Удивительный монгол - Джеймс Олдридж

Твой друг

Барьют.

Здравствуй, Барьют!

Мне было очень приятно получить такие замечательные и длинные письма, а последнее было настолько интересным, что я просто не могла от него оторваться. Я должна была помогать миссис Эванс перебирать фасоль, но отобрала всего две фасолины и очистила одну картофелину, так что миссис Эванс пришлось забрать у меня письмо до тех пор, пока не закончили ужин. У меня даже пропал аппетит, так я разволновалась из-за Таха. Но миссис Эванс заставила меня съесть все: фасоль, картошку, пудинг и вымыть посуду. Только после этого она отдала мне письмо, заставив прежде сесть как следует и читать спокойно. Таким образом я, дескать, получу больше удовольствия.

Но боюсь, что я не очень спокойный человек. По крайней мере, это мне постоянно твердят миссис Эванс и дедушка, хотя лично я считаю себя очень спокойной. Чтобы ответить на все твои вопросы, мне потребуется, наверное, сто лет. Сейчас могу сказать точно только одно: Tax еще не приехал. Его держат в карантине, проверяют, нет ли у него каких-нибудь заразных болезней. Я, между прочим, тоже беспокоюсь за Мушку, хотя дедушка смеется, когда я говорю об этом.

Но одно я могу обещать тебе, Барьют, — мы сделаем все, чтобы Tax чувствовал себя здесь как дома, хоть его горы и долины далеко. Здесь, конечно, все немного скучнее и проще по сравнению с вашими горами. Поэтому боюсь, что, когда буду рассказывать тебе о нашем доме и нашем заповеднике, ты не услышишь ничего о лошадиных поединках и отчаянных погонях в горах.

Я живу в заповеднике с дедушкой и дедушкиной экономкой миссис Эванс.

Моя мама умерла четыре года тому назад. А мой папа — геолог, и ему приходится работать в таких странах, как Персия или Кувейт (там умерла моя мама). Он должен вернуться в будущем году, а до тех пор я буду жить у дедушки. Он профессор зоологии и заведует национальным заповедником для диких животных. Это совсем новый заповедник, специально созданный для тех зверей, которым угрожает вымирание, но пока у нас еще не очень много животных.

Наш заповедник расположен в Черных Горах, занимает большое пространство, покрытое холмами и пастбищами. Вокруг нет ни городов, ни деревень и даже настоящих дорог, за исключением одной, которая ведет к нашему дому. Цель заповедника — дать животным возможность вести привычную дикую жизнь, и поэтому в заповеднике нет загонов и оград. Есть только один электрический забор, в двадцати милях от нас, чтобы животные не выходили на главную дорогу. Мы со всех сторон окружены реками. Одна из них течет по другую сторону гор, и поэтому все горы и пастбища будут в распоряжении одного Таха, если не считать нескольких диких козлов, оленей, барсуков, бобров и других небольших зверей. Вот и все, что пока у нас есть.

Наш каменный дом находится в самом центре заповедника, и в дедушкином кабинете сделаны большие окна для наблюдения со множеством подзорных труб и кинокамер. Моя школа в Крикхоуэле, в двадцати милях от дома. Каждое утро дедушке приходится отвозить меня за десять миль к главной дороге, где я сажусь на автобус. Когда дедушки нет, меня отвозит на своем грузовике мистер Джонс, почтальон. Иногда, в метель, я вообще не хожу в школу. Но у нас не так дико, как в ваших горах, Барьют, хотя люди считают, что мы живем в глуши. Они часто спрашивают: «Тебе не одиноко, Китти? Ты ведь там совсем одна».

Но мне нравится здесь, и я никогда, никогда не уеду отсюда.

Дедушка и миссис Эванс очень добры ко мне, и мне кажется, что они балуют меня, хотя думают, что обходятся со мной очень строго. И они все время ссорятся. Но это не со зла ссоры, просто они так привыкли.

— Эта женщина сведет меня в могилу, — всегда ворчит дедушка, когда миссис Эванс ругает его за что-нибудь.

— У него нет никакого понятия, что хорошо, что плохо, — говорит миссис Эванс, когда ее в чем-нибудь обвиняет дедушка.

Потом они начинают говорить друг другу: «Чушь» — это их любимое слово, когда они спорят. Я люблю их обоих, а мистер Джонс, почтальон, говорит, что ни один из них не сможет жить без меня. Поэтому, хотя они стараются быть со мной строгими и пытаются утихомирить меня (почему, так и не пойму), я знаю, что это просто забота обо мне.

А вообще я чувствую, что мне нужно заботиться о них. Мой дедушка очень неаккуратный. Когда он кончает работать с книгой, картой, картотекой или фотографиями, он просто бросает их где попало — на полу, на стуле, на столе или на лестнице. Мне постоянно приходится все подбирать за ним и прибирать его кабинет, хотя дедушка и ворчит на меня, когда застает за этим.

Что же касается миссис Эванс, то она плохо видит. Даже очень плохо. Она видит очень небольшое пространство прямо перед собой через очень толстые очки, и поэтому мне приходится следить, чтобы стулья, столы (даже дедушкины книги) не попадались ей на пути и она не споткнулась бы о них. Мне приходится следить также, чтобы все на кухне было там, где она сможет увидеть, — ножи, тарелки, кастрюли и вязанье. Если что-нибудь окажется не на месте, она никогда не найдет. Думаю, у нее перед глазами как будто пленка, потому что она всегда ходит с метелкой для пыли и словно чистит перед собой воздух, как грязное окошко.

Как видишь, мне повезло. А пишу я про все это, чтобы ты знал, в какой дом приедет Tax.

Самая серьезная проблема, конечно, это моя любимица Мушка и то, как она подружится с Тахом. Я бы могла сказать, что за нее я не беспокоюсь, но это будет неправдой. Мушка такая ручная, доверчивая и ласковая, что я не могу себе представить, что произойдет, если она окажется рядом с таким диким жеребцом, как Tax. Просто не могу себе представить.

Когда дедушка впервые привел Мушку домой примерно год тому назад, он сказал мне, что когда-нибудь она может стать женой дикой азиатской лошади, которую он надеялся достать в Монголии. Но Мушка уже была такой доброй и ласковой, что я спросила дедушку, почему он хочет, чтобы такая нежная маленькая лошадка стала женой дикого жеребца.

— Потому что нам нужно будет убедить дикого жеребца в том, что мы его друзья, что он может доверять нам. Что мы не только не будем угрожать ему, а, наоборот, помогать. С лошадью ведь на словах не договоришься, не так ли? Что может быть лучше, чтобы приучить его к нашим горам, чем дать ему добрую и умную подругу, которая привязана к нам и сама будет к нам подходить, не бросится в бегство, если мы появимся вблизи на склоне холма, когда они будут вместе.

— Откуда ты знаешь, что в Монголии найдут дикую лошадь, если считается, что они исчезли? — спросила я (это было год назад).

— Потому что я убежден, что рано или поздно дикий табун будет найден, а мои друзья из Академии наук Монголии обещали мне одну лошадь, если найдут табун, в котором будет более двадцати лошадей.

— А что будет потом? Мушка навсегда останется с диким конем?

— Нет. Только до тех пор, пока дикарь не научится доверять нам. Тогда мы привезем ему из Монголии дикую подругу, и ты получишь свою Мушку обратно.

— Но она такая ручная! — повторяла я ему.

— Тем лучше, — ответил дедушка. — Поэтому ты можешь делать все, что хочешь, Китти, чтобы она больше привыкла, но только не пускай ее в дом и не езди на ней.

Вот так год назад у нас появилась Мушка.

Сначала я пыталась оставлять Мушку дома, когда ходила гулять в горы, и брала с собой только Скипа. Скип — скай-терьер, и никогда не ходит просто, даже в доме. Он подскакивает и подпрыгивает, как маленький мячик, из одного места в другое. Но однажды Мушка пошла за нами, и я решила подразнить ее и спряталась, чтобы она подумала, что потерялась. Ей так понравилась игра, что это вошло в привычку. Теперь Мушка и я все время так играем, даже дома. Мы все время поддразниваем друг друга. А поскольку она терпеть не может в чем-нибудь не участвовать, то все время пытается проникнуть в дом. Она делает все, чтобы войти, и даже сердится и недовольно ржет, когда я закрываю дверь перед ее носом.

Вообще-то я со страхом думаю, что, если ей удастся когда-нибудь пробраться в дом, а миссис Эванс ее вовремя не заметит, то произойдет беда. А если Мушка попадет в дедушкин кабинет, она, наверное, сжует все его карты, письма и бумаги. Она обожает есть бумагу. Поэтому мне стоит больших усилий не пускать ее в комнаты, хотя лично я считаю, что она просто уляжется перед камином, как собака, или свернется, как кошка, на коврике.

Вчера миссис Эванс вошла к дедушке в кабинет с мокрыми занавесками в руках и сказала:

— Посмотрите, что сделала ваша лошадь с этими занавесками! Она начисто отъела весь низ!

Дедушка посмотрел на занавески без всякого интереса к ним:

— Я думаю, что она хотела залезть в окно. А вы чего ожидаете от нее?

— Она хотела досадить мне, — возразила миссис Эванс. — Она знает, что я не пущу ее в дом, и поэтому делает все, чтобы отплатить за это. На днях она уже почти проникла на кухню, но я выставила ее. Тогда она схватила зубами коврик и убежала с ним к реке.