Шутка Вершителей (СИ) - Литвинова Елена

— Возможно, всё возможно… — задумчиво проговорила Арьяна. — Ты же знаешь, Айо, сколько Врат на Адании?

— Вроде бы, трое…

— Точно. Но колдуны уходили именно через наши, и это известно из достоверных источников — воспоминаний жрецов Ады, которые запечатывали Врата, чтобы мятежники не смогли вернуться обратно. Трое Врат — три чуждых мира, Айо… Не известно, почему колдунами были выбраны именно эти, самые удалённые от столицы из всех. Видимо, мир за ними был знаком предводителям повстанцев… Так ты поможешь мне, Айо?

В шоке от свалившихся на меня новостей, я промолчала. Тогда Арьяна схватила чашку чая и сделал из неё глоток:

— Холодный, — и содержимое чашки полилось в большой кувшин на полу, — королева обещала за это вашей семье прощение… Милада сможет вернуться в столицу, а ты — ездить туда…

— Зачем мне? — я внимательно смотрела на главу. С каждой проведённой в этом кабинете минутой она удивляла меня всё более и более.

— Доучишься в Академической школе на доктора. Ты же об этом мечтала?

Я кивнула головой и поставила свою чашку на стол. У меня дрожали руки.

Через несколько часов мы стояли рядом с домиком моих родителей, но чуть дальше вдоль улицы так, чтобы меня и главу поселения не было видно из знакомых до боли окон.

— Ты всё поняла, Айо? — ещё, раз в десятый, спросила меня она. Я кивнула головой и в последний раз попыталась отказаться от своей миссии:

— А если он не купится? Не лучше было бы позвать пятерых крепких охотников, и они скрутили бы чужака?

— Нет, Айо… Если он тот, за кого я его принимаю, а он тот, просто поверь, то тут ни какие мужички с оружием не справятся… Так что, всё зависит от тебя! Смотри, отец твой выходит! Действуй!

И пока мой отец в своёи неизменном матоновом полушубке удалялся в противоположную от нас сторону, я внимательно смотрела на свой дом и боялась туда заходить: Арьяна Сугиста просто ошарашила меня, выбила из колеи.

— Ну что ты стоишь? Вперёд! Ради своей сестры!

И я вошла в маленький дворик и постучала в дверь: ключей от родительского дома у меня не было. Дверь мне открыла мама.

— Мамочка? А отец дома?

— Нет, Рокайо… Только что вышел. А вы с ним не встретились? Вроде бы, он пошёл в твою сторону… Что же это я? Войди…

— Да, я не с работы, — входя в прихожую, ответила маме, — мне папина помощь нужна. Дюжник ногу опять сломал. Не могу сама ему шину поставить, а охотников никого не дозвалась, видимо, все уже на зверя ушли…

И тут я услышала звонкий смех, раздавшийся сверху. Где-то там, на мансардном этаже, моя сестрёнка заливисто смеялась над словами мужчины, и его тихий смех вторил ей. У меня сразу же заскребло на душе: смогу ли разрушить счастье своей сестры, либо, это всего лишь его иллюзия, и я тогда поступаю верно, если не благородно?

Мы с главой поменяли немного план: я должна была вызвать чужака на улицу, а там сама Арьяна должна была разобраться с ним. Как уж она собиралась это сделать, я не знала, да и знать не хотела. Меня только волновало то, что я как бы предаю свою семью, сестру и родителей. Это терзало меня, но мой разум говорил мне, что я всё делаю правильно.

— А пришлый? Ваш постоялец? Он мне не поможет? Там — то и нужно в одном месте подержать скобы…

— Гэй, что ли? — мама махнула рукой в сторону лестницы. — Так крикни им сама, я пойду квочку дожаривать, — и вернулась на кухню. Я опять за этот долгий день удивилась:

— Что? Гэй? Они уже зовут его Гэй?

Возмущение придало мне сил, и помчалась на второй этаж, забарабанила в дверь, и отступила, только когда раскрасневшаяся Милада распахнула передо мною дверь гостевой комнаты.

— Айо? Ты чего?

— Сестрёнка, мне надо… — заговорили мы сней одновременно, и тут из-за её спины вышла высокая сухощавая мужская фигура с длинными, заплетёнными во множество кос, волосами и в чёрном длиннополом одеянии. Я сразу потеряла дар речи. Мне вспомнился жуткий сон, в котором чужак был в такой же точно одежде.

— Айо? Что случилось?

— Да, милая лекарка, надеюсь, Вы пришли не по мою душу? Я, как видите, уже полностью здоров. А всё благодаря чудесным рукам прекрасной Милады, — сладким мёдом лился голос чужака по комнате, — так что не хотелось бы тревожить драгоценную сестру моей… Милады…

— Я… да нет… Тут, вернее, там, на окраине… В общем, мне нужна помощь…

— Помощь? — Милада засуетилась. — Пойдём, я помогу тебе…

— Нет, сестра, нужна мужская грубая сила, — собралась я и высказала, наконец, всё то, что мне было указано, — Дюжник ногу сломал, а я шину не могу сама поставить… Не могу одновременно удерживать крепления и ровнять кость… Нужно просто подержать… — всё этоя говорила, глядя на сестру, а не на чужака. — Вот и всё… А папа — ушёл…

— Хорошо… — голос незнакомца стал другим, более жёстским, собранным.

Я развернулась и пошла к выходу, но его следующая фраза заставила меня замереть:

— Я пойду вместе с избранницей Вена, Милада, а ты подождёшь меня дома…

Как у меня хватило сил на следующий шаг, я не знаю, но я дошла не только до лестницы, но и спустилась к входным дверям, накинула одежду и стала ждать мужчину.

Через минуту он появился, окинул меня своим пронзительным черноглазым взором и открыл дверь:

— Ну, показывай, куда идти?

— Направо, Гэй, навправо… — затараторила я ему в спину, маша рукой в необходимом направлении, где должна была ждать Арьяна.

Сделав несколько шагов, чужак, видимо, пересёк какую-то невидимую мне черту, и сразу, на тихой до того улице, начался сильный ветер, взметнувший вверх огромные массы снега. Чужак прикрыл лицо руками и закричал так, что от его голоса я чуть не оглохла:

— Кто тут? Что тебе нужно?

Тишина и вой ветра стал ему ответом. И тут из снежинок соткалась длинная и толстая верёвка, которая захлестнула сначала одну руку чужака-Гэя, оторвав её от лица, которой он пытался защитить свои глаза, а затем и другую. Эти верёвки подняли руки чужака вверх и в стороны так, что он оказался приподнят на носки и распластался в воздухе прямо передо мною.

— Ну, что, довольна? — чужак повернул голову и посмотрел прямо на меня. — Я уже сказал тебе, что никого из вас не трону… Но ты всё равно предала меня, избранница!!! Сукравон!!!

Слово чуждого языка что-то изменило вокруг, и я увидела, как их кармана его брюк выскочила блестящая змейка. Она обвила его руку, и сразу снежная плеть выпустила её из своего захвата. Чужак неуклюже осел на снег одной стороной, а вторая так и оставалась, подвешенной за руку. Но он не сидео сложа руки, а что-то шептал и чертил в воздухе ладонью какие-то фигуры.

Я всё не могла увидеть в этой белой мгле фигуру Арьяны.

— Арьяна! — крикнула я, пытаясь позвать её на помощь. Мне стало ясно, что чужак скоро освободиться от этих странных оков, и попробовала закричать опять, но что-то сдавило моё горло. Как будто невидимая рука схватила меня и стала постепенно сжимать свои пальцы вокруг моей шеи. Я захрипела.

Уже теряя сознание, пытаясь бесподно оторвать невидимые пальцы отсвоего горла, я увидела, как кто-то огромный подходит с зади к чужаку и бьёт того по голове. И тут удавка отпустила меня, а я закашляла и поняла, что лежу прямо в сугробе в метре от дверей родительского дома. С пеленой в глазах я увидела, как мама подбегает ко мне и помогает подняться, а Арьяна Сугиста о чём-то рассказывает моему отцу, связывающему чужака странной тонкой верёвкой с огромными узлами.

Я что-то делала, с кем-то говорила, но в результате окончательно пришла в себя только дома, в своей постели, на которой уже расположились Бертин и Авидея.

— Вот эту хочу! — тыкал сынок книжкой в лицо сестре, но та только отталкивала ёё.

— Мы это уже читали, Берт, давай вот эту!

— Ой, мама проснулась! Мамочка! — загомонили они в два голоса.

— Долго… я спала?

— Нет, всего пару часов. Дедуля сказал, что это шок… Я, конечно, догадываюсь, что это, только не пойму, где в нашем посёлке можно такое пережить… — моя очень умная и нудная дочь принялась опять учить меня жизни, а я гладила пальцы Бертина и смотрела на Авидею с одной только мыслью: "Я сегодня могла умереть."