Марсианский гладиатор - Ли Брекетт

Теперь, когда жажда была утолена, Барк почувствовал запахи, принесенные ночным ветром. Их было очень много, они смешивались так, что их трудно было распознать. Выделялся только один, отвратительный мускусный запах, и Барк инстинктивно ощетинился. Он не знал, какое животное издает этот запах, но чувствовал ужас, ему казалось, что он почти узнает… но он не хотел знать.

У него было единственное желание - бежать отсюда, из этого места, где было так много тайной жизни, скрытых угроз и молчания.

Он снова направился к деревьям. Шел он медленно из-за своих ран и крайней слабости. И вдруг увидел…

Она вышла из-за громадных цветущих кустов и бесшумно шла по открытому пространству. Она была недалеко от Барка и смотрела на него, освещенного светом маленьких лун. Она, казалось, готова была убежать, испуганная, широко раскрывая глаза. Волосы, падавшие по спине, и пушок, покрывавший ее тело, были цвета луны.

Барк остановился, по его телу пробежала дрожь. Он вспомнил чувство потери, которое он испытывал, и отчаянные поиски, и ему захотелось подойти к этому стройному созданию.

Из какого-то темного уголка подсознания выплыло имя:

- Джил!

Она вздрогнула. Он испугался, что она убежит и крикнул снова:

- Джил!

Тогда она осторожно, шаг за шагом, стала к нему приближаться. Она издала звук, похожий на вопрос, и он ответил:

- Барк.

Она остановилась на секунду, повторила его имя, а потом, заплакав от волнения, побежала к нему, и его охватила великая радость. Он смеялся и повторял ее имя, слезы выступили на его глазах. Он протянул ей руки.

Сверкнул дротик и упал, дрожа, между ними. Она издала предостерегающий крик и исчезла в чаще. Барк пытался бежать за ней, но у него подогнулись колени, и он с ворчанием повернулся.

Высокорослые стражи-кеши, одетые в сверкающую броню, возникли между деревьями и окружили Барка. Они были вооружены дротиками и сетью из толстой проволоки. Острия дротиков заставили его отступать до тех пор, пока не него не накинули сеть, и он беспомощно покатился по земле. В то время, как его уносили, он услышал два звука: жалобный стон девушки с серебряными волосами и совсем рядом глумливый смех женщины.

Он уже слышал этот смех. Он не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах, но пришел в такую ярость, что стражники ударили его рукояткой дротика по голове, чтобы успокоить.

Он пришел в себя - он, капитан Винтерс - в комнате, очень похожей на ту, что была, как он помнил, в Валкисе, с той лишь разницей, что стены здесь были из темно-зеленого камня, и не было призмы.

Винтерс забыл все, что произошло в этой новой комнате: он помнил только, .что получил жестокий удар. Имя Джил занимало все его мысли.

Он поднялся и только тогда заметил, что скован. На запястьях были наручники с цепями, такие же браслеты окружали лодыжки. Цепи от них шли к металлическому поясу. В этом состояла вся его одежда.

Открылась тяжелая дверь. Четверо варваров в доспехах из чеканного металла с драгоценными камнями составляли его стражу; шествие открывал офицер. Они не разговаривали с ним, и он знал, сколь бесполезно пытаться вытянуть из них хоть слово.

Он не имел представления о том, где он находится и как попал сюда; он только смутно вспоминал свои страдания и бегство - вспоминал, как сон.

Где-то в этом сне он видел Джил, говорил с ней.

Он в этом был уверен так же, как и в грузе своих цепей.

Он вздрогнул, и его глаза затуманились слезами. До этих пор он не был уверен. Он видел искореженные остатки ее летательного аппарата и он думал, хотя и не верил, что она умерла и навеки потеряна для него.

Теперь же он знал: Джил жива. Он рассматривал коридоры и большие залы, через которые его вели стражники. По их размерам и убранству он понял, что находится во дворце, и подозревал, что это тот самый, который он видел над обрывом. Он удостоверился в этом, когда увидел город, проходя мимо окна.

Дворец был более древним, чем все, что он видел на Марсе, если не считать погруженные в землю развалины Лхака в пустыне Севера. Несмотря на свою старость, дворец сохранил свою суровую красоту. Рисунок мозаичного пола стерся, драгоценные камни стали тонкими, как фарфор. Обивка стен, как и все на Марсе, стала хрупкой и ломкой, цвета ее смягчились до того, что различались только легкие оттенки, бесконечно печальные и восхитительные…

Кое-где на стенах и на сводчатом потолке были фрески - чудесные свидетельства давно ушедшей славы. На них были представлены глубокие синие моря, великолепные суда, кольчуги воинов, украшенные драгоценными камнями, пленные королевы, блиставшие, как черные жемчужины.

Архитектура, полная гордости, объединяла красоту и силу и была типично марсианской с ее смесью культуры и варварства. Винтерс подумал о времени, которое протекло с того дня, когда эти камни были извлечены из карьера. Он говорил себе, что в эту эпоху цивилизация уже погибла, и короли Валкиса были не более, чем капитанами бандитов в мире, готовом погрузиться в ночь.

В конце концов они подошли к дверям из чеканного золота, двери эти были в два раза выше Барка. Стражи-кеши широко распахнули их, и Барк увидел тронный зал.

Из высоких амбразур заходящее солнце бросало косые лучи на колонны и мозаичный пол. Отраженный свет играл на щитах и оружии покойных королей, придавал эфемерную жизнь древним знаменам. Во всех остальных частях обширного помещения царила полутьма, наполненная бормотаньем и слабым эхом. В глубине зала холодный золотой луч падал прямо на трон.

Трон был вырезан из целого куска черного базальта. Пока Винтерс приближался к нему, тишину нарушал только звон его цепей. Трон был уже наполовину обглодан морем, он был очень изношен, выглажен терпеливым песком приливов и отливов, подлокотники прогнулись. Такие же вмятины были и внизу, на базальтовой ступени.

На троне сидела старуха в черном плаще, белые волосы, заплетенные в косы и усыпанные драгоценными камнями, лежали короной на голове. Она осмотрела землянина полуслепыми глазами и заговорила звучным голосом высокородной марсианки на языке, столь же древнем на Марсе, как санскрит на Земле. Винтерс не понял ни одного слова, но по интонации понял, что она совершенно безумна.

У ее ног, в глубокой тени, кто-то сидел. Винтерс не видел человека, уловил только отблеск на желтоватой коже, но нервы его вибрировали от предчувствия.

Когда он подошел к трону, старая женщина встала и протянула к нему руку: морщинистая Касандра, призывающая проклятия на его голову. Дикое эхо ее голоса отразилось под сводчатым потолком. Глаза ее горели ненавистью.

Стражники уперли ему в спину рукоятки дротиков, так что он упал лицом вниз перед базальтовой ступенью. Из темноты раздался легкий, тихий, издевательский смех, и на голову Барка наступила маленькая нога в сандалии. Он услышал голос говорившей: