Секрет Счастливого сердца. Нескучная психология для яркой жизни - Макарова Инна

Для окружающих мы – образцовая семья… Муж – врач, не пьет, не курит, работает. Ведь живем не хуже других вроде бы?? Нет, существуем… Так на бегу додумываю невеселые мысли, спеша в приемное отделение. Там снова привезли «инфаркт». Я еще не знала, что этот «инфаркт» поможет мне найти ответы на многие вопросы.

Анну Петровну доставили к нам в отделение с сильнейшим болевым синдромом. Она была психологом, директором филиала одного из институтов. Поначалу она показалась мне очень строгой, немного даже высокомерной.

Лечилась она долго, было много сопутствующих заболеваний. И однажды на дежурстве, в минутку затишья, мы с ней разговорились. Я попросила ее помочь решить проблему с дочерью. Меня очень мучило, что мы не находили взаимопонимание.

Анна Петровна выслушала меня внимательно, пригласила ребенка на беседу.

И вдруг, когда мы уже договорились о встрече, и я уже была у дверей, внезапно спросила: «А чего хочешь ты?» От удивления я даже не заметила, что она обратилась ко мне на «ты», и принялась было снова объяснять, что я хочу улучшить отношения с дочкой. «Нет, – она не дала мне договорить, – Инна, чего хочешь Ты на самом деле? Ты не находишь, что так давно уже привыкла радовать других, не себя? И уже не знаешь, о чем мечтаешь?» Я просто опешила. Стояла и хлопала глазами. А что тут сказать?..

В этот момент в коридоре раздались торопливые шаги, дверь в ординаторскую распахнулась без стука:

– Остановка!

Это значит – у больного остановка сердца, клиническая смерть. Скидываю туфли и бегом по коридору, надо быстрее. Реанимация продолжается минут сорок. Слава Богу, «завели». Пациента переводят в реанимационное отделение. Я возвращаюсь в ординаторскую, чтобы оформить историю. Вызывает приемник – гипертонический криз… Потом привозят «нарушение ритма», потом «отек легких». Когда с гудящей головой поднимаюсь к себе, на часах четвертый час утра. Хоть бы удалось поспать пару часов! Тишина. Но мне не спится, слова Анны Петровны не выходят из головы… «Чего я хочу?» К счастью, до шести утра больше не было вызовов.

А в восемь кончилось мое дежурство, и начался обычный рабочий день. Планерка. Обход, выписка, прием новеньких. Рутина. Я зашла в палату к Анне Петровне. Она одна, ее соседку уже выписали. После обычных слов приветствия прошу ее пояснить, что значит «радовать других»? И что, разве это плохо?

– Очень часто детей, особенно девочек, приучают быть удобными обществу – сначала «радовать» родителей. «Учись на отлично, не огорчай маму». «Поступай, куда папа сказал, он лучше знает». А потом ребенок привыкает «радовать» учителей, а затем мужа, друзей и коллег. Вот так и ты, как многие, привыкла «радовать маму», а потом и «радовать всех», – очень просто объясняет мне Анна Петровна.

Я слушаю ее и замираю. Это – начало моей истории. Это слова, которые я слышала постоянно.

– Знаете, меня больше беспокоят проблемы с детьми. Младшая постоянно болеет, а у старшей – переходный возраст. То огрызается, то рыдает. Не знаю, как найти к ней подход. Ну и на работе… В кардиологии мне было сначала интересно, но трудно. А теперь – однообразие, вечная гонка, стрессы. Я погрязла в рутине и живу, «как все»…

– А еще, мне кажется, ты забыла о своих истинных желаниях и не догадываешься о своих способностях, – мягко говорит моя необычная пациентка.

– Нет, почему же? Я очень хорошо знаю, чего хочу!

Я принялась перечислять: хочу, чтобы младшая дочь не болела так часто, чтобы старшая училась хорошо, чтобы муж понимал меня… Я запнулась, увидев, как внимательно она на меня смотрит.

–А есть что-то, чего ты хочешь для себя, не для мужа или дочери? Вспомни, с чего начался вчерашний разговор? Инна, чего же хочешь и о чем мечтаешь Ты?

В тот раз я ничего не смогла ответить. Когда я вышла из палаты, меня душили слезы. И вертелось неуместное слово: «Спать». Разве это желание, разве это цель. Спать, чтобы опять работать. Спать, чтобы с новыми силами ругаться с мужем. Спать, чтобы опять не понимать, как договориться с детьми. Все сорок лет – сон, чтобы прожить еще в таком же полусне.

Слова Анны Петровны, как заноза, засели где-то в мозгу. И боль от этой занозы была сначала тихая, почти незаметная. Потом сильнее. Словно воспаление.

Наконец-то работа окончена – удалось уйти только вечером, в половину шестого.

В маршрутке удалось забиться на сиденье, и я возвращаюсь в мыслях к нашему разговору. Вспоминаю…

Да, в школе училась на «отлично», но не потому, что мне это сильно нравилось. Во-первых, учеба легко давалась, а во-вторых, конечно, хотелось получить похвалу мамы: одни пятерки в дневнике! А папы? Тут я ощутила твердую уверенность, что папе неважны были мои оценки. Он просто меня любит…

О своих детских трудностях не рассказывала, чтобы «не огорчать маму». Я сама себе придумала такое объяснение. И тут меня осенило: на самом деле из-за боязни критики с ее стороны!

В школе была беспроблемной и незаметной: родители пол полгода в дневник не заглядывали. С мальчиками не общалась, стеснялась. Считала себя дурнушкой.

Поступила в мединститут, не потому, что мне очень уж хотелось стать врачом, опять мама решила. В институте «хорошисткой» была. Слава Богу, на последних курсах я полюбила эту профессию благодаря замечательным преподавателям. В одного из них я безнадежно влюбилась по уши, и много лет старалась быть на него похожей…

В первый раз вышла замуж в 19 лет, потому что «так нужно, раз у вас дошло до «этих» отношений»… Родители смотрели сурово, и мне было стыдно…Что же, я опять просто «радовала маму»? Неудивительно, что через два года я осталась одна с грудным ребенком! Устроилась на работу в поликлинику – тоже мама подсказала. Правда, через год я взвыла и сбежала оттуда. А второе замужество – потому что «у ребенка должен быть отец». Глеб – видный, перспективный, харизматичный, хотя сильной любви не было. Но семейный совет был единодушен: «Слава Богу, что хоть кто-то берет с ребенком» и «разведенкой быть плохо». Мама одобрила. Правда, папа только вздыхал и молчал… Значит, снова я «радовала маму»? Может, потому и отношения с мужем все хуже и хуже?

Звонок мобильного нарушил мои размышления, и я вздрогнула, услышав «Прощание славянки». Муж. Я давно вздрагиваю, когда он звонит.

–Привет, Глеб, еду домой.

–А где же ты таскалась, позволь спросить? – Голос его обманчиво-спокоен и полон иронии.

–Только закончила смотреть больного.

–Да твой рабочий день уже час как закончен, а ты где шляешься?

– Сорок минут. Больной поступил без десяти пять, а его же еще обследовать, оформить надо, лечение расписать….

Мне противно самой, от того, что я опять оправдываюсь. Перед своим мужем, который, ко всему прочему, прекрасно понимает, что такое работа врача, и сколько в ней бывает неожиданностей!

В ответ слышу саркастический смешок, сменившийся частыми гудками. Понимаю, что дома вновь разразится скандал, муж станет говорить о разводе или даже демонстративно собирать вещи.

Я буду рыдать, потом несколько дней тягостного, мучительного молчания, и вот уже я иду просить прощения, не выдерживав такого давления. Он милостиво принимает мои извинения, и воцаряется временное затишье. Мы играем в эту игру уже много лет. Ему не надоедает. Мне надоело давно.

Мне некому жаловаться. С немногочисленными подругами или коллегами я не могу обсуждать свою жизнь, не позволяют остатки собственного достоинства. Затоптанного, но еще живущего где-то глубоко в душе. С мамой – тоже не могу. «А что ты жалуешься? Он взял тебя с ребенком, не пьет, не курит, дома все делает. Бабы вон как на него смотрят! Значит, ты сама виновата!».

Снова звонок – от одноклассницы. Спрашивает, что подарить мне на день рожденья. Отвечаю со смехом: «Лучший мой подарочек – это ты! Приходите, главное, сами!» Но я лукавлю. Мне очень хочется в этом году особенного дня рожденья – запоминающегося, искрометного, ведь мне исполняется сорок. Но есть и другая причина – я знаю, что, если праздник или выходной мы проводим только своей семьей, обязательно будет скандал. Его виртуозно спровоцирует муж. Он найдет, за что поругать детей, сумеет придраться ко мне. Понимаю, что любой праздник становится мучительным. И начинаю судорожно организовывать какое-то мероприятие – поход в гости к друзьям, или приглашаю к нам. Поэтому и позвала много гостей. Я думала не о том, как устроить праздник, которого хотела, себе. Я просто бежала от проблем, которых не хотела.