Жребий брошен - Егор Александрович Токарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Боги – покровители нашего народа, молю вас: даруйте мне храбрость с честью сражаться за мою страну и даруйте мне достойную смерть на поле боя, чтобы моя Республика продолжала жить.
У разных профессий, сословий и родов были свои вариации коротких молитв. Солдаты, преклоняя колено, говорили одно, советники магистратов – другое, кузнецы третье, землепашцы четвертое, жрецы пятое и так далее. Вместе с Богами почитали героев прошлого. Персонажи мифов и легенд пользовались огромным уважением среди граждан, а в честь самых прославленных из них проводились празднества и игры по всей Республике.
Встав, Квинт посмотрел в зеркало, которое имелось в любом храме. Смотря на свое отражение, человек должен был понять и запомнить, что клятвы, молитвы и просто слова, сказанные им перед алтарем, произнесены лишь смертным. Не стоит пытаться лгать и юлить перед Богами.
Из зеркала на него смотрел мужчина с короткими черными волосами и карими глазами на волевом чисто выбритом лице. Квинт всегда ревностно относился к бритью и внешнему виду солдат. Во время службы, уже в должности центуриона, Квинт приказал выпороть плетьми заведующего складом конской упряжи за то, что тот три месяца месяца не стриг волосы и не брился, в результате чего стал похож на северного варвара, только что вылезшего из под брюха огромного косматого животного, коих они используют в качестве домашнего скота и транспортного средства.
После молитвы Квинт решил заняться своим любимым делом – тренировкой новичков. Центурион считал, что даже во время гарнизонной службы к обучению солдат необходимо подходить со всей серьезностью. Сейчас новобранцев было немного, и каждому доставалось внимание командира. Они так уставали, что ко времени отбоя каждый из них с трудов подносил ложку ко рту.
Бойцы отрабатывали удары мечами на деревянных столбах, проводили тренировочные поединки, учились правильно защищаться от разных видов оружия.
– Бей выше, целься в горло! – покрикивал Квинт. – Держи крепче! Это щит, а не девка! Не дай врагу выбить его у себя! Закрывай корпус! Еще раз, по новой!
Вне всякого сомнения, во время занятий новобранцы всем сердцем желали, чтобы полуденное пустынное солнце поскорее напекло командиру голову, и он свалился без сознания. Однако, в следующих битвах они будут также искренне благодарить его за отточенные навыки, в итоге спасшие им жизнь.
Довольный проведенной тренировкой Квинт сел обедать вместе с солдатами. Но хорошее настроение вмиг улетучилось, когда он заметил пустующие места за столом. Патруль, ушедший утром, до сих пор не вернулся. Это могло означать все что угодно: от небольшой задержки до… серьезных проблем. Отложив миску с едой, он покинул столовую и взобрался на крепостную стену.
Рядом с башенкой форта стоял часовой. Молодой солдат, поминутно зевая и потягиваясь, пытался укрыться под навесом из выцветшей ткани от лучей палящего солнца. Квинт подошел к нему.
– Не появлялся ли патрульный отряд, легионер? – спросил Квинт у вытянувшегося по струнке солдата.
– Никак нет, патруля не было видно с момента их выхода из форта утром, – ответил легионер Рун.
Квинт взглянул в направление пустыни. Желто-серые песчаные барханы уходили в даль на сколько хватало взгляда, между ними пролегали ущелья и каньоны с осыпающимися зыбкими краями. После каждой бури их расположение менялось, и часто бывало такое, что на утро перед зрителями представал совершенно другой пейзаж, никак не похожий на виденный еще несколько часов назад. На юго-западе у самого края горизонта клубилось коричневое пятно.
«Этого еще не хватало» – мрачно подумал Квинт.
Он кивнул солдату и, взметая облачка пыли, спустился со стены во внутренние помещения, где располагалась коморка начальника форта. Формально под его командованием находились все части легиона на отрезке границы, но на деле командиру форта подчинялся лишь внутренний гарнизон, а центурионы приписанных к укреплениям подразделений получали некоторую свободу действий в пределах общих приказов. На фоне подобных противоречий возникали конфликты, и форт Квинта не был исключением. Масло в огонь подливало отвращение центуриона к обрюзгшему и безинициативному руководителю, всю жизнь просидевшему за непыльной работой и ни разу не бывавшему в настоящем сражении.
Квинт без стука открыл дверь и вошел в комнату. Командир форта сидел за столом, все пространство которого занимали стопки желтых листков с многочисленными приказами, распоряжениями и отчетами. На некоторых документах виднелись пятна от засохшего вина. В руке руководитель сжимал кубок, а рядом на полу стоял графин. Бессмысленный взгляд уставился на Квинта, охрипший голос произнес:
– Что тебе нужно, центурион, и почему входишь к командиру без разрешения?
– Патруль не вернулся, я собираюсь взять оставшихся солдат центурии и выйти на поиски.
– Иди. Что ты от меня-то хочешь? – удивился командир форта южной пограничной цепи.
– Республика хочет,(Квинт говорил медленно)чтобы вы выполнили свои обязанности, и если я не вернусь, послали весть в другие форты о нападении на нас пустынников.
– Республика, Республика, а зачем твоя любимая республика послала нас сюда, гнить под палящим солнцем?
– Мы здесь для защиты нашего государства, чтобы мужчины могли выращивать урожай, а женщины растить своих детей, – кровь ударила в голову, и глаза заволок туман гнева. – Но вот в чем Республика действительно ошиблась, это в надежде, что враг находится за границей! На самом деле, настоящий враг делает вид, что ее охраняет!
Начальник форта зашелся булькающем хохотом, и Квинт, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты во внутренний двор.
– Солдаты, боевая готовность, построение колонна у ворот! Четверо во фронт! – крикнул центурион голосом, способным разбудить и мертвого.
Спустя пять минут солдаты в полном боевом облачении уже стояли у ворот, ожидая приказов. К Квинту подбежал его второй заместитель и доложил:
– Солдаты построены и ждут приказа, центурион. Сорок шесть легионеров готовы, двое небоеспособны из-за болезни и находятся в лазарете.
– Отлично, выступаем! – Квинт знал своего помощника и мог положиться на его компетентность в вопросах организации солдат.
Центурион надел офицерский шлем с ярко-алым гребнем из конского волоса и первым шагнул за пределы форта.
Обжигающий ветер опалил лицо, Квинт зажмурился, но не сбился с шагу. Это была одна из первых вещей чему учатся солдаты во время службы на южной границе – превозмогать все невзгоды, сохранять строй и дисциплину, ведь от этого зависит не только их жизнь, но и жизни товарищей.
Удалившись на несколько сотен футов от форта, Квинт выслал вперед трех
