Гегемония, или Борьба за выживание - Ноам Хомский

Провозглашение великой имперской стратегии было воспринято как зловещий знак на пути развития международных отношений. Однако для сверхдержавы не достаточно просто провозгласить новую концепцию политического действия. Совершенно необходимо, чтобы такая концепция была закреплена в качестве нормы международного права посредством осуществления показательных действий. Известные специалисты и общественные деятели с полной ответственностью заявляют, что право является подвижным органичным инструментом и новая форма вполне может служить руководством к действию. Как только была обнародована новая имперская стратегия, военная пропаганда стала будировать милитаристские настроения в обществе для поддержания кампании против Ирака. Тогда начали свой отсчет промежуточные выборы в Конгресс США. Такое совпадение мы уже отмечали раньше, обратите внимание на этот факт — в дальнейшем мы к нему еще вернемся.

Объект превентивной атаки должен отвечать некоторым требованиям:

1. Должен быть практически беззащитным.

2. Должен быть достаточно значимым для развязывания конфликта.

3. Должна быть возможность представлять его как воплощение реальной угрозы безопасности.

Ирак подходит по всем параметрам. Первые два требования очевидны, а третье легко достижимо. Всего лишь необходимо повторять пламенные высказывания Буша, Блэра и их соратников: диктатор Хусейн «создает одно из самых страшных средств уничтожения. Его цель — доминировать, запугивать и осуществлять нападения». Он уже применял это оружие для уничтожения целых деревень на территории Ирака, в результате чего остались тысячи убитых и тысячи ослепленных, обездоленных людей. Если это не проявление зла, тогда «что же мы называем злом?»{26}.

В ежегодном послании президента США Конгрессу, в январе 2003 года, выразительные слова порицания, произнесенные им, прозвучали довольно искренне. Безусловно, те, кто увеличивает страдания людей, не должны оставаться безнаказанными. К их числу относится и сам глашатай благородных призывов, а также его сторонники, которые осознанно отдали свои предпочтения человеку, чьи злодеяния очевидны.

Поражает легкость, с которой при перечислении наиболее тяжких преступлений Саддама Хусейна оказались скрыты важнейшие слова: «Не обращая ни на что внимания, мы продолжали поддерживать репрессивный режим, так как нам было все равно». Похвалы и поддержка сменились осуждением после того, как иракский диктатор совершил по-настоящему серьезное преступление: не выполнил (или, возможно, не совсем понял) приказы, вторгшись в Кувейт в 1990 году. Наказание — кого оно постигло — оказалось суровым. Однако сам тиран уцелел и в дальнейшем еще более укрепил свои позиции в результате введения его бывшими друзьями режима санкций против Ирака. В сентябре 2002 года, с приближением момента, когда должна была состояться демонстрация новой нормы о нанесении превентивных ударов, советник президента по национальной безопасности Кондолиза Райс предупредила, что следующим подтверждением намерений Саддама Хусейна может стать нанесение ядерного удара, предположительно, по Нью-Йорку. Соседи Ирака, в том числе представители израильской разведки, отмели данные подозрения, которые позже были опровергнуты и в результате работы международной инспекции ООН. И все же официальный Вашингтон продолжал настаивать на своем.

С самого начала милитаристской пропаганды заявлениям американских властей явно недоставало правдоподобия. По словам одного из сотрудников правительства США, с двадцатилетним стажем службы в разведке, «руководство страны способно на любую ложь… для выполнения своих важных задач в Ираке». Вашингтон препятствует работе международной инспекции, поскольку опасается, что она ничего не обнаружит, считает он. Как отмечают два ведущих специалиста в области международных отношений, заявления президента по поводу угрозы, исходящей от Ирака, стоит рассматривать как откровенные попытки запугать американское общество, чтобы заручиться его поддержкой. Это стандартная процедура. Вашингтон до сих пор отказывается предоставить доказательства своих заявлений 1990 года о том, что на границе Саудовской Аравии была сконцентрирована большая группировка иракских войск. Эти заявления, ставшие предлогом для начала военных действий в Персидском заливе в 1991 году, получили моментальное опровержение в результате проведенного одним из журналов расследования, но никакого действия это не возымело{27}.

Обоснованно или нет, но президент и его окружение, в их стремлении публично обвинить Саддама Хусейна в причастности к терактам 11 сентября 2001 года, распространили самые мрачные предупреждения о зловещей угрозе, которая исходит от Хусейна, как для безопасности самих США, так и для всего региона. Масштабная пропагандистская кампания в СМИ достигла ожидаемых результатов. В течение нескольких недель около 60 процентов американских граждан стали воспринимать Саддама Хусейна как «источник непосредственной опасности для США», которую необходимо устранить в кратчайшие сроки. К марту почти половина американского населения была убеждена, что Хусейн принимал участие в подготовке атак 11 сентября и что среди террористов на борту угнанных самолетов были граждане Ирака. Поддержка военных действий во многом была обусловлена именно этими убеждениями рядовых американцев{28}.

За пределами США, по мнению зарубежной прессы, публичная дипломатия «потерпела провал». «Внутри США ее усилия позволили успешно соединить в сознании населения посттравматические переживания от событий 11 сентября с необходимостью проведения военной операции в Ираке… Около 90 процентов американцев считают, что С. Хусейн осуществлял поддержку и был пособником террористических групп, которые планировали проведение силовых акций против США». Политолог Анатоль Ливен отмечал, что американцы были «одурачены пропагандистской кампанией, не имевшей аналогов в истории демократических стран в мирное время»{29}. В результате пропагандистской акции в сентябре 2002 года президент Буш получил подавляющее число голосов на выборах, так как избиратели, в ужасе перед зловещим врагом, отринув свои первоочередные нужды, отчаянно сплотились под эгидой действующей власти.

Публичная дипломатия позволила моментально заворожить Конгресс. В октябре конгрессмены предоставили президенту право начать военную операцию «в целях обеспечения национальной безопасности США от неминуемой угрозы, исходящей от Ирака». Это повтор уже известной истории. В 1985 году президент Р. Рейган объявил чрезвычайное положение, которое затем продливалось каждый год, в связи с тем что «политика и действия правительства Никарагуа представляли чрезвычайную угрозу национальной безопасности и внешнеполитическим интересам США». В 2002 году американская нация опять теряла сознание от страха, на сей раз по вине Ирака.

Еще одним триумфом публичной дипломатии во внутренней политике стало выступление президента США на палубе авианосца «Авраам Линкольн» 1 мая 2003 года, когда он «в неподражаемом рейгановском стиле подвел итоги шестинедельной войны». Он открыто заявил — без опасений скептических комментариев из США — о своей значимой победе в войне с терроризмом, которая стала возможной благодаря «устранению одного из союзников „Аль-Каиды“»{30}. При этом абсолютно не важно, что предположение о связи Саддама Хусейна с Усамой бен Ладеном — на самом деле двух злейших врагов — основано на малоубедительных доказательствах и неоднократно опровергалось компетентными специалистами. Также не важна причинная связь между нападением на Ирак и угрозой террористических атак: нападение усилило угрозу, что неоднократно прогнозировалось. Это, вероятно, стало причиной еще большего затягивания войны с терроризмом, так как способствовало резкому пополнению рядов сторонников «Аль-Каиды»{31}.

Активное использование мер пропаганды продолжилось и после окончания военной операции в Ираке. После того как все попытки обнаружить следы оружия массового поражения на территории этой страны с очевидностью провалились, треть граждан США все же считали, что американские вооруженные силы нашли оружие массового поражения, и более 20 процентов полагали, что иракская сторона использовала его в ходе конфликта{32}. Возможно, это обычная реакция панически напуганных людей в результате многолетней интенсивной пропаганды, направленной на «приручение великого чудовища».

Тезис о «неподражаемом рейгановском стиле», скорее всего, относится к громкому высказыванию Р. Рейгана о том, что США мужественно выстояли «перед лицом колоссальной угрозы, вызванной Гренадой». Проницательные комментаторы отметили, что пафосное выступление президента Буша на американском военном корабле «Авраам Линкольн» было тщательно спланировано как «мера агитации в преддверии подготовки к выборам в 2004 году». В ее основу, по мнению экспертов Белого дома, «должна быть положена тематика национальной безопасности, а ключевым событием должно стать свержение Саддама Хусейна». Для усиления эффекта начало официальной кампании было отложено до середины сентября 2004 года, чтобы Республиканская партия на своем съезде в Нью-Йорке смогла чествовать великого полководца. Ведь он в одиночку спас американский народ от повторения теракта 11 сентября благодаря успешной военной операции в Ираке. Главный политтехнолог Республиканской партии Карл Роув пояснил, что при проведении предвыборной кампании будет всячески подчеркиваться, что в Ираке была одержана не окончательная победа, а выиграна лишь битва. Это одно из «многих важных достижений в длительной и крупномасштабной войне против терроризма, — убежден Роув или, может, только предполагает — которая не закончится в день выборов в 2004 году»{33}, а будет иметь дальнейшее продолжение.