Капитан "Старой черепахи" - Лев Линьков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они подолгу гуляли в Дюковском саду, часами, не произнося ни единого слова, сидели на бульваре и любовались бескрайным синим морем. Так тревожно-приятно было Андрею держать хрупкую руку Кати в своей руке и робко перебирать ее пальцы.
Сколько раз порывался он сказать: «Катюша, я тебя люблю» — и не решался. А в последний вечер сентября — последний вечер их встреч (наутро Андрей уезжал на флот) — она поднялась на носки, обняла его, поцеловала, едва коснувшись губ, сказала: «Я тебя буду ждать» — и убежала.
В письмах они объяснились в любви, но война надолго разлучила их. Андрей часто переезжал с места на место, в окопах не было почтовых ящиков, да и некогда ему было писать...
У кого же узнать теперь Катин адрес? Родных у нее нет, подруг ее он не знает. Так ведь просто, без адреса, письмо в Москву не пошлешь... А Катя, конечно, там.
Думая о Кате, Андрей уснул, наконец, а мать долго еще сидела возле него.
Теперь, когда сын не видит, можно и поплакать на радостях. Умаялся Андрюша. Сколько у него морщин у глаз на лбу, на щеках и седина в висках, а ведь ему нет и тридцати!..
Давно ли она шила для него распашонки, давно ли учила его ходить от дивана к комоду, давно ли, кажется, он впервые ушел с отцом на рыбалку и, сияющий, принес свой первый улов — десяток бычков?..
Будто вчера все это было, и вот уж он совсем взрослый. У него теперь свои заботы. И долго ли проживет дома? Сказал, насовсем приехал, да ведь непоседа...
5Председатель Губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией Никитин в эту ночь опять не сомкнул глаз: ночь сменилась рассветом, а он все еще работал. За двое суток даже не прилег на стоявшую за ширмой койку. Обед и завтрак — тут же в кабинете, на скорую руку, без всякого аппетита, по необходимости.
Секретарь Губчека Павел Чумак не мог понять: как способен председатель работать без сна и отдыха? Сам он приучился спать сидя. Часика три-четыре днем да поспит. По ночам наступала особенно горячая пора: то и дело звонил телефон, приходили с докладами начальники отделов, следователи, уполномоченные; поступали донесения из районов города и уездов, телеграммы, шифровки; почти каждый вечер заседала коллегия, надо было вести протоколы, потом оформлять документы. С ног можно свалиться, а Никитин какой-то двужильный — держится! И всегда-то он всех подгоняет: «Скорее, скорее!» Все помнит, всех проверяет, а то еще и самолично отправится на операцию по вылавливанию какой-нибудь контры. В комнату вошла девушка из столовой.
— Завтрак председателю! Чумак отмахнулся от нее.
— Прогонит меня председатель с твоей кашей, сердитый он нынче...
Никитин и в самом деле был расстроен, так как прошедшие сутки принесли крупные неудачи.
Неудача постигла даже одного из самых опытных уполномоченных Губчека Макара Репьева. По данным из Раздельной, там сел на киевский поезд Яшка Лимончик, а Репьев упустил его да вдобавок к тому повредил себе ногу.
С пограничного поста из Люстдорфа только что сообщили, что туда приплывала под утро шхуна контрабандиста грека Антоса Одноглазого. Антос кого-то высадил на берег, убил пограничника Самсонова и безнаказанно ушел. В районе Одессы он появляется второй раз на неделе. Конечно, пограничников мало, а Одноглазый не уведомляет их о своем приходе визитной карточкой... Но все же, если не смогли изловить Антоса, так хотя бы задержали его пассажиров и груз!..
Да тут еще эта история с АРА — с американской администрацией помощи голодающим. Детям дают ложку маисовой каши, а в потайном убежище одной из разгромленных контрреволюционных банд чекисты обнаружили сотни пудов масла, муки, сахара и консервов — все американское. Полно американских продуктов и на черном рынке. Сотрудники АРА, безусловно, снабжают врагов советской власти и спекулируют, но как это доказать? Мистер Уайт, уполномоченный АРА по Одессе и Николаеву, в ответ на заявление губисполкома о необходимости пресечь спекуляцию сообщил, что он-де не подотчетен Советам и не желает говорить на эту тему.
Пойди проверь склады и отчетность этой АРА!..
Город наводнен фальшивыми деньгами. Миллиарды фальшивых кредиток расползаются из Одессы по всей Украине. Губчека раскрыла потайную типографию, печатающую деньги, но фальшивые кредитки по-прежнему продолжают откуда-то поступать. Сегодня опять нашли в подвале одного из домов на Пушкинской три ящика новеньких стотысячных билетов.
Дзержинский потребовал во что бы то ни стало ликвидировать фальшивомонетчиков.
Не причастны ли к этому делу эсеры?
Нахмурившись, Никитин посмотрел в прищуренные глаза сидящего напротив эсера Чирикова. Вот уже третий час этот наглец упорствует и не отвечает толком ни на один вопрос. А как он говорит! Высокомерно, с нескрываемой издевкой:
— Вся моя жизнь принадлежит народу.
— Народу?! — Никитин едва удержался, чтобы не повысить голос.
Нет, криком только унизишь себя. И перед кем!.. Никитин хорошо знал эсеров еще до революции. Много раз ему приходилось сталкиваться с ними на рабочих собраниях. Если раньше, прикрываясь революционными фразами, они фактически были ярыми защитниками кулачества, то теперь превратились в явных агентов иностранной буржуазии.
— Значит, вы утверждаете, что никогда не служили буржуазии? — внешне спокойно спросил Никитин. — Отрицаете, что Борис Савинков командировал вас в Россию для организации в Одессе отделения своей контрреволюционной шайки, именуемой «Народным союзом защиты родины и свободы»? Тогда зачем же он снабдил вас сим мандатом? — Никитин, не торопясь, выдвинул ящик стола и вынул оттуда лоскуток полотна. — Зачем вам понадобилось вшивать этот мандат в подкладку пиджака? Тут же ясно сказано,— продолжал комиссар, — что вы, член партии социалистов-революционеров, Петр Чириков, командируетесь в Россию для организации повстанческих и террористических отрядов, то есть для выполнения преступных замыслов буржуазии...
— Я не преступник, а военнопленный, — перебил Чириков. — Я воюю с большевиками во имя народа.
— Ах, вот как! Следовательно, вы тайно перешли советскую границу и организовали свою банду из любви к народу? Из любви к народу ваша шайка подло из-за угла убила на Пересыпи восемь рабочих-коммунистов и вырезала у них на груди звезды? В Тирасполе вы сожгли элеватор с зерном, обрекая людей на голод. Это все из любви к народу? Может быть, из любви к народу вы и шпионите в пользу Антанты и подготавливаете почву для новой интервенции? Вы могли рассказывать эти басни в лондонских и парижских кафе, под крылышком у господ Черчиллей и Пуанкаре. Они тоже рядятся в спасителей русского народа, а сами мечтают о бакинской нефти да донецком угле. Скажите, зачем же тогда ваш главарь Савинков взял с вас присягу вредить, убивать, шпионить, действовать тайно, хитростью и лукавством?