Любовь в законе - Владимир Колычев

– И правильно, – одобрительно и без всякого юмора посмотрела на нее Макар. – Именно это я и ожидал услышать. Рано тебе еще пить.

– Почему рано? Мне уже восемнадцать! – в который уже раз напомнила Полина.

– Все равно ты еще маленькая, – не согласился с ней Макар.

– А вот и нет! – Дух упрямства, казалось, схватил ее за шкирку и приподнял над полом. – Я уже не маленькая! И выхожу замуж!

– За Севу? – ничуть не удивился Макар.

И это почему-то задело ее за живое.

– Да, за него! Мы сейчас идем в ЗАГС заявление подавать!

– Ну что ж, это твой выбор.

Ей почему-то казалось, что Макар должен был ревновать. Или хотя бы просто возражать. Но ведь он только рад тому, что у нее будет муж.

– А тебе что, все равно? – негодующе спросила она. – Может, Сева плохой…

– Да нет, нормальный парень. Ответственный. Дом строить собирается.

– Ага, и дерево посадить…

– Ну а как без этого? Ладно, не буду тебе мешать. Ты, главное, на мать свою не обижайся, ну и на меня. Мы сегодня выпьем немного, а завтра – все, никаких больше загулов!

Задорно подмигнув девушке, Макар повернулся к ней спиной. Вот оно что. Ему все равно, что у нее будет муж, – главное, чтобы Полину не возмущало их очередное с мамой застолье. Да пошел он к черту!

Из дома Полина вышла на взводе. Едва глянув на Севастьяна, кивком головы велела ему следовать за собой. Ну не любит она его. Не любит. Но все равно выйдет за него замуж. Хотя бы назло Макару.

В ЗАГСе они подали заявление, а затем пошли в кино. В пустующем зале, пользуясь случаем, Севастьян обнял Полину за плечи, нежно и с трепетом поцеловал в щеку, потом попытался ртом нащупать ее губы, но она пресекла это поползновение. Но когда его рука легла ей на коленку, неожиданно для себя раздвинула ноги. Она вдруг представила, что рядом с ней сидит Макар и это он дает волю рукам… Но фантазии хватило ненадолго. Севастьян не обладал той волнующей энергетикой, которая заставляет женщин терять голову, и его возня под юбкой очень скоро надоела ей. Никакой он не Макар. Да и Макару бы она не позволила распускать руки. Наверное…

Домой она вернулась поздно, но ни мама, ни ее сожитель не обратили на нее никакого внимания. Они сидели на кухне, пили водку, курили. Полину мутило от табачного дыма, но возмущаться она не стала. Ее тянуло к Макару, и как бы она на него ни злилась, хотелось быть рядом с ним.

– Ну как, стала невестой? – с хмельным задором спросил он, не выпуская из губ сигарету.

– Тили-тили тесто… – пьяно хихикнула мама.

Полина раздраженно глянула на нее. Дура дурой, да еще и затасканная, как дама пик в старой карточной колоде. Но какого мужика отхватила!..

– Да, представь себе! Жених и невеста!

– А жить вы где будете? – спросила мама.

– А тебя только это волнует? – с вызовом спросила Полина.

– Ну, жилищный вопрос – не последнее дело, – сказал Макар.

Мама хотела кивнуть, но всего лишь уронила голову на грудь, не в силах поднять ее обратно.

– Да? А я разве не говорила тебе, что бабушка приватизировала эту квартиру?

– Приватизировала?! – встрепенулась мама.

У нее вдруг появились силы, чтобы поднять голову. И желание, чтобы посмотреть дочери в глаза.

– Да, приватизировала! – злорадно усмехнулась Полина. – И наследство на меня оформила.

– Но я же здесь прописана, – осоловело смотрела на нее мама.

– Прописка у тебя только в паспорте.

– Она не могла… Она не могла притева… приватизировать без моего согласия.

– А вот смогла!

– Я буду жаловаться…!

– Остынь! – жестко глянул на маму Макар.

И она усмиренно затихла, снова уронив голову на грудь.

– Ты, дочка, не обращай на нее внимания, – махнув на нее рукой, в примирительном тоне сказал он.

– Какая я тебе дочка? – с досадой спросила Полина.

– Ну как это какая? Такая, что замуж тебя отдаю. Дочку замуж отдаю, слышишь? Выпить за это надо!

Он потянулся к стоящей на столе бутылке, но спохватился и отдернул руку.

– Ты же не пьешь. Но себе налью, если не возражаешь.

– И мне тоже! – решительно посмотрела на него Полина.

– Ну, если ты решила взрослеть…

Он налил ей полную рюмку, и себя не обделил, и маму, которая ожила, услышав звук льющейся жидкости.

Полина выпила, сморщившись от горечи, а Макар протянул ей нанизанный на вилку колбасный кружочек. И тут же ей в голову пришла мысль, что ей нравится есть из его рук. Она даже зажмурилась от удовольствия, снимая губами этот кружок.

Водки в рюмке было немного, граммов пятьдесят, не больше, но Полина сразу же захмелела. А Макар предложил добавить, и она не стала отказываться. Ведь пили за то, что она стала невестой.

А потом водка вдруг закончилась, и Макар увел маму в спальню, пожелав Полине спокойной ночи. А ведь она и сама покачивалась после трех рюмок, ей тоже нужна была помощь. И еще она хотела бы оказаться в объятиях Макара. Ведь неспроста же он наливал ей водку. Значит, хотел от нее чего-нибудь такого непотребного.

Но Макар и не думал выходить из спальни, чтобы помочь Полине добраться до дивана, который, ко всему прочему, нужно было разобрать. Пришлось ей делать все самой.

Раздеваясь, она представила, как разойдутся сейчас дверные занавески и в комнату тихонько войдет Макар. Она, конечно, будет сопротивляться, но его ничто не остановит. Ведь он же чертовски сильный. Она уступит ему. Потому что хочет этого…

Она легла, свернувшись калачиком, под одеяло. Страшно. Что, если вдруг Макар все-таки решится на запретный шаг? И грустно. Что, если он и не думает совращать свою «дочь»?..

Время шло, а он все не появлялся. В конце концов Полину сморил сон.

Проснулась она утром в полном одиночестве. Макар, оказывается, и не думал покушаться на ее девичью невинность. И Полина мысленно поблагодарила его за это. Но вместе с тем и упрекнула его в неподконтрольной разуму глубине души.

Глава 3

Ветер дул не очень сильно, но как-то плотно и упруго, и даже казалось, что река течет не сама по себе, а под его нажимом… Вот так же и Севастьян пытается влиять на нее, но ему только кажется, что это у него получается. На самом же деле она живет сама по себе. И совсем не важно, что заявление уже в ЗАГСе: в любой момент она может отказаться от него. Пока не поздно… Не хочет она замуж, но почему-то нет желания сопротивляться судьбе-течению. Может, и доплывет до брачного венца…

– Смотри, какие здесь березы! Как невесты, на ветру танцуют, – радовался Севастьян.

Но Полина почему-то смотрела на плакучую иву, склонившуюся к самой воде. Если станет она невестой, то будет как эта ива: выйдет она из дома на речной берег, склонится к воде, будет лить слезы…

Севастьян показывал ей участок, на котором собирался строить дом.

Почти две недели он пропадал, но сегодня вдруг объявился. Приехал за ней на стареньком, но неплохо сохранившемся «Москвиче», сказал, что это подарок от отца, за трудовые успехи. Оказывается, все это время, что его не было, он строил забор вокруг участка. Сносил старый, ставил новый, высокий, из плотно подогнанных досок, правда, по фасаду не достроен и со стороны реки еще только лента фундамента и железные столбы. А участок хороший, на самом берегу, и березки на ветру шелестят…

– Завтра-послезавтра пролеты закрою, – вдохновленный собственным энтузиазмом, сказал он. – А потом под фундамент рыть начну.

– Сам?

– Ну да. По будням сам буду строить, а по выходным отец помогать будет. И еще он отпуск возьмет… Отец говорит, что на работу мне устраиваться не надо. Здесь, говорит, работать буду. Дом построишь, говорит, и женись.

– Ты что, за месяц дом построишь? – встрепенулась Полина.

– Почему за месяц? Тут знаешь сколько работы?

– А это ничего, что у нас через две недели срок в ЗАГСе наступает?

– Ну, это само собой! – загорелся, но тут же потух Севастьян.

– А ты меня даже с родителями не познакомил, – ударила его Полина по самому больному месту.

– Э-э… – замялся он. – Обязательно познакомлю…

– Но сначала дом построишь, да? – ехидно спросила она.

– Да нет, дом – это долго… Знаешь, давай завтра, – нерешительно сказал он.

– Что завтра?

– Ну, завтра ко мне домой пойдем. С родителями познакомлю.

– А чего ты так разволновался? – язвительно усмехнулась она. – Мама из-за меня ругает, да? Я для нее – плохая девочка?

– Ну нет, что ты… – еще больше смутился Севастьян.

– У меня наследственность плохая. Отца нет, мать – гулящая. И твоя мать это знает. И тебя отговаривает. Только не говори, что это не так.

– Да нет, ты не так все понимаешь, – опустив глаза, мотнул он головой. – Моя мама неплохо к тебе относится. И сестра тоже. Знаешь, они следили за тобой…

– Они? За мной?

– Ну, думали, что ты гулять будешь, пока я служил. А ты не гуляла, дома сидела, и они честно мне об этом сказали.

– Да что ты говоришь!

– Честно сказали, – угрюмо повторил Севастьян. – А могли соврать.