Брудершафт с терминатором - Татьяна Полякова

Когда он появился, я читала Сашке сказку и сидела к нему спиной, стараясь никак не реагировать на его приход, но и спиной чувствовала его взгляд, насмешливый, даже издевательский, а еще в нем была злость, и это меня по-настоящему пугало. С его точки зрения, я могу лишить его денег, следовательно, я враг. А с врагами не церемонятся. Он не произнес ни слова, и я к нему обратилась лишь однажды, когда Саше потребовалось в туалет. Вечер никогда не казался мне таким тягучим и страшным, а когда мы легли спать, стало даже хуже. Страх ощущался физически, он стал почти материальным, и я как-то отрешенно и без трепета подумала: «Скоро умру», но даже мысленно боялась произнести «убьют», не из-за себя, из-за Сашки.

На следующий день я ждала Олега с беспокойством и нетерпением. Мне хотелось, чтобы он быстрее пришел, чтобы томительное ожидание наконец разрешилось, но я боялась, что он, как накануне, будет молчать, превратившись из друга во врага, и эта мысль приносила мне страдания. Не только потому, что сводила мои шансы спастись к нулю, мне не хотелось в нем разочаровываться, и это открытие буквально поразило меня. «Я слишком много о нем думаю», — испугалась я и всецело сосредоточилась на Сашке. Мы рисовали, когда пришел Олег, широко улыбнулся мне, и я вдруг ощутила нечто подозрительно напоминающее счастье и заплакала, сама не знаю почему. Может, сказалось нервное напряжение, но слезы катились из моих глаз горохом, я поспешно отвернулась. Сашка не могла их не заметить и испугалась:

— Мамочка, почему ты плачешь?

— В глаз что-то попало, — ответила я, торопливо достав платок.

Когда за Славой закрылась дверь, Олег подошел, присел на корточки напротив нас, погладил Сашкины волосы, а потом взял меня за руку.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал он тихо. Я кивнула, потому что ничего другого мне не оставалось. Конечно, мы могли бы просто сбежать отсюда, раз в доме только он и мы, добраться до ближайшего телефона, позвонить мужу. Разве я могу требовать этого от Олега? Сценарий, предложенный Алексеем… я возвращаюсь к мужу, а он… Анатолий поможет Олегу, он начнет новую жизнь, далеко отсюда, там, где будет в безопасности. Я очень хотела ему сказать об этом — и не могла. День прошел спокойно, Олег с Сашкой рисовали, потом мы вместе играли в детское лото, которое принес Олег, и старательно избегали любого упоминания о том, что мы в заточении. Со стороны все, должно быть, выглядело идиллически: семья где-то на даче, обожаемый ребенок, счастливые родители… От этого на душе становилось особенно скверно. Я должна его уговорить, подтолкнуть… я не могу рисковать дочерью… Уложив Сашу спать, я решила принять душ. Олег, не отступая от правил, запер дверь в комнату, где спал ребенок. Я уже входила в душевую, когда он неожиданно меня остановил, коснулся рукой моего плеча. Я повернулась и увидела его лицо в нескольких сантиметрах от моего лица, его руку на моем плече. «Почему бы и нет?» — мелькнуло в голове. Я хотела закрыть глаза и шагнуть ему навстречу, а вместо этого испуганно попятилась. Он сразу же убрал руку и отвернулся, не сказав ни слова.

Я боялась выходить из душа, боялась встретиться с ним взглядом. Я уже знала, что не смогу заставить себя, ложь во спасение оказалась не для меня, я просто не сумею, он все поймет и возненавидит меня. Я сделаю только хуже.

Когда я наконец вышла из душа, Олег сидел в кресле, уставившись в закрытую дверь перед собой. Я встала рядом, не произнеся ни слова, он открыл дверь, и я оказалась в комнате, устроилась на лавке, поджав ноги и обхватив колени руками.

— Я тебе книгу принес, — сообщил Олег, — как ты просила. Не знаю, понравится или нет. Сестра сказала, хорошая. — Он протянул мне книгу «Поющие в терновнике».

— Я ее читала, — сказала я, взяв книгу.

— Да? Завтра принесу другую.

— Не надо. Еще раз перечитаю. Спасибо тебе, — добавила я и только тогда сообразила, что мы перешли на «ты». Было поздно что-то менять, и я только грустно улыбнулась этой мысли.

Проснулась Саша, и оставшееся время мы провели за чтением сказок. Я старательно избегала его взгляда, а он смотрел на меня, хмурился и отвечал Сашке невпопад. А я ждала, вот сейчас, сейчас он скажет: «Все, поехали отсюда», и кошмар кончится. Он не сказал, и я не винила его за это.

В ту ночь я горько плакала, уткнувшись лицом в подушку, чтобы не потревожить Сашку, и совершенно не обращая внимания на своего стража, который лениво жевал, развалясь в кресле, и корила себя за то, что, наверное, должна была сделать, но не сделала. Что я за мать, если не могу спасти своего ребенка?

Я уснула только под утро и потому спала дольше обыкновенного, где-то часов до восьми. Алексея на посту сменил Слава, и меня это порадовало. Но ненадолго, потому что то утро стало для меня настоящим кошмаром. В девять проснулась Сашка, мы позавтракали и устроились на лавке рисовать. Через полчаса хлопнула входная дверь, раздались шаги, по производимому шуму стало" ясно, прибыло несколько человек. Я еще не успела по-настоящему испугаться, как в комнате появились трое: тот самый мужчина лет сорока, что привез нас сюда, какой-то парень и Алексей. Старший выглядел хмурым и чем-то недовольным. В комнате было жарко, и Сашка ходила в шортах, майке и босиком.

— Обуйте девочку, — сказал старший, — и наденьте на нее кофту, наверное, будет дождь.

Я повиновалась, боясь задавать вопросы. Ясно, что нас куда-то увозят. Куда, зачем? Неужели отпустят? Неужели все кончилось? Я и сама в это не верила.

— Я должна собрать вещи? — все-таки спросила я.

— Не надо. Они не понадобятся. Возьми ребенка, — кивнул он парню.

Тот подхватил Сашку на руки, а я вцепилась в его локоть.

— Я сама понесу.

— Это на тот случай, если вам взбредет в голову попытаться бежать, — отмахнулся старший. — Выходите по очереди, сначала ребенок, потом вы.

— Я вам обещаю, я… Пожалуйста, можно я сама понесу дочь? — попросила я, чувствуя, как все вокруг начинает стремительно кружиться.

— Иди, — кивнул он парню.

Тот пошел. Сашка испуганно замерла, глядя на меня своими огромными ярко-синими глазами, сжала кулачки, чуть приоткрыла губы и тоненько позвала:

— Мама…

— Я иду, Сашенька, — попыталась улыбнуться я. — Не бойся, я уже иду. — И шагнула вперед.

— Вы на некоторое время останетесь здесь, — заявил старший.

— Что? — охнула я. — Куда вы увозите ребенка? Вы… — Я бросилась вперед, но успела сделать только два шага: Алексей уперся кулаком в мою грудь, точно пригвоздив меня к стене, и тихо сказал:

— Не ори. Напугаешь девчонку. Она же слышит.

Они вышли из комнаты, дверь захлопнулась. Я сползла по стене, в последнем усилии пытаясь цепляться за реальность, чтобы не лишиться сознания, но мир вокруг заволокло черным, и он перестал иметь значение.

Очнулась я через несколько часов. Возвращение в этот мир было мучительным, а первым, кого я увидела, стал Алексей, он сидел в кресле и по обыкновению пялился на меня. Должно быть, была его смена, значит, прошло по меньшей мере несколько часов.

Я лежала на постели, под одеялом, выходит, кто-то меня сюда перенес, повернула голову, и взгляды наши встретились, это длилось очень долго, пока я наконец не смогла произнести:

— Где ребенок? Где мой ребенок? — повторила я, вскакивая, но переоценила свои силы, все тут же поплыло перед глазами. Скорее всего меня накачали какой-то дрянью, пока я была в отключке. Я прислонилась к стене, но даже так стоять было трудно, и я вновь оказалась в постели. Я продолжала смотреть на Алексея, и он, не отводя взгляда, наконец ответил:

— Тебя предупреждали: будешь дергаться, свяжут и заткнут рот. Тебе оно надо? Вот и лежи спокойно. Два раза повторять не буду.

— Где мой ребенок? — опять спросила я. Он усмехнулся:

— Не беспокойся. Ничего страшного не произошло. Девочка жива и здорова. Теперь заткнись и не зли меня.

Я ему не верила. Куда и зачем увезли Сашку? Зачем разлучать меня с ребенком? А если они вернули дочку Анатолию? Он заплатил, и они решили отдать ребенка. Это вряд ли опасно для них. Что сможет рассказать Сашка? Жили в доме, с мамой, гулять не ходила, познакомилась с дядей Олегом, у которого есть девочка Таня. Если вдуматься, не так уж и мало, кое-какие сведения можно выудить даже у ребенка. Надеюсь, они все-таки вернули Сашку. Тогда почему мне не сказать об этом? Чего проще? Я бы перестала волноваться… Ерунда, конечно, я бы им все равно не поверила. А если они решили избавиться от нас? Убить ребенка не так легко, даже самому отпетому негодяю. Что, если Сашку отвезли в другой город, бросили где-нибудь на вокзале?.. Или еще хуже, где-то в лесу… Господи, нет, не думать об этом, не думать… Сашка дома, с отцом. Пожалуйста, господи, пусть все так и будет.

Голову разламывало страшной болью. Может, меня отравили, и теперь я медленно умираю? С них станется. Мысли путались, я хваталась за них, но с каждым разом это было все труднее.