Фоторобот в золоченой раме - Сергей Зверев

– На основании постановления следователя у вас будет произведена выемка предметов и документов, относящихся к уголовному делу.

Кононенко, достаточно спокойно наблюдавший за этим вторжением инфернальных существ в свой уютный уголок, осторожно поинтересовался:

– Что за дело? И какое я отношение имею к нему?

– Ознакомьтесь с постановлением. – Толстый оперативник протянул ему лист с печатью.

Взяв постановление, Кононенко, усевшись за стол, ознакомился с отпечатанным на принтере текстом, и по мере прочтения его глаза расширялись.

Дело возбуждено по статье 159 УК РФ – мошенничество. Основание – заявление гражданки Левицкой о совершении в отношении её мошеннических действий при сделке с недвижимостью – покупке офиса по адресу Большой Власьевский переулок.

– Кто бы ещё объяснил, какое отношение я имею к этому офису, – произнёс Кононенко.

– Кому надо – разъяснят. – Толстый поскрёб пальцем висящий на стене пейзаж кисти Клевера.

– Осторожнее, пожалуйста, она двести тысяч долларов стоит.

– Ух ты. А люди голодают, – хмыкнул оперативник. – Картину Клевера изымаем. Она получена преступным путём. А машина где? «БМВ 535i».

– Внизу. В гараже.

– И машину изымаем. А квартира на Волгоградском проспекте, дом 29?

– На месте. На Волгоградском, 29.

– Шутите? – испытующе посмотрел на Кононенко толстый. – Весело вам? Настроение хорошее?.. Итак, начинаем выемку…

Добычей «абордажной команды» явились картина Клевера, ключи и документы на трехкомнатную квартиру на Волгоградском проспекте, а также документы и ключи на «БМВ 535i».

Заодно «пираты» забрали пленника – Кононенко отправился с ними в УМВД по ЦАО на Средней Калитниковской. Там его в тесном кабинете ждал молодой, с глумливым выражением лица, следователь.

– Признаваться будем? – деловито осведомился он.

– Это ирония?

– Адвоката вызвать? Брать пятьдесят первую статью и отказываться от показаний будете?

– Да мне скрывать нечего. И адвокат – лишняя трата денег. Спрашивайте.

После четырёх часов допроса, угроз и ненавязчивых предложений Кононенко ошалел полностью. Наконец следователь вышел из кабинета и оставил его с оперативником – тем самым толстым.

– Ну, ты понимаешь, что попал по-взрослому? – зловеще выдавил из себя оперативник. – Заява есть? Есть. Так и камера найдётся.

– Обвинение ложное.

– А по жизни самые обоснованные обвинения – это ложные, – объявил радостно оперативник и скривился. – Но мы мирные люди. Давай ты с этой дамой, с которой чего-то там всё не поделишь, заключаешь полюбовный договор. И на этом заканчиваем всю эту неприятную историю. Дело на тормозах спускаем.

– И на каких условиях договариваемся?

– На обоюдно выгодных. Ну, и нас не забудете.

– Надо тогда ФСБ в долю брать. А то неудобно будет.

– Их зачем? – напрягся оперативник. – За красивые глаза?

– Да я по дороге с генералом Радовым беседовал. Из службы «М». Он заинтересовался.

«М» – это служба ФСБ, занимающаяся «контрразведывательным обеспечением» в органах МВД, то есть присматривающая за полицией.

Оперативник недовольно поморщился:

– Значит, упорствуете… Ну что ж, по закону так по закону. Смотрите, Эдуард Алексеевич, по закону больнее бывает…

Кононенко был готов ко всему, в том числе к тому, что его сейчас задержат, отпинают ногами. Но его ещё немного попугали и отпустили на четыре стороны.

Через два часа около кафе «Чайный домик» в узком, плотно заставленном переулке рядом с Арбатом он встретился с Платовым и Шведовым.

– Внушает, – кивнул Шведов на машину с охранниками, которая теперь сопровождала бизнесмена. В ней сидели поджарые, резкие и внимательные ребята.

– Никогда телохранителями не обставлялся, – вздохнул Кононенко. – Чувство омерзительное.

Они прошли в кабинет в чайном домике. Вскоре на столе появилось сложное сооружение из фарфора и стекла для приготовления чая. Наконец сам чай был церемонно разлит всё время кланяющейся официанткой по чашкам.

– Эдуард Алексеевич, – произнёс Шведов. – Что происходит?

– История дурацкая совершенно. – Кононенко заёрзал на стуле. – Когда ещё конфликт в стадию взаимной ненависти не перешёл, Левицкая попросила меня поприсутствовать при сделке с недвижимостью. Мол, она женщина наивная, вокруг одни мошенники, нужен опытный мужчина под рукой, который разбирается в недвижимости. А я разбираюсь.

– Что за недвижимость?

– Она помещение под галерею давно хотела приобрести. Я как идиот еду на эти переговоры. Там бугай такой сидит, с иголочки одетый, вежливый до приторности, а глаза пронзительно-голубые и хитрые. Документы все в порядке. Ну, думаю, она знает, что делает. Потом начинается… Он объявляет цену – полтора миллиона долларов. Левицкая тупит глаза и говорит, что таких денег у неё нет. Оборачивается ко мне – мол, не найдётся лишнего миллиончика? У меня уже зарождались сильные сомнения в её непорочности, я развожу руками – рад бы, но сам с хлеба на воду перебиваюсь. Она заявляет, что готова продать мне свою новую квартиру на Волгоградском проспекте, картину Клевера и новую «БМВ». Я сдуру согласился. Нотариус приехал. Я в банк позвонил – там председатель правления мой знакомый. Привезли несколько мешочков долларов. Она берёт деньги. Отдаёт этому чуду голубоглазому. А дальше как в песне – уехал милый навсегда. Через некоторое время Ирина меня ставит перед фактом – офис, за который она отдала деньги, оформлен на других людей. Документы на него поддельные. И мне, честно говоря, аж стыдно стало. Вот же, думаю, бессердечная я сволочь, у женщины жизнь трещину дала, а я тут со своими претензиями на два миллиона долларов. Успокаиваю её – мол, всё бывает. Претензии, конечно, не снимаю с неё. Но будем решать по совести. Может, совместный бизнес организуем. Её идеи, деньги наши, а делёжка прибылей с учётом долга. Она тоже кивает – мол, ты мой спаситель. Я растаял… Позже узнаю от арт-дилеров, что она ходит по городу и трещит, что это я нашёл ей помещение, подвёл под неё мошенника и её кинули.

– И вы рванулись к ней, требуя сатисфакции?

– Рванулся. Думал, опровергнет мерзкие наговоры и явит мне чистоту помыслов. Но из Дюймовочки вылупилась фурия. Мне объявили, что я уголовник и негодяй, кинул её и должен за всё ответить. Тут я взбесился. Пообещал, что органы во всём разберутся. Она призадумалась на миг. А потом таким взглядом меня ошпарила, что мне аж поплохело.

– Через сколько времени после этого произошло покушение? – спросил Платов.

– Через четыре дня.

– Ответьте прямо – вы считаете, это она заказала?

– Не хочется в это верить. Кидалово кидаловом, но людей убивать – это за пределами моего понимания… Эти её холодные глаза. Ох. – Кононенко вытер рукой пот со лба. – Глаза убийцы.

– У меня ещё один вопрос. Вот какого хрена! – хлопнул ладонью по столу Шведов так, что чайная конструкция подпрыгнула. – Я же с самого начала говорил, что оперу, как доктору, нужно выкладывать всё.

– Виноват, – покаянно произнёс Кононенко.

– Виноваты. И что теперь нам делать?

Кононенко пожал плечами:

– Даже не знаю.

– Мы начинаем процессуальную процедуру. Возбуждаем уголовное дело. Потом мы ситуацию полностью под контроль возьмём. Но сейчас… У вас есть возможность выехать на неделю? Только не на дачу и не к родственникам.

– Под Москвой есть уютное место. Рыбку поужу. Про бытие подумаю.

– Только ни с кем не созваниваться, чтобы никто не знал о вашем местопребывании.

– Будет сделано…

В узком длинном кабинете, заставленном сейфами и столами, Платова и Шведова встретила анорексичная тётка ростом за метр восемьдесят. На вид ей было лет сорок, по должности она являлась старшим следователем СЧ МВД России.

– Ну да, – недоброжелательно посмотрела на посетителей подполковник юстиции Виктория Лукашкина. – Оперативники.

В её устах это звучало как ругательство.

Со следачихой у Платова вышла «любовь с первого взгляда». Весь её вид выражал презрение к окружающему миру. Судя по всему, людей она ненавидела давно и искренне.

Материалы проверки в двух томах, которые Шведов достал из портфеля и выложил перед ней, она брезгливо листала оттопыренным пальчиком, приговаривая:

– Сыроват материал, сыроват.

– И что, ждать, пока созреет? Или протухнет? – осведомился язвительно Шведов.

– Я бы не взяла, но указание руководства. Будем возбуждать. Однако надо дополнительно опросить экспертов, выявить свидетелей, которые…

Каким-то неживым голосом она надиктовала под запись указаний на месяца четыре работы. По сути, она предлагала оперативникам полностью расследовать уголовное дело, только после чего она, может быть, его возбудит.

– Вы понимаете, что за это время или ишак сдохнет, или эмир, – возмутился Шведов. – На потерпевшего уже было покушение.

Следачиха равнодушно пожала плечами и скучающе произнесла: