Секрет Счастливого сердца. Нескучная психология для яркой жизни - Макарова Инна

Распоряжаться с порога привык?

А я хочу текилу!А мне налей коньяк!

Скорей его в могилу! А он, блин, все никак!

Еще страховые компании душат,

Как будто в последнем неравном бою,

Ведь, по их мненью, лишь бьем мы баклуши,

Зазря получаем зарплату свою!

Начальство взывает к терпенью, смиренью,

Потом по привычке накажет рублем,

А мы, ко всеобщему удивленью,

Не пропадаем, не ноем, живем!!!

Нам не страшны проверки, комиссии и СПИД,

Пугает только спирта в кладовке дефицит!

Ворчим, но бежим, материмся – спасаем,

Поскольку заложено в генах – спасать,

И дело свое все равно не бросаем,

(Истории, блин, надоело писать),

Сегодня, осмыслив свой путь неприметный,

Тернистый, но важный, могу лишь сказать:

Спасибо нам всем, ведь мы так беззаветно

Умеем страданья людей облегчать!

Ну, хватит разговоров! Уже горит душа !

За болтовней и водки не хватит ни шиша!

Юбилей

Пустой, стандартный, скучный день рожденья –

Такой же, как картинка за окном…

И где же радость? Юмор, вдохновенье?

Уныние заходит тихо в дом…

Мои друзья – я их совсем не знала,

Не слыша их, вела свой разговор.

Мой муж – он кто? Не о таком мечтала,

О ком же? Не пойму я до сих пор…

Мне ангелом живым казалась мама,

Во сне не помышляла спорить с ней!

А дочка – заурядной мышкой самой.

Мой путь – кошмаром в сонме тусклых дней….

Мне сорок лет. На первый взгляд, все круто –

Есть муж, работа, дети, полон дом.

Но… Невыносимо тошно почему-то,

По жизни я себя тащу с большим трудом….

Глава 2

Где зарыта собака

Мало кто находит выход, некоторые

не видят его, даже если найдут, а многие даже не ищут.

Л. Кэрролл. «Алиса в стране чудес»

А на другой день пришли в гости родители. С цветами и подарками. Доедать вчерашние салаты. Мне было стыдно, что в день юбилея они могли поздравить свою дочь только по телефону. Но я боялась, что Глеб устроит при них отвратительный скандал. Такого рода условности, что родители – пенсионеры, очень много помогают нам, в последние годы его не смущают.

Сегодня у Глеба дежурство. Так у нас повелось уже несколько лет, что каждое его дежурство для нас – маленький праздник. Все чувствуют себя спокойно, дети щебечут и хохочут. Можно не опасаться внезапной взбучки из-за какой-нибудь ерунды типа разбросанных игрушек. Я могу расслабиться, не ожидая подвоха …

Сегодня я, наконец, ощутила праздник. Дети приготовили несколько номеров в подарок – стихи и сценку. Исполнили их под наши бурные аплодисменты. Мама тоже читает стих. Папа фотографирует.

И тут я слышу зловещий звук поворачивающегося в замке ключа. Все застыли, как преступники с поличным. Открывается дверь, на пороге Глеб. Почему он вернулся?

– Привет, мои зайчики! Забежал переодеться!

И тут же выражение благодушия на его лице сменяется холодной иронией.

–О, кого я вижу! Кстати, почему эти люди здесь? Я же сказал, чтобы их никогда в моем доме не было!

Тон нарочито спокойный, ледяной. Родители, опустив глаза, начинают торопливо собираться.

– Потому что у мамы праздник. Они пришли ее поздравить,– храбро выпаливает Алиса и тут же шмыгает за мою спину под его испепеляющим взглядом. Боже, как мне стыдно!

– Пожалуйста, Глеб… Мама, папа, останьтесь. Мы еще чай не пили. Торт такой вкусный. Глеб, проходи к столу.

Я умоляюще смотрю на него… Напрасно.

– Я еще раз повторяю, дверь открыта. В его голосе – с трудом сдерживаемая ярость.

– Нет, они останутся, и мы будем праздновать! Ты не забыл, что у меня юбилей? – внезапно я выхожу из себя, откуда смелость взялась? Алиса радостно улыбается мне.

– В таком случае ухожу я! Празднуйте, ни в чем себе не отказывайте! Документы на развод я тебе пришлю!

Он оглушительно грохает дверью. Тут самообладание оставляет меня.

– Глеб, подожди, постой, давай поговорим!

Я бегу вслед за ним. Выскакиваю на крыльцо и падаю, поскользнувшись на ступеньке. Сильный хруст в голеностопе… Я взвыла, не в силах сдержаться, от боли и отчаяния.

Глеб уезжает. Уверена, в заднее зеркало он видел мое пике на лестнице.

Я не помню, когда он вообще задумывался о моих чувствах или пытался их щадить. Каждый раз, когда он бил меня под дых очередной несправедливой, жестокой сентенцией, он искренне изумлялся, что мне больно. Он мне казался астронавтом в скафандре, наступающем на ногу обычному человеку. Весело смеющимся: да полно, что за шутки! Не выдумывай. Ведь мне не больно – как же больно может быть тебе?..

Родители помогли мне подняться, а потом и вызвали «Скорую». Нога отекла на глазах, наступить было невозможно.

В травматологии мне наложили лонгету.

–Перелома нет, всего лишь растяжение связок,– белозубо улыбаясь, молодой травматолог протянул мне снимки. Недельки три-четыре полежите дома, отдохнете. Аккуратней надо, сейчас гололед!

Всю ночь я провела без сна. Настояла, что могу справиться сама, и девочек забрали родители. Приняла обезболивающее, нога успокоилась и без движения почти не ноет. Но боль душевная куда сильнее. Дикий страх: а как я буду, если мы разведемся? Он парализует меня и не позволяет думать…

К утру Глеб не появился. На звонки не отвечает. И я поняла, что уж лучше поползу на работу. Там хоть немного смогу отвлечься, а дома просто буду лежать в оцепенении и ждать шагов судьбы, то есть мужа.

Заведующая оценила мой трудовой порыв и освободила меня от дежурств и беготни в приемное отделение, пока нога не восстановится. В отделении я с трудом обошла свои палаты. А еще, боюсь себе в этом признаться, мне хочется поговорить с моей необычной пациенткой. И хоть я стараюсь не жаловаться, мне нужно встретиться с ней взглядом, услышать ее уверенный голос…

Анна Петровна окинула меня внимательным взглядом, мгновенно оценив мое состояние.

–Ты можешь говорить спокойно?– мягко спрашивает она.

И вот впервые в жизни я рассказываю все о себе. О своем первом глупом замужестве и рождении Алисы. О сумасшедшей влюбленности в женатого преподавателя на четвертом курсе. О том, как была несчастна, когда поняла: он не оставит семью. Несмотря на то, что тоже в меня влюблен. Но он интеллигентен и порядочен. Кроме нескольких поцелуев, ничего больше не было. Как потом появился Глеб, и мне пришлось спуститься на землю. «Устраивать свою жизнь». «Найти отца своему ребенку»…

Анна Петровна внимательно слушает, изредка задавая короткие точные вопросы. Делает пометки в блокноте.

– Я дура, да?– чувствую себя неловко. Никогда еще не отваживалась так раскрывать свою душу.

– Ты очень умная. И потому часто ведешь себя как дура,– кивает Анна Петровна. И поясняет в ответ на мой молчаливый вопрос:

– Ты наделяешь других качествами, присущими тебе: честностью, умом, тактичностью, интеллигентностью. Это называется проекцией. А еще ты не доверяешь себе. Не слышишь себя. Поэтому живешь чужим умом. Не обижайся, но ты всю жизнь только думаешь, что думаешь. Пользуешься устаревшими мещанскими шаблонами.

– Но как вернуть Глеба? – перебиваю в нетерпении. Это главная боль, и моя пациентка это понимает. Она говорит просто:

–Подожди два-три дня, и он сам вернется. Максимум, неделю. А чтобы не метаться, как тигр по клетке…