Марсианский гладиатор - Ли Брекетт

Ответ, пришедший от стен Валкиса, был тих и не имел слов: это были первые аккорды гимна, написанного в аду. Кто-то бросил камень.

Барк без усилия вскочил и бросился к Кор Халу, чтобы схватить его за горло.

Раздался смех, похожий на крик кота, крик чистой дикости. Толпа задвигалась, как один человек. Сверкали лезвия ножей, глаза, драгоценные камни, колокольчики и страшные точки американских кастетов. Длинные, черные языки бичей закрутились со свистом и хлопанием.

Кон Хал ждал, пока Барк окажется почти около него. Затем он наклонился и сделал полуоборот, сделав изящное движение марсианской туфлей без задника, его нога ударила Барка в подбородок и опрокинула его на землю.

Пока полуоглушенный Барк катился, Кор Хал взял бич.

- Вот что, землянин! - закричал он, - ползи на брюхе, лижи камни, которые лежали тут еще до того, как обезьяна Земли научилась ходить!

Длинный, узкий ремень свистнул и ударил, оставив на бархатистом теле красный рубец. Нестройный хор голосов кричал:

- Пусть идет!.. Гони его перед собой, гони дикое животное Шанга, как делали наши предки, когда дикие звери нападали на них.

И они гнали его перед собой бичом, ножом и рогатинами по улицам Валкиса, под преследующими его лунами. Он шел, осыпаемый насмешками.

Сходя с ума от ярости, он хотел убивать, но не мог до них добраться. Если он бросался на них, они расступались и куда бы он не повернулся, всюду его встречали то ремень бича, то лезвие ножа, то пинок. Кровь текла, но только его кровь, и высокий скрипучих смех женщин беспрерывно преследовал его.

Он жаждал убийства. Желание убивать было в нем более красным и более мощным, чем его собственная кровь. Но он качался от боли в многочисленных ранах, зрение его мутнело, и если его большие руки сжимались на теле, чтобы разорвать его, то его самого рвали и отталкивали, валили на землю обмотавшимися вокруг его горла бичами.

В конце концов у него остались только страх и желание убежать. И они дали ему убежать. Длинные кружащиеся улицы Валкиса, поднимающиеся и спускающиеся извилистые переулки, от которых все еще пахло былыми преступлениями - там они позволили ему бежать. Но не надолго. Ему преградили путь к каналу и к высокому морю, которое тянулось далеко и обещало свободу. Они все время гнали перед собой дрожащее, задыхающееся животное, которое было когда-то Барком Винтерсом, капитаном "Старфлайта", и заставили его подняться на холм.

Теперь Барк шел медленно. Он ворчал, голова его слепо качалась в патетической пытке вызова. Его горячая кровь стекала на камни, но свистящие удары бича все время гнали его вперед.

Выше, еще выше. Мимо больших доков, теперь едва заметных, со столбами для причалов, еще сохранивших следы канатов судов, которые стояли там когда-то и пыль их одряхления. Четыре уровня выше канала. Четыре порта, четыре города, четыре эпохи, записанные на камне. Даже Барк, первобытный человек, был подавлен и испуган.

Здесь не оставалось даже следов жизни. Ее не было уже давно. Ветер сорвал кровли с пустых домов, округлил углы, расширил двери и оконные проемы, так что работа человека стерлась почти полностью. Люди Валкиса теперь молчали. Они преследовали животное, их ненависть не уменьшалась, даже, наоборот, стала интенсивнее.

Здесь был костяк их мира. Земля была зеленой звездой, молодой и богатой, а здесь марсиане проходили по мраморным набережным, где короли Валкиса ставили на якорь свои галеры и даже мрамор раскрошился под пятой времени.

На самом верху, на гребне, королевский дворец был свидетелем бичевания этого чужака. И теперь во всем Валкисе не было ни звука, кроме звона колокольчиков, которые вздыхали по тому, другому миру, где женщины бегали своими маленькими ножками, по щиколотки погружая их в пыль.

Барк карабкался вверх, как некогда поднималась обезьяна Марса. Внутренности его заледенели от ужаса перед этими темными местами, у которых не было никакого запаха, даже запаха смерти.

Он миновал место, где дома были построены в центральном углублении кораллового рифа. Он перелез через риф и увидел скалистый склон с тремя впадинами, пробитыми морем. Он поднялся по этому склону, не зная и не желая знать, что это такое.

Оказавшись на плато, он перешел остатки набережной, у которой некогда была якорная стоянка в бухте, и остановился, не оглядываясь назад. Его по-прежнему преследовали. Его бока впали, в глазах было отчаяние. Он продолжал свой путь, тяжело поднимаясь по узким, крутым улицам; дома превратились в бесформенные кучи, там, где касались его руки или ноги, оставались красные следы. Наконец он добрался до вершины холма. Перед ним возвышалась громадная масса дворца. Его примитивный ум сказал ему, что это место опасно. Он обошел высокую мраморную стену, окружавшую здание и внезапно его ноздри учуяли запах воды.

Язык его распух от жажды. Он задыхался, в глотку набилась пыль. Ему необходимо было освежиться, смыть кровь и грязь, успокоить жгучую боль ран, чтобы забыть о своих врагах и об угрожающем предмете вроде горы, находящемся за стеной. И он побежал нервным шагом вдоль обрыва, пока не оказался перед решеткой; перескочив через нее, он почувствовал под ногами мягкий, свежий газон. Там были цветы и кусты с тяжелым запахом, слабо светящиеся под лунами.

Решетка тихо закрылась за ним. Он не заметил этого. Он бежал по траве между деревьями фантастических форм, бежал на запах воды. Тут и там он видел сверкающие статуи из мрамора и полудрагоценных камней. Он почувствовал приближение опасности и ощетинился, но был слишком устал и измучен жаждой, чтобы остерегаться чего-нибудь.

Наконец, он остановился. Перед ним было открытое пространство, в центре которого находилась врытая в землю чаша, резная с орнаментами. Вода в ней казалась отполированной драгоценностью.

Ничто не шевелилось. Одно крыло дворца поднималось по ту сторону бассейна, как черная стена. Казалось, там никто не жил, но нервы Барка, натянутые до предела, говорили обратное. Он остановился под деревьями, принюхиваясь и прислушиваясь.

Ничего. Тишина и темнота. Барк посмотрел на ожидавшую его воду. Вид ее завладел всеми его чувствами, и он бросился к ней.

Он упал животом на бирюзовые плиты, которыми были вымощены края бассейна, окунул лицо в ледяную воду и стал пить. Затем он вытянулся, изнемогающий, полностью выдохшийся.

Все вокруг было неподвижно.

И внезапно раздался долгий вопль, шедший из-за дворца. Барк напрягся и встал на четвереньки.

На этот вопль ответил странный крик рептилии.

Теперь, когда жажда была утолена, Барк почувствовал запахи, принесенные ночным ветром. Их было очень много, они смешивались так, что их трудно было распознать. Выделялся только один, отвратительный мускусный запах, и Барк инстинктивно ощетинился. Он не знал, какое животное издает этот запах, но чувствовал ужас, ему казалось, что он почти узнает… но он не хотел знать.