Ликвидатор - Сергей Беляков

Я с подозрением силюсь рассмотреть белый призрак. Из-под полотенца раздается сдавленный смех: - Лохи, добро пожаловать в Чапаевскую бригаду!

Чей-то голос отчетливо и строго сказал:

- Кобец, харэ замену пугать, а то будешь у меня в бригаде на фоне до зимы сидеть!

Призрак быстро растаял в темноте.

Я посмотрел на часы.

Час двадцать ночи. 31 июля 1986 года.

Мой Чернобыль начался.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ "Кто предупрежден..."

31 июля 1986 г.

"Первоочередной задачей являлась очистка территории вблизи разрушенного блока от высокоактивных частей активной зоны, выброшенных из реактора,

их сбор, транспортировка и захоронение. Уже в мае 1986 г. на территории промплощадки, благодаря удалению наиболее активных фрагментов,

уровни МЭД гамма-излучения удалось снизить в 10-20 раз и подготовить более широкий фронт работ."

Я просыпаюсь от топота ног за стеной палатки. Солнце вычертило крест от оконного переплета на моей груди, прикрытой белой простыней. Возникшие ассоциации живо подбрасывают меня с постели, и с непривычки я больно врезаюсь головой в раму верхней койки.

Палатка пуста.

Моя койка стоит сразу у входа, справа, когда пройдешь короткий тамбур. Саша Ходырев определил меня на это место; ночами все еще бывает жарко, а место с краю дает доступ к небольшому окну. Еще одна привилегия офицера: койка надо мной не занимается. Плюс к этому персональная тумбочка. И табурет. На табурете - моя форма. Рядом, намотанные на голенища сапог, сохнут портянки.

Ночью Саша привел меня сюда, полуживого от усталости и впечатлений дня, посветил фонариком, пока я расстелил постель "На ней спали только пару раз", лаконично сказал он... но мне было все равно, лишь бы побыстрее отрубиться. В палатке волнами разливался молодецкий храп, раздававшийся явно не из одной пары легких; обычно я не засыпаю под такие увертюры, но после спонтанного инструктажа-накачки в штабе батальона (инструктировали Саша и еще один офицер, Игорь, начальник РАСТ и формально мой непосредственный начальник) до подъема оставалось всего около трех часов, и я просто провалился в сон, забыв о храпунах.

Ходырев был высоким, худощавым, с коротко остриженными волосами. Сутуловатый, малоулыбчивый. Впрочем, Игорь тоже не походил на весельчака. На них обоих, на Саше и Игоре, лежала печать предельной усталости, граничащей с апатией.

"Инструктаж" заключался в том, что они оба, и Игорь и Саша, по очереди вываливали на меня кучу информации: пока один говорил, второй отдыхал. Бессистемность и обилие сведений пугали и обессиливали. Насколько мало я знал о всех "что, как, когда и где", я осознал сразу же, в первые же минуты. Их рассказ, густо приправленный слэнгом, пока что вызывал только тоскливое ощущение моей собственной ограниченности, граничащей с никчемностью. Я робко осведомился о том, когда же я увижу РАСТ. Игорь молча встал и вышел на свежий воздух, а Ходырев загадочно сказал:

- Никуда он не денется. Как рассветет, так и увидишь. - И махнул рукой куда-то в сторону.

Мы сидели в штабной палатке, кокетливо обшитой изнутри белой бязью. Батальон химической разведки 25-й бригады химзащиты располагался с самого краю лагеря. Штаб батальона стоял в третьем, последнем, ряду жилых палаток, за ним громадился пищеблок, а еще дальше, за колючкой автопарка, темнели мыльницы БРДМ-2рх и еще какие-то машины, среди которых по идее была и РАСТ. После перипетий дня я едва ворочал мозгами от усталости, а они сыпали и сыпали на меня все эти бесконечные "разрешенная дневная доза", "гнездовой замер фона", "отсидка"... Потом еще были колоритные "Молдаванский КПП", "Лелевское ПуСО", и куча местных географических названий - Дитятки, Копачи, Чистогаловка, Ораное... Ближе к трем ночи они устали и прекратили пытку. Узнав, что я не ужинал, Саша принес банку тушенки, пол-буханки серого хлеба и бутылку минеральной воды. Я ел с ножа и думал, как мало надо человеку для счастья.

...Ходырев заглядывает внутрь палатки:

- Пошли на завтрак! Ты, кстати, уже умылся? Нет?

Он достает из кармана... три пары носок, самых обыкновенных, нитяных, еще с фабричными этикетками:

- Забудь про портянки. На станции перематываться некогда, носки более удобны, да и раздают их там тысячами...

Наскоро умывшись, я также наскоро завтракаю в офицерской столовой. Вечная пшенка с рыбными консервами, но хорошими ("Сайра!" - гордо сказали мне на раздатке), хлеб, масло и довольно приличный кусок голландского сыра.

Мы с Ходыревым идем на оперативку в штаб батальона.

- Идешь моим дублером в сегодняшнюю ходку, - говорит Саша на ходу. - Мой последний выезд; я свою дозу выбрал. Помни главное: везде, где будем на станции, иди за мной шаг в шаг, не отставай.

После оперативки соберем бойцов и идем на отправку.

В штабе - несколько офицеров за оструганным дощатым столом на козлах. Среди них я различаю двух кадровых; остальные - партизаны, в основном лейтенанты. Я вдруг вспоминаю, что не нацепил звездочки на погоны.

Невысокий крепыш-капитан с цепкими глазами резким голосом называет, по всей видимости, маршруты разведки и номера экипажей БРДМ. Саша шепчет: "Капитан Завитаев, начштаба"... Завитаев поворачивается в нашу сторону:

- Ходырев, тебе команда в 15 человек, сегодня на ХОЯТ.

Я смотрю на Сашу - на куда-куда?! Но он глазом не ведет, и до меня доходит, что это не мат.

- На разводе вас подберет гражданский, из УС-605, дальше поставит задачу на месте, но, скорее всего, сегодня - вывоз грунта. Чей дозиметрист сегодня на станцию - первая рота? Вторая? Ну что вы, сами не можете разобраться, мать вашу, командиры хреновы? - Он грозно обводит всех чапаевским взглядом.

- Трщ каптан, мой сегодня едет, старший сержант Звягинцев, первая рота... - Поднимается рука слева от Завитаева. Тот мягчает:

- Сдайте Ходыреву списки на станцию. Вроде все. Больные есть? Замена? Он впервые обращается ко мне:

- Ты новенький? Ходырева меняешь? Как фамилия? Белов, Бе... Беляков, что ли?

Он несколько мгновений изучающе смотрит на меня.

Я не физиономист, но всегда верил и продолжаю верить в то, что твои взаимоотношения с человеком во многом определяются первым контактом глазами. Ну вот, здесь я, похоже, впечатления не произвел.

- Смотри, не обо...сь поначалу. Поедешь с Ходыревым, он тебе все покажет, впитывай как от мамаши, потом сопли утирать будет некому- завтра он уедет.