Мечтатели - Филип Шелби

Первые годы супружества принесли Саймону счастье. Николь была образцовой женой. Она точно знала свои обязанности и вела хозяйство со скрупулезной деловитостью. Она никогда не расспрашивала мужа о делах и не требовала объяснений, когда он приходил домой под утро. В награду за столь примерное послушание Саймон подарил Николь просторный новый дом на Пятой авеню, а также открыл на ее имя неограниченный кредит. Их брак был своего рода сделкой, которая Саймона вполне устраивала.

Несмотря на любовь Николь к мужу, она не могла дать ему одного – подарить наследника. В тот день, когда врач сказал Саймону, что у Николь не может быть детей, судьба отвернулась от него. Спустя некоторое время Николь заболела гриппом и умерла. Люди, знавшие ее, втихомолку уверяли, что причиной ее смерти были горе и стыд, а не только эпидемия гриппа. Саймон не знал, насколько это было правдой. Со своей стороны он сделал все от него зависящее, чтобы выполнить супружеский долг. Смерть Николь открыла ему дорогу для поисков жены, которая сумеет исполнить свое назначение.

Саймон Толбот обмыл лицо холодной водой, насухо вытерся и отдал себя в руки Олбани, уже готового начать бритье. В последние годы он весьма прилично обходился без супруги. Признаться, он открыл для себя тот факт, что репутация вдовца – превосходная приманка даже для самых респектабельных дам. Однако многочисленные романы не приносили того, что ему было нужно и что, как ему казалось, он заслужил.

Несмотря на свой молниеносный взлет в мире бизнеса, Саймон чувствовал, что нью-йоркский высший свет отвергает его. Это общество было таким же замкнутым и клановым, как любое семейство аристократического Юга. Как бы радушно он ни открывал двери своего дома, как бы щедро ни жертвовал деньги на нужды благотворительности, Саймон всегда ощущал себя чужаком. Он не мог и надеяться подняться выше, пока не проникнет в зачарованный круг Четырехсот Семейств, правящих Нью-Йорком. Этого нельзя было добиться одними деньгами. Нужна была жена, которая уже принадлежала бы к этому миру и чья родословная послужила бы туда пропуском.

Очень быстро Саймон обнаружил, что почти все подходящие для него женщины уже разобраны. Было несколько вдов, но все они были значительно старше, и Саймон избегал их так же тщательно, как и старых дев. Будь он проклят, если удовольствуется остатками. Тогда он поднял глаза и увидел Розу Джефферсон.

Саймон не забыл, что Роза была когда-то по-детски влюблена в него. Но теперь в ней чувствовалось нечто большее; она расцвела огненной, дразнящей красотой, и чем больше он видел ее, тем яснее понимал, как сильно она действует на него. Кожа его горела всякий раз, когда пальцы Розы касались его руки, а от страстного блеска ее глаз у него захватывало дух.

Тем не менее Саймон был очень осторожен с Розой и не позволял ей обольщаться; Иосафат Джефферсон и дела, которые он вел с Саймоном, были слишком важны, чтобы рисковать ими по пустякам. Саймон начал разыгрывать роль одинокого вдовца, уставшего от бремени забот, надеясь, что это вскоре охладит пыл девушки. Но она вдруг попросила его быть ее кавалером по котильону на очередном балу.

Дерзость Розы буквально ударила Саймону в голову. Теперь он бешено хотел ее. Самые веселые и блестящие вечера тускнели, если он не слышал ее гортанного смеха и не видел дерзких, вызывающих взглядов ее глаз. Но Саймон по-прежнему был убежден, что, приняв приглашение Розы, он навлечет на себя гнев Иосафата Джефферсона. А это означало бы конец его карьеры в Нью-Йорке.

– Роза сказала, что вы еще не дали ей ответа, – сказал Иосафат Джефферсон, когда они с Саймоном прогуливались у мола в Дьюнскрэге во время одного из его визитов.

– Простите, о чем вы, сэр?

– О котильоне. Саймон сглотнул слюну.

– Не знаю, как бы вы отнеслись к тому, чтобы я сопровождал ее, сэр.

Старик пробормотал что-то и некоторое время шел молча.

– Я знаю, как Роза относится к вам, – сказал он наконец. – Она упрямая девчонка, но судит здраво.

Джефферсон остановился и посмотрел в лицо своему младшему спутнику.

– А вы-то как к ней относитесь?

Саймон понял, что сейчас ему придется дать самый важный ответ в своей жизни. Он смотрел Иосафату Джефферсону прямо в глаза.

– Я люблю ее, сэр.

Джефферсон кивнул и посмотрел вдаль, на море.

– Ты мне нравишься, Саймон. Николь мне тоже нравилась. Я восхищался тем, как ты с ней себя вел. Когда меня не станет, Розе будет нужен такой человек, как ты. Она еще очень многого не знает в жизни, и ты научишь ее, поможешь ей. Ты понимаешь, о чем я?

Мысли Саймона мчались, обгоняя друг друга. Он всегда знал, что в качестве приданого Роза получит часть акций «Глобал Энтерпрайсиз», может быть, больше, может быть, меньше. Ему было абсолютно ясно и то, что, кто бы ни стал мужем Розы, Иосафат Джефферсон никогда не передаст ему сколько-нибудь значительного пакета акций, который бы позволил ему контролировать деятельность компании. На роль преемника, несомненно, готовят Франклина, младшего брата Розы.

Усилием воли Саймон сохранил спокойствие. Он тщательно отбирал слова.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь Розе, – сказал он. – Я с глубоким уважением отнесусь к любым распоряжениям, которые вам будет угодно сделать на ее счет.

Иосафат Джефферсон долго смотрел на него.

– Уверен, что так и будет, – сказал он наконец и вынул из кармана запечатанный конверт.

– Тебе, конечно, нужно будет подписать кое-какие бумаги, но это – мой свадебный подарок для вас обоих. Открой, не бойся.

Саймон смотрел на контракт, предоставлявший его фирме «Толбот Рейлроудз», исключительное право перевозить грузы компании «Глобал Энтерпрайсиз». Величие этого жеста ошеломило его. Ведь Иосафат Джефферсон только что предоставил ему необходимые средства для того, чтобы бросить вызов таким гигантам, как «Вандербилтс Пенсильвания Рейлроудз» и «Морганс Трансамерика Лайнз», и занять по праву принадлежащее ему место на Олимпе великих промышленников Америки. Больше того, Саймон получал жену, которая может дать ему не только безупречное имя в высших кругах, но и то, чего не могла дать Николь – наследника.

– Я хочу, чтобы ты заботился о ней, Саймон, – сказал Иосафат Джефферсон. – Если со мной что-нибудь случится и я не успею научить ее всему, что она должна знать, пообещай мне, что доведешь до конца то, что я начал. «Глобал» у нее в крови. Когда-нибудь она возглавит фирму, уж это я знаю наверняка.

– Я выполню все, о чем вы говорите, сэр, – торжественно ответил Саймон.

– Хорошо. Вернемся в дом. Нам надо еще о многом поговорить.

Десятью днями позже, на балу, Саймон Толбот сделал Розе Джефферсон формальное предложение и получил согласие. По радостному лицу Розы и по ее страстным поцелуям Саймон понял: она и не подозревает, что его мысли уже далеко…