Жизнь других людей - Шейла Нортон

– Ты полагаешь?

– Конечно! Брось, не унывай, в пятницу вечером покажем всем, на что мы способны…

– Не думаю, что я к этому готова…

– Еще как готова, – решительно говорит она. – Приведешь себя в порядок, выпьешь кружку пива и станешь человеком.

– Ну, раз ты так считаешь…

Я соглашаюсь только ради Фэй.

Пятница

Честно говоря, все складывается не так плохо. Из-за Элли мне очень хотелось, чтобы неделя прошла хорошо. Сейчас середина полугодия, и она не ходит в садик. Каждый раз, когда в садике каникулы, я обещаю себе, что мы будем проводить много времени вдвоем, мать и дочь, гулять на свежем воздухе, любоваться цветами и пересчитывать разные предметы. Будем читать книжки и играть в супермаркете в «Обмануть всех»[1], чтобы она могла выучить буквы. На самом деле утром я заталкиваю полусонную дочь в машину, по дороге она обычно хнычет, что я не дала ей съесть или надеть то, что она хотела, потом я высаживаю ее у Фэй, которая присматривает за ней, пока я не закончу работу. После работы я возвращаюсь к Фэй, и мы пьем кофе с сандвичами, надеясь, что девочки поиграют спокойно еще какое-то время и при этом не убьют Джека.

Но на этой неделе я сделала над собой титаническое усилие. В среду, закончив уборку у Дотти (Хиллсайд-авеню), я взяла ее пса и вернулась с ним к Фэй, чтобы Элли и Лорен могли с ним погулять. Для того чтобы должным образом оценить мой подвиг, нужно немного знать Тоссера. Тоссер – так зовут собаку Дотти – настоящее чудовище. Дотти взяла его щенком у вдовы пьяницы-шотландца, который, подзывая пса, обращался к нему не иначе как: «Эй, ублюдок!» Однажды хозяин собаки, изрядно набравшись, упал в канал и утонул. Его жена жаловала собаку не больше мужа и очень обрадовалась, узнав, что Дотти хочет завести щенка. Обычно я гуляю с Тоссером в среду утром. Сама Дотти страдает артритом, ей тяжело ходить, и она считает, что псу время от времени нужно размяться. Вообще-то, беспокоится она напрасно, – бросаясь на мои ноги и пытаясь вцепиться мне в горло, Тоссер устраивает себе такую разминку, которой вполне хватит на неделю. По неведомой причине дети считают его очень милым и обожают с ним гулять, поэтому в эту среду он разминался вдвое больше обычного. Мало того что паршивец атаковал меня утром, когда его удовольствие оплачивается, при этом до конца дня мне пришлось вести разговоры в духе приведенного ниже:

– Мамочка, почему мы тоже не заведем собачку?

– Потому что они очень дорого стоят.

– А если я отдам тебе деньги из моей свинки-копилки, мы сможем купить собачку?

– Нет, этих денег на собачку не хватит. Всех копилок на свете не хватит, чтобы купить собачку.

– А почему мы не можем взять к себе Тоссера?

– Потому что его хозяйка – Дотти. Кроме того, Тоссер – подлая и жестокая тварь, он искусал мне все ноги, и даже если меня озолотят, я не пущу его к себе в дом.

– Но ты говорила, что Дотти не может с ним гулять, потому что у нее болят ноги…

– Но она все равно его хозяйка.

– Тогда я спрошу у Дотти, может быть, она согласится его отдать.

– Нет, не спросишь. Собаки у нас не будет.

– Но я хочу собаку! Я люблю Тоссера, мамочка! Я хочу такую собаку, как Тоссер! Я хочу собаку…

– Хватит про собаку! Не желаю больше этого слышать! И про чертова Тоссера не хочу слышать!

– Мамочка, ты злая!

Где мои прекраснодушные планы.

В четверг, прибрав Сельский домик, я веду Элли и Лорен в бассейн. Так я могу хоть немного отблагодарить Фэй и позволить ей передохнуть, если, конечно, ей удастся на часок-другой утихомирить Джека.

– Джек идет купаться! – басом заявляет Джек, наблюдая, как я укладываю в сумки девочек полотенца и купальники.

– Нет, Джек, – мягко говорит Фэй.

– В другой раз, Джек, – лицемерно добавляю я.

– Ты очень противный! – безапелляционно объясняет ему Лорен. – Все время орешь.

Джек немедленно заходится криком.

– Вот видишь! – удовлетворенно говорит Лорен.

– Жаль, что он все время плачет, – говорит Элли. – Если бы он не плакал, мы бы взяли его, да, мамочка?

– Да, детка.

Не исключено.

Плавание в бассейне с двумя четырехлетними девочками – не самое увлекательное занятие. Можете мне поверить. Мы отправляемся в лягушатник. Элли плещется с надувными нарукавниками, Лорен недавно научилась плавать без них – каждую субботу она ходит в бассейн с отцом. Элли завидует ей, она стаскивает нарукавники и тут же захлебывается. Наглотавшись воды, она начинает плакать и еще больше злится на Лорен, которая, похваляясь своим умением, плавает вокруг. Я то прикрикиваю на Лорен, чтобы та прекратила хвастаться, то напускаюсь на Элли, чтобы она не снимала нарукавники и не утонула.

– Если не можешь плавать без нарукавников, нечего их снимать.

– Я могу. Я умею плавать. Дурацкие нарукавники. Я не маленькая.

– Никто не говорит, что ты маленькая. Ты просто не умеешь плавать. Пока. Но скоро научишься.

– Умею. Я умею плавать. Посмотри на меня. Я умею плавать, как Лорен. (Буль-буль, кхе-кхе, а-а-а-а!)

– Нет, не умеешь! Сколько можно повторять! Не реви! Сама виновата! Лорен, хватит плавать вокруг с таким видом! Все видят, что ты отлично плаваешь, и ты молодец, но…

Домой мы возвращаемся рано, девочки на заднем сиденье хранят гробовое молчание, они не разговаривают ни со мной, ни друг с другом.

– Может быть, возьмем видео и купим чипсов? – с наигранной бодростью спрашиваю я. Мне неловко, что я привезу Лорен в дурном настроении.

– Я не люблю видео, – угрюмо говорит Лорен.

– А я не люблю чипсы, – Элли бросает на меня гневный взгляд.

В следующий раз возьму с собой Джека.

Сегодня пятница, последний день каникул в детском саду, а пятница – это Кэнэл-стрит. Я не люблю работу по пятницам. Все дома на Кэнэл-стрит одинаковые – типовые домики на две спальни, судя по всему построенные в 1940-е годы, сзади крохотный палисадник, перед домом сада нет – дверь открывается прямо на улицу. Но первое впечатление обманчиво – увидев цены на эти дома в витринах агентств по недвижимости, я не поверила своим глазам. На самом деле отсюда очень удобно добираться на вокзал и в центр города, а для жильцов есть парковка. Дом номер 73 по Кэнэл-стрит сдается внаем, и в нем живут Оливер и Натан, два молодых человека. Домашнее хозяйство их не занимает, и они не дают мне никаких указаний, относясь к моей работе в высшей степени безучастно. Это была бы неплохая работа, если бы не Оливер. С Натаном проблем нет – его никогда не бывает дома. Вроде бы он работает в студии звукозаписи в Лондоне, и, наверное, я бы заинтересовалась этим обстоятельством, если бы узнала об этом не от Оливера. Оливер бо́льшую часть времени работает дома. По-видимому, оставаться там по пятницам он считает своим долгом.

Увидев их впервые, я решила, что они геи. Поэтому, когда Оливер начал заигрывать со мной, я была, мягко говоря, ошарашена. Сначала я отнесла это на счет собственного разыгравшегося воображения. Начиталась всякой ерунды. Давно не занималась сексом. И вот теперь, стоит мне увидеть симпатичного парня, в голову лезут глупые фантазии! Но на следующей неделе он выразил свои намерения совершенно недвусмысленно. Например: «Эй, зачем застилать постель? Может, лучше немного порезвимся?»

Мало того что гнусное предложение а) было сделано работодателем в рабочее время, б) поступило от того, кого я считала геем, и в) потрясло меня до глубины души, поскольку единственная любовь моей жизни покинула меня, вдребезги разбив мою уверенность в себе, – кроме всего перечисленного он на несколько лет моложе меня, с умопомрачительным телом и внешностью, которые можно увидеть только в кино или телесериалах про врачей.

Я не сомневалась, что любой, кто выглядит подобным образом, обычно оказывается геем, даже если не живет в одной квартире с лучшим другом. Так или иначе, жизнь втроем никогда меня не прельщала. Если бы я была в состоянии делить мужчину с кем-то еще, будь то мужчина или женщина, я лучше попросила бы Дэниела привести его новую подружку и пригласила ее к нам в постель.

Я объяснила Оливеру, что предпочла бы заняться уборкой и что я благодарна за лестное предложение, но не может ли он оставить меня в покое?

– Жалко, – улыбнулся он. – Ничего. Может быть, в следующий раз.

С тех пор каждую неделю повторялось одно и то же.

– Может быть, хоть разок, пока ты не начала пылесосить?

– Сегодня жарковато, верно? Не хочешь раздеться? Мы могли бы вместе принять душ…

– Сегодня ты выглядишь усталой, Бет. Как мне хочется тебя поцеловать…

– Мы здесь одни. Нам никто не помешает. Мы никому не скажем…

Я прошу его заняться своим делом и позволить мне заняться моим. Он идет на кухню, раскладывает на столе книги и бумаги, варит кофе и включает радио. Некоторое время он работает, но не проходит и получаса, как он снова справляется у меня, «как идут дела». Угадайте, чем он зарабатывает на жизнь. Он ландшафтный дизайнер, проектирует сады. У него диплом по садоводству, и он – частный предприниматель, сам себе хозяин. Разве не странно, что подобным занимается тип двадцати трех лет, который живет в доме без нормального сада? Я допустила ошибку, проявив интерес к его работе. Теперь он постоянно покупает мне саженцы и цветы. Мой задний дворик мог бы превратиться в настоящий ботанический сад, но я не умею ухаживать за растениями, и добрая половина уже погибла. Я стараюсь вести себя как можно сдержаннее, когда он рассказывает мне о работе Натана, а то, чего доброго, он попросит Натана снабжать меня компакт-дисками. А что подумает Натан?