Ветер с севера - Вилар Симона

– Отец должен дать своему сыну оружие, когда тот вырастет. Но, вижу, и меч, и секиру ты уже добыл себе в бою. Возьми же от меня хотя бы этот нож. Это добрый друг, он принесет тебе удачу, ибо этот клинок был освящен в Упсале, сам верховный жрец вывел на нем эту руну – начальную руну нашего с тобой имени. Храни же его в память обо мне.

Этот нож Ролло по возвращении домой показал матери. Хильдис слушала сына, затаив дыхание. Потом внимательно осмотрела нож.

– Хороший подарок, – спокойно сказала она. – «Ридер» означает путешествия, эта руна хранит в пути. Твой отец сделал хороший подарок сыну-викингу.

– Лучше бы он подарил мне свой меч. Видела бы ты, матушка, какое это оружие! Зовется он Глитнир – Блестящий – и сделан из лучшей стали тех племен, что поклоняются Аллаху.

Юноша был готов еще долго говорить об этом оружии, но мать ласково взъерошила ему волосы.

Ты о чем мечтаешь,Юный ас металла?[22]Иль забыл, что луч сражений[23]Переходит к сынуТолько по наследству,Лишь когда родительУнесен в Валгаллу?[24]

Хильдис, как всегда, была права. И все же Ролло стал обладателем Глитнира.

Это случилось спустя три года после его встречи с отцом в Хедебю. К тому времени Ролло уже был прославленным «королем моря», известным на всех берегах Восточного моря[25]. Прославился он и как покоритель женских сердец, и Регнвальду пришлось уплатить немалую виру на тинге трем отцам, дочери которых почти одновременно понесли от его пасынка, и уже шла молва, что новая жена Харальда Снэфрид Лебяжьебелая стала уделять молодому Ролло особое внимание.

Именно в это время Ролло отыскал кормчий Пешехода, его настоящего отца, Кетиль Всезнайка. И протянул меч Глитнир.

– Твой отец поплатился преждевременной Валгаллой, – только и сказал он.

– Как умер Пешеход? – спросил юноша.

– Когда-нибудь я расскажу тебе об этом.

У Ролло вдруг защемило сердце. Давнишнее предсказание, из-за которого отец отказался от Хильдис… Что ж, нить судьбы, которую плетут норны, человеку не дано изменить.

Он посмотрел на Кетиля.

– Ты сказал «когда-нибудь». Означает ли это, что ты готов остаться со мной и служить мне, как служил ему?

Кетиль утвердительно кивнул.

– Клянусь богами всех земель, где ступала моя нога, я готов служить тебе.

– Почему?

– Ты сын моего друга Пешехода. И еще ты похож на человека, которому благоволит удача.

Для Ролло Кетиль стал подлинной находкой. Лучший кормчий, которого он когда-либо встречал, мореход, знавший все течения, все ветра и приметы погоды, Кетиль умел ориентироваться по звездам, определять по полету птиц расстояние до берега, а по оттенку прибрежных вод глубину. С ним Ролло совершил свое самое долгое плавание вокруг Европы в далекую Византию, а когда вернулся в Норвегию, то три его драккара[26], полные добычи, от тяжести почти до бортов уходили в воду. Честь и слава, казалось, сами ищут молодого викинга. Но вышло так, что его вынудили отдать часть добычи в качестве дани Косматому королю. Когда же он возмутился, ему поведали о победе Харальда в Хаврсфьорде и посоветовали не искушать судьбу и покориться. И тогда Ролло, вопреки королевскому указу, стал собирать страндхуг…

Заметив, что Хильдис задремала, прильнув к резному столбику ложа, Ролло тихо приподнялся и накрыл ее меховым покрывалом. Дом уже выстыл, угли длинного очага догорали, а небо в квадрате отдушины стало сереть. Близился рассвет, скоро должны закричать петухи и надо будет отправляться. Ехать придется так быстро, как только смогут их лошади…

Скачка и в самом деле была бешеной. Когда они достигли побережья, бока коней кровоточили от шпор. Молодой скальд и друг Ролло Олаф вез на крупе своего коня Атли. Мальчик перед самым отъездом вдруг расплакался и все льнул к матери. Ролло и пристыдил бы его, да сам был вынужден нахлобучить шлем с низким наличьем, чтобы скрыть слезы, – слабость для ярла, собирающегося покорить мир. А Хильдис не плакала. Казалось, ее слезы иссякли за долгую ночь. Сказала только, напутствуя:

– Пусть хранят вас боги!

Со Снэфрид они не перемолвились ни словом. Ролло невольно нахмурился, когда понял, что будущая жена не желает поклониться его матери. Более того – она держалась вызывающе, прошла мимо Хильдис, словно не заметив. Но сказать ей об этом не было времени. К тому же мудрые люди недаром говорят – безумен тот, кто захочет решать споры своих женщин.

И вот Ролло наконец увидел с кручи скал два своих драккара. Они покачивались под скалой, там, где сбегал водопад, мешая воде замерзнуть. Перед самым отплытием путники принесли морскому богу Эгиру положенную жертву – мех с пивом, овечье мясо и свинину; а финка Снэфрид начертила в воздухе знаки могущественных рун, которых викинги не понимали и опасливо косились на Белую Ведьму.

Когда люди взошли на корабль, Ролло не смог не ощутить тоски, оглядываясь на родину, которую покидал навсегда. Щурясь от солнца, он смотрел на покрытые снегом скалы, на сверкающий на солнце водопад, сбегающий по уступам, на стройные ряды синих елей по берегам, среди которых то тут, то там светлели стволы берез.

– Я никогда не вернусь, – вздохнул он, и морозное облачко слетело с его губ. – Но клянусь священной кровью Одина – мое королевство будет не хуже этих краев.

Он прошел на нос драккара и обнял вызолоченную шею дракона на носу судна. Его корабль двигался туда, где пенилась у входа во фьорд и слепила глаза солнечная зыбь, убегая в открытый океан. Холодный ветер трепал длинные волосы Ролло. Он больше не оглядывался. Краем глаза замечал идущий рядом второй драккар, которым правил Олаф, видел, как равномерно поднимались и опускались стройные ряды весел.

К нему подошел Кетиль.

– Ты любимец богов, Рольв. Тебя провожает добрый день, а хорошая погода – лучший из знаков удачи для викинга.

Он ударил в било. Бычья кожа, натянутая на громадную бадью, издавала резкие густые звуки, задавая ритм взмахам весел. Поставили мачту, и вскоре порывистый северный ветер встретил их при входе в океан. К Ролло подошел младший брат.

– Рольв, я не хочу оставаться в палатке с твоей женщиной.

Ролло обнял Атли за плечи. Оглянулся на шатер из тюленьих шкур на корме, куда сразу же после выхода в море удалилась Снэфрид.

– Что ж, если тебе хорошо здесь, на ветру…

– Да, мне хорошо здесь. Я с тобой, брат. И мне нравится плыть.

А Ролло размышлял только о том, что из груди Атли не слышны обычные хрипы и этот всегда тихий и болезненный ребенок выглядит румяным и бодрым.

– Пусть хранят тебя боги, мой Атли. И если Эгир с его ветрами пойдет тебе на пользу – я готов оставить тебя с собой…

И все же Ролло помнил данное матери обещание насчет Упсалы. Но попали они в святилище только спустя несколько лет. А пока… Пока были походы, схватки, опасности и вера в удачу. Именно та жизнь, о которой мечтал молодой ярл Ролло. Вскоре он набрал немалую дружину, ибо его имя уже было овеяно славой и нашлось немало желающих испытать удачу под парусами того, кто, как гласила молва, был любимцем богов.

Его друг Олаф, которого за страсть к щегольству прозвали Олаф Серебряный Плащ, сочинил в честь молодого предводителя такую вису:

Слава летит раньше Ролло,Громкое имя у ярла.Гордый даритель злата[27]Правит драконом мачты[28].Смелых героев кличет в походЛюбимец великого Бога.