Ветер с севера - Вилар Симона

Однажды, когда они гуляли с матерью вблизи усадьбы, а Хильдис не сводила с сына сияющих глаз, он вдруг напрямик спросил ее о своем настоящем отце.

Хильдис остановилась так резко, словно налетела на стену, – висевшие у нее на поясе ключи хозяйки поместья жалобно звякнули. Старший сын спокойно смотрел на нее, держа на руках своего младшего брата – Атли. Он только недавно увидел его, и к этому ребенку у Ролло сразу же возникло настоящее братское чувство, которого он не испытывал к Ториру. Можно было только удивляться, почему бешеный Ролло пользовался такой симпатией у женщин и маленьких детей. Сейчас же Атли, разморенный полуденной тишиной, сладко дремал, положив белокурую головку на плечо старшего брата.

Ролло выжидающе смотрел на мать. Хильдис вздохнула. Она была мудрая женщина и дорожила доверием сына, поэтому не стала таиться, но рассказ ее был краток и скуп.

– Ты не должен придавать этому слишком большого значения, Рольв. Я любила этого человека и сама возжелала его любви, хотя он был старше меня и уже имел одну жену. Потом он уехал, я молчала, и мой отец ударил по рукам с Регнвальдом. И учти – хотя Регнвальд довольно скоро понял, что ты не его дитя, он не велел растерзать меня лошадьми, как неверную жену. Поэтому все эти годы я стараюсь быть ему доброй супругой, а ты должен и далее оставаться почтительным с ним и не забывать, что вся Норвегия считает его твоим отцом. А тот, другой… Не думай больше о человеке, который пренебрег твоей матерью, когда она носила тебя под сердцем.

Ролло так и поступил. Старался спокойно сносить грубость и придирки отчима. Но однажды все же бросился на него с ножом, узнав, что Регнвальд, несмотря на слезы и мольбы жены, велел отнести Атли, у которого начался один из приступов удушья, к скалам, рассчитывая, что приливом ребенка смоет в море и он навсегда избавится от хилого отпрыска. После этого случая Ролло больше не жил с отчимом под одним кровом. Он вернулся в семью Кведульва и вскоре ушел с его сыновьями в поход в восточные моря. После удачного набега на земли вендов[18] они повезли захваченные в походе товары на торжище в Хедебю, в Данию. Это было осенью, когда там проходили самые крупные ярмарки. И здесь молодой Ролло впервые встретил своего отца – Ролло Пешехода.

Сын Хильдис в ту пору был уже довольно наслышан о нем. Пешеход был знаменит. Он воевал в Ирландии, Англии, во фризских землях и Лотарингии. Он участвовал и в великом походе королей моря на Париж во Франкии. И говорят, те земли ему настолько приглянулись, что, когда его товарищи уже отправились в новые походы, он остался с войском в северных франкских краях, которые подчинил себе, и отныне даже франки стали называть эти земли Нормандией, то есть землей северных людей. А столицу края, древний Ротомагус, местные жители переименовали в Ру-Хам – усадьбу Ру, как они величали Ролло, или попросту в Руан. Да, все признали Ролло Пешехода правителем. Но он не забывал и своей прежней родины и порой являлся на торжища в родные края, торгуя добрыми франкскими винами. Так он оказался в Хедебю именно в то время, когда там был и его сын. Оба Ролло случайно встретились на мощеных улочках датского города.

Молодой Ролло еще издали обратил внимание на двух викингов, наблюдавших за дублением кож близ одной из городских усадеб. Один из них, в шлеме с небольшими вызолоченными рогами, что-то во весь голос втолковывал дубильщику. Другой же молчал. Но именно от него и не мог отвести глаз Ролло. Викинг был огромного роста, могуч в плечах, да и мощь его бедер и груди вряд ли можно было приписать тучности. Богатая серебристая кольчуга бугрилась под напором мышц, а на длинных темно-русых волосах плотно сидел чеканный обруч с широким наносьем. И хотя оно скрывало часть лица викинга, Ролло тотчас понял, что перед ним его настоящий отец.

Пешеход тоже почувствовал взгляд юноши и медленно повернул голову. Щеки и подбородок его были выбриты, как в то время брили многие, кто воевал в Англии. Глаза под длинными бровями испытующе взглянули на стоящего перед ним юного викинга. И вдруг невозмутимое лицо Пешехода дрогнуло, глаза расширились, а челюсть нелепо отвисла. И Ролло с каким-то тайным удовольствием прочел ужас на лице того, кого прозвали непобедимым Ру. Некоторое время они молча глядели друг на друга. Вокруг установилась тишина, присутствующие с недоумением смотрели на двух столь похожих людей. Затем Ролло повернулся и неторопливо зашагал прочь.

Вечером Пешеход сам отыскал Ролло в одной из харчевен Хедебю. Ролло был уже изрядно навеселе, благодушно настроен и ничего не имел против, когда Пешеход поставил перед ним кружку с пивом.

– Я принял тебя за фюльгию[19] и решил, что близится час встречи с Одином. Но мой кормчий Кетиль, который был сегодня со мной, сказал, что мне лучше поговорить с тобой.

Ролло с серьезным лицом кивнул. Его мальчишеская важность могла бы показаться забавной знаменитому викингу, но Пешеход оставался серьезным. Какое-то время он разглядывал юношу и наконец спросил:

– Как имя твоей матери?

Ролло почувствовал, что в нем закипает кровь. Этот медведь шатается по всем пределам Мидгарда[20] и оставляет повсюду своих бастардов, а о его матери забыл!

– Я сын той женщины, из-за которой тебя оскопили бы, если бы узнали, что ты посягнул на честь дочери свободного ярла.

И тогда на лице Пешехода отразилось изумление, а затем он печально и тихо произнес имя матери Ролло.

Если бы он этого не сделал, сын продолжал бы ненавидеть его. Теперь же он попросту растерялся. И тогда Пешеход сам заговорил о Хильдис, заявив: для него полнейшая неожиданность узнать, что дочь Рольва Носатого родила от него ребенка. Он считал ее эльфом, солнечной девой, избалованной дочерью могущественного вождя. Она бы никогда не смирилась с положением наложницы в его доме. А ведь у него в то время была уже достойная супруга и почти взрослая дочь… Сама Фрейя[21] вскружила ему голову, ибо как иначе он посмел бы лишить девственности девушку из знатной семьи? Именно из-за нее Пешеход покинул на много лет Норвегию, ибо ему было предсказано, что он погибнет от руки той, которую полюбит.

Ролло даже открыл рот, слушая его. Да, поистине такого предсказания стоит опасаться – ведь для викинга нет ничего позорнее, чем смерть от руки женщины! И сейчас, глядя на сидящего перед ним прославленного «короля моря», он думал о том, что, выходит, его отец был прав, постаравшись избежать такой участи.

А Пешеход все расспрашивал и расспрашивал о Хильдис. Потом принялся рассказывать о себе. В его словах не было цветистости скальдов, но говорить он умел. Ролло невольно узнавал в нем себя. Он тоже не владел поэтическим даром, как и не мог вызвать у себя священную ярость берсерка. Наоборот, в стычке он становился собран и хладнокровен, хотя и умел насладиться красотой поединка.

Они проговорили до утра, пока Пешехода не отыскал его кормчий Кетиль. Пешеход тут же предложил столь неожиданно обретенному сыну отправиться с ним в его владения в Северной Франкии. Но Ролло, сразу сделавшись угрюмым, отказался. Ему было хорошо вот так, первый раз в жизни по душам поговорить с человеком, который был его настоящим отцом, но плыть с ним он заставить себя не мог. Это было бы все-таки предательством по отношению к Хильдис. К тому же плыть с отцом означало попасть под его опеку. А Ролло считал, что настоящий «король моря» должен полагаться в этой жизни лишь на себя.

Пешеход с какой-то печальной гордостью поглядел на сына.

– Что ж, ты волен в том, плыть со мной или нет, как и волен решать, станешь ли звать меня отцом. Но об одном я тебя прошу…

Он извлек из-за пояса длинный нож с рукоятью из бивня моржа. Его лезвие было из голубоватой дамасской стали, а у самой крестовины рукояти выточена руна «ридер».