, то ли от доброты он заговорил успокаивающим тоном:

- Давайте не будем принимать решения в спешке. Лери, поймите, неважно, кто был отцом, главное, что вы будете мамой.

Она резко повернулась ко мне:

- Ты бы хотела стать матерью степняцкого байстрюка?

- Малыш-то не виноват. А я бы хотела стать матерью, - тихо ответила ей, - вот только мой муж погиб от этих самых степняков.

- Да, знаю, командир Хельриг хороший человек был, жаль его, - она притушила свой гнев и категорично произнесла, обращаясь к генералу, - это, извините, не ваше дело, лер начальник.

- Немножко моё, - не согласился седой, - на данный момент у меня полная власть над этой крепостью. Всё, чем я вас могу поддержать, как пострадавшую в военной стычке, вы имеете право попросить. Подумайте. Возможно, снова вас устроить на работу в столовую? Императорскую помощь мы вам выпишем. Можем дать рекомендации, выделить квартиру в доме для персонала.

- Вы не можете дать ребёнку лицо и фамилию полийца, - горько сказала девушка.

- Это так.

Генерал, видимо, не собирался говорить утешительное враньё о том, что найдётся человек, который возьмёт её в жёны изуродованную и с ребёнком. Может быть, так и произойдёт, но говорить об этом сейчас было бы преждевременно и жестоко. Повисло молчание. Повариха сосредоточенно думала, периодически бросая взгляды то на генерала, то на меня, то на свой живот.

- Решайте сами. Только завтра я покидаю крепость, - напомнил генерал, - и на этом мои полномочия заканчиваются. Назначен новый комендант, можно будет обратиться к нему за помощью.

- Я бы никогда не осмелилась просить, - начала она, волнуясь и запинаясь, - но раз уж так случилось... правда ли, что, если жених погибает в военной обстановке, то невеста, если непраздная, имеет право считаться его вдовой и получать пенсию? Нет-нет, вы не подумайте, я бы никогда и ни за что, но ребёнок! Его же надо вырастить. Одной очень тяжело.

- Так. Начнём по порядку. У вас был жених? - утвердительно спросил генерал.

Девушка, вздохнув, начала рассказывать:

- Да, лер начальник, воин из третьего отряда. Он простой парнишка, из деревни, как и я. Никаких там богатств не было, я даже не поеду его родственников тревожить. Мы и помолвлены были, - она показала простенькое латунное колечко на пальце. - Только вот его свидетель погиб вместе с Жианом, а мою подругу авархи угнали.

- В случае признания вдовой вы, конечно, можете претендовать на наследство. А пенсию получают и родители, и вдова в одинаковом размере. Вы чем-то ещё можете подтвердить свои слова?

Повариха полезла за пазуху и достала стопочку записок, аккуратно стянутых нитками. Дёрнула за нить, и любовные послания ворохом легли перед седым генералом.

- Лери Вольди, помогите разобрать.

Я с любопытством подошла.

В основном это были приглашения на свидания. Иногда подписанные «Твой Жиан». Но в одном из писем сквозило неприкрытое отчаяние, парень уверял любимую, что никакие открытки - поздравления с именинами от односельчанок для него ничего не значат, потому что «мы поженимся, как только закончится срок службы».