Затерянные в джунглях - Михаил Шторм

– Двести доллар меня устроит, – кивнул Мануэль. – Мама очень плохо. Сестра плохо. Отец нет, братья далеко. Одна надежда на меня.

– Нелегко тебе приходится, – пробормотал Быков.

Помимо премии в двести долларов Быкову предстояло оплатить перелет Мануэля, его проживание и питание. Учитывая потерянный фотоаппарат, это означало, что поездка становится не просто убыточной, а разорительной. И все же Быков не нашел в себе сил отказаться от услуг перуанца. Он мог сражаться с крокодилами и акулами, мог безоружным противостоять браконьерам, а вот твердо говорить «нет» всякий раз, когда этого требовали его собственные интересы, пока что не научился.

– Да, друг, – согласился Мануэль. – Жизнь у меня нелегкий. Столько забот, проблем… Но у меня есть ты, Дима́. Я счастлив, что встретил тебя. Это для меня большой честь, большой удача. Спасибо, друг.

– Всегда пожалуйста, – пробормотал Быков, морщась, как от зубной боли.

Мануэль снова переиначил его имя, но это уже не имело значения. Неудобно указывать человеку на одни и те же ошибки. Так думал Быков. А заодно подсчитывал, хватит ли у него денег на карточке или придется привлекать кредитные средства.

Глава 5

На исходную позицию

Следующим утром Мануэль смотался в консульство и вернулся оттуда со списком необходимых документов. Увидев, что там ни много ни мало девять пунктов, Быков испугался, как пугался всегда, когда приходилось иметь дело с тупой и бездушной бюрократической машиной. Но все оказалось гораздо проще, чем можно было ожидать. Мануэль помог ему раздобыть разрешение полиции и справку о якобы сделанных прививках от желтухи. Быков привел в порядок свою вздыбленную шевелюру и сфотографировался на красном фоне. Скопировал авиабилеты. И наконец стал счастливым обладателем визы.

В общем на сборы ушло шесть часов, что по южноамериканским меркам было ничтожно малым сроком. Вылетели из Лимы поздней ночью – с тем, чтобы прибыть в Асунсьон четыре часа спустя, на рассвете.

– Ты бывал прежде в Парагвае? – спросил Быков у Мануэля, пристегиваясь к креслу по просьбе миловидной стюардессы в оранжевом жилете, похожем на спасательный.

– Много раз, – ответил Мануэль гордо. – Это самый бедный страна Южный Америка. Хуже Перу, хуже Боливия.

– Что ты там делал?

– О, разные вещи. Лекарства возил, работа искал, туристов провожал. Большой парк, большой водопады. Гранд. Магнифико.

– Значит, ты знаешь местность? – обрадовался Быков.

Получалось, что непредвиденные расходы имели некоторое оправдание. Это утешало.

– Да, знаю, – важно подтвердил Мануэль. – В джунглях как дома.

– Надеюсь, нам не придется углубляться в джунгли, – пробормотал Быков.

Впрочем, выяснилось, что дикие нравы царят в Парагвае повсюду: для того чтобы убедиться в этом, совсем не обязательно забираться в дебри. Быков пришел к такому выводу, как только они бросили вещи в отеле и вышли прогуляться по Асунсьону. По сравнению с Лимой, этот город производил удручающее впечатление. Несмотря на разгар дня, улицы были пустынны, немногочисленные магазины находились в запустении, а парк на Уругвайской площади был оккупирован какими-то подозрительными личностями, часть которых торчала возле палаток, тогда как остальные сидели прямо на асфальте, пялясь на редких прохожих.

Стояла одуряющая жара, но напиться было негде. Мануэль затащил Быкова в аптеку – там вода имелась, но купить ее не удалось, потому что продавщица отказалась разменивать крупную купюру. Утолить жажду, а заодно и подкрепиться приятели смогли в какой-то забегаловке, где посетители размещались за двумя длинными столами.

– Очень демократично, – прокомментировал Быков, и все взгляды обратились на него.

– Не произноси это слово здесь, – проворчал Мануэль, опасливо косясь по сторонам.

После трапезы настроение приятелей улучшилось, тем более что они отправились к зданию парламента, вокруг которого было чисто. Осмотрев памятник местному президенту Лопесу, Быков увидел широкую дорогу, спускающуюся к реке, и предложил прогуляться по ней.

– Плохая идея, – сказал Мануэль, качая головой. – Нищие кварталы. Оттуда можно не вернуться. Пойдем, я лучше покажу тебе президентский дворец.

Над дворцом развевался флаг Парагвая. Все вокруг было застроено не слишком шикарными виллами, на балконах которых сушилось белье и сидели люди. От всего этого возникало такое ощущение, будто находишься на генеральной репетиции в театре, где идет ремонт, а декорации пока что расставлены лишь частично, из-за чего взору открываются неприглядные закутки.

Идея задержаться в Асунсьоне на сутки, чтобы ознакомиться с местными достопримечательностями, отпала сама собой. Быков позвонил Камиле и сказал, что они выезжают сегодня.

– Вы? – напряженно переспросила она.

– Я тоже с напарником, – пояснил Быков и, не удержавшись, съязвил: – Мужского рода, как у тебя, хотя надо было бы взять с собой представительницу прекрасного пола.

Автовокзал размещался далеко от центра, пришлось добираться туда на такси. При покупке билетов Быкова и Мануэля заставили предъявить документы, а перед посадкой в автобус досмотрели их багаж.

– Борьба с терроризмом, – сердито ворчал Быков, приводя в порядок распотрошенный чемодан. – Город напоминает бандитский притон, а они пассажиров автобуса обыскивают.

– Мы могли перевозить коку или большую сумму наличных денег, – философски заметил Мануэль. – Каждый хочет заработать.

Дорога была узкая и скучная. Изредка попадались дребезжащие грузовики, древние иномарки и автобусы, похожие на промышленные холодильники, которые снабдили колесами и покрасили в яркие цвета, но сделали это много лет назад, так что краска давно облупилась и покрылась пятнами ржавчины. Пару раз Быков видел за окном машины с колонками усилителей, установленными прямо на крыше, чтобы все могли насладиться зажигательными мелодиями, похожими на смесь «Ламбады» с «Эль кондор паса»[8]. В Сьюдад-дель-Эсте добрались под вечер – это был второй по величине город Парагвая с населением более трехсот тысяч человек. Здесь сливались две могучие южноамериканские реки – Парана и один из ее крупнейших притоков, Игуасу. И здесь же сходились воедино границы трех государств – Аргентины, Бразилии и собственно Парагвая, расположенного на левом берегу Параны. Что касается Игуасу, то левый ее берег считался аргентинским, а правый – бразильским. Таким образом, на стыке трех стран находился единый интернациональный город, состоящий из парагвайского, аргентинского и бразильского «секторов». Каждый имел собственное название, свой аэропорт, законы и валюту, но вместе с тем был частью единого целого. Город являлся зоной свободной торговли и Меккой для туристов, прибывавших сюда со всех концов света. «Тройной город» соединялся пограничными мостами и паромными переправами. Чтобы перебраться из одной страны в другую, требовалось минимум формальностей.

Мануэль, измотанный дорогой, выпросил себе картонный пакет дешевого парагвайского вина и остался в гостинице, а Быков, приведя себя в порядок, отправился на свидание с Камилой. Она назначила ему встречу на смотровой площадке, откуда открывался вид на отвесную стену воды, обрушивающуюся со скал в ущелье. До водопадов было далеко, поэтому их шум не мог помешать беседе. И все же рокот доносился до слуха Быкова и Камилы, а под ногами ощущалась дрожь земли, сотрясаемой падающей водой.

– Здравствуй, Дима, – сказала австралийка, приблизившись к нему быстрой, почти мужской походкой.

На ней был походный костюм цвета хаки и шляпа, напоминающая колониальный шлем. Зеркальные очки не позволяли прочитать выражение ее глаз.

– Здравствуй, Камила, – сказал Быков. – Рад тебя видеть. Отлично выглядишь.

Она и в самом деле выглядела так, что хотелось немедленно заключить ее в объятия и не отпускать. Но сделать это было нельзя. На встречу Камила явилась в сопровождении своего напарника, рослого мужественного типа с кирпичным загаром и белыми морщинками в уголках бесцветных глаз. Это был блондин лет сорока, одетый с небрежным шиком бывалого авантюриста. Рядом с ним Быков почувствовал себя грузным, неповоротливым и простоватым. Укол ревности был таким болезненным, словно сердце проткнули самой настоящей шпагой. Быков вспомнил корриду в Лиме и подумал, что, если бы этот загорелый блондин был матадором, он бы ни за что не отступил и не замедлил нанести смертельный удар.

– Ты тоже в хорошей форме, – сказала Камила. – Знакомься, это Виктор Браун. Мы полетим вместе.

– Это я уже понял, – кивнул Быков. – Очень приятно. – Он изобразил нечто вроде улыбки, подозрительно смахивающей на гримасу человека, у которого схватило живот. – Я Дмитрий, Дима. И какую же фирму вы намерены представлять, Виктор?

Чтобы задать этот вопрос, Быков перешел на английский и этим словно бы создал незримую стену между собой и собеседниками. Камила была не с ним. Она осталась по другую сторону.