Как я теперь живу - Мег Розофф

Внизу возятся Джет и Джин. Я думала, Эдмунд давно спит, а он вдруг шепчет, что собаки не должны спать, когда овцы ягнятся, потому что овцам нельзя разбредаться, а мы их, наверно, сбиваем с толку. Он говорит так тихо, что мне хочется подползти ближе, так я и делаю, и мы просто смотрим друг другу в глаза, не говоря ни слова. Эдмунд поворачивает голову направо, легонько трется щекой о мою руку, закрывает глаза и засыпает. А я лежу и гадаю, что полагается чувствовать, если кузен совершенно случайно и совершенно невинно дотрагивается до такого приличного места, как рука — тем более в рукаве.

Никак не засну. Его волосы пахнут табаком. Вспоминаю картину, которую мы копировали на рисовании. Затишье Перед Бурей. Старинный парусник в мертвенно-спокойном море, небо на заднем плане оранжево-рыжее с золотом, все кажется таким мирным, пока не заметишь черно-зеленый участок неба в углу картины — это и есть надвигающаяся Буря. Почему-то я не могу перестать думать об этой картине. Должно случиться что-то ужасное, и никто на картине не подозревает об опасности. Если бы их предостеречь, все могло бы пойти по-другому.

Затишье Перед Бурей — подходящая фразочка. И не важно, что сейчас я счастлива. У меня большой жизненный опыт, я уже научилась не ждать, что все обернется как в слезливом голливудском фильме, где слепую девушку играет Надежда Голливуда, а мальчик-инвалид чудесным образом начинает ходить. И в конце все бесконечно счастливы.

7

Назавтра мы не то чтобы отказываемся от нашего плана, просто нас потянуло домой — помыться, переодеться. Вообще-то спать на сеновале не так уж романтично — колючее сено, летучие мыши, дикий холод, а еще весна называется.

А что дома? Осберт разворчался, ему пришлось доить коз вместо Пайпер. Звонила тетя Пенн, она рвется домой, делает все возможное, и, между прочим, в банке есть деньги, и она уже сговорилась с управляющим, нам их выдадут. Она больше тревожится о судьбах мира, чем о нас, заявляет Осберт. Он, похоже, не против быть на втором месте. Пайпер думает, это потому, что мама уверена — мы справимся.

Пока Осберт объясняет про тетю Пенн, Эдмунд меняется в лице. Хотя, может, я и ошибаюсь, Эдмунд ведь смотрит не на меня, а на Айзека. Когда он поворачивается ко мне, то выглядит уже совершенно нормально. По всему миру полно людей, которые рады ей помочь, говорит Эдмунд. Больше обсуждать нечего.

Старая добрая Королевская Почта, кажется, не подозревает, что война вот-вот начнется. Мне приходят два письма, одно от отца, другое от Лии. Давина Д. плохо себя чувствует, жалуется папочка и во всех подробностях расписывает, как она переносит беременность. Есть мне дело до ее самочувствия! По мне, пусть у нее ноги, как бочки, распухнут, грудь до колен отвиснет и силикон в цемент превратится. В конце письма — пара слов обо мне, он скучает, береги себя, не стань жертвой теракта, ты хоть немного прибавила в весе и бла-бла-бла.

Письмо от Лии поинтереснее. Наша суперкрутая Мелисса Баннер хвастает направо и налево, что подцепила Лайла Хешберга. Только что баннеры не развешивает. Богом клянусь, если это правда — пожертвую все свое земное имущество Армии спасения. Правда, вряд ли мой DVD-плеер достанется какому-нибудь богобоязненному трубачу. Ведь Лайл знаменит тем, что заявил своей последней подружке Мими Мелони — не сможешь Удовлетворять Мои Потребности три раза на дню, поищу утешения на стороне, а Мелисса Баннер на весь свет раструбила, что девственницей была, девственницей и останется. Лия однажды застукала Лайла в пустом классе, когда все были на собрании. Он Удовлетворял Свои Потребности самостоятельно, так что она сказала, ну и ну, Лайл Хешберг, что это за фитюлька торчит у тебя из штанов? По крайней мере, она так утверждает, не хочу никого обидеть, но сильно сомневаюсь.

Хорошо бы перетереть новости прямо сейчас, я чуть не плачу, мобильник не работает, интернета нет, и никакие чокнутые кузены не заменят мне Лию.

Сажусь писать ответ. Про Эдмунда, Пайпер, Айзека, зверей, дом, войну. На бумаге выходит даже лучше, чем в жизни, и, дописав, я почти убеждаю себя, что Жизнь Есть Жизнь и Как Же Мне Повезло. Хотя легче сказать, чем сделать. Как поверить в божье благословение, если реальность такова — я живу с чужими людьми из-за злобных мачехиных козней, не говоря уже о более близких родственниках.

Тут входит Осберт с перекошенным лицом и объявляет, что в США тоже взрывы.

Ужас какой, где именно? Я спрашиваю, только чтобы показать свою заинтересованность. Питтсбург, Детройт и Хьюстон, только он произносит Хустон. Ну, хорошо еще, что не Верхний Вест-Сайд. Правда, я сразу же начинаю фантазировать, вот бы папочка с Давиной, перевязанные и хромые, захотели к нам приехать, а мы такие, КАК ЖАЛЬ, аэропорты закрыты, а то бы мы ВСЕЙ ДУШОЙ, правда-правда.

Сегодня я попыталась съесть кусочек бекона, потому что Эдмунд меня очень попросил, но бекон на вкус как свинина, и меня чуть не вырвало.

8

Пришло время поговорить об Айзеке, потому что он вроде как ни в чем не участвует, редко открывает рот, но я начинаю понимать — кто меньше болтает, тот больше видит.

Сперва я едва его замечала. Эдмунда невозможно не заметить, Пайпер то и дело берет меня за руку, куры кудахчут, собаки лают, овцы блеют, не говоря уже о том, что полмира чуть не взорвали, а водопроводные трубы шумят день и ночь. Так что я не сразу поняла — пока Эдмунд и Пайпер приглядывают за мной, Айзек приглядывает за ними.

Неявная забота, не то что у Осберта. Тот вклинивается в любой разговор со своими указаниями, ясно же, что Ответственность за Семью Лежит на Нем. Как Он от Этого Устал, конечно, он понимает, Раз Он Старший, Ладно Уж, глубокий вдох.

Эдмунд, наоборот, весь как на ладони, даже если удивляет тебя миллион раз на дню. Еще он читает мысли. Это сразу заметно по тому, как он смотрит.

Айзека понять сложнее, он Держит Мысли при Себе — так наш швейцар говорил о тех, кто не любит посплетничать. Не то чтоб он наблюдал исподтишка или слишком переживал по поводу увиденного, его не слишком заботят чужие поступки, он ничего не обсуждает и не оценивает. Даже семья, похоже, интересует его чисто теоретически,