История из Касабланки - Фиона Валпи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне очень нравится Кенза. У нее мудрые и добрые глаза, а также очень плавные изгибы под длинными одеждами, которые она носит. Кенза готовит для нас очень вкусные блюда и печет пирожные. Если я заглядываю к ней на кухню, она всегда дает мне маленький кусочек медового пирога, горячего, прямо из духовки. Она называет меня Хадар Ини, что означает «зеленые глаза» на дарижи – арабском диалекте, на котором говорят в Марокко.
Аннет говорит, что иметь зеленые глаза – плохо, потому что это означает, что я завистливая, а зависть – один из семи смертных грехов. Но я уверена, что на самом деле она завидует, потому что ее глаза скорее коричнево-карие, как у папы, а ей хотелось бы, чтобы они были прозрачно-зелеными, как у меня и мамы.
Мне нравится мой новый дневник. Папа сказал, что он пригодится мне, чтобы написать историю своей жизни. Он знает, что я хочу быть писателем, и посоветовал записывать свои мысли, потому что тогда не придется все время носить их в голове, и это может помочь мне не видеть так много плохих снов. Это мой лучший рождественский подарок. В этом году мы купили платья из шелка, потому что большой сундук со всей нашей хорошей одеждой пропал где-то в Марселе или, может быть, по дороге в Алжир. Во всяком случае, мы не обнаружили его, когда сошли с парохода в Оране. Мама говорит, что нам нужно будет что-то надевать, когда мы начнем выходить на улицу, теперь, когда у нас снова настоящий дом. Потому что единственное, что есть в Касабланке, – это общественная жизнь. Отели и бары полны людей, многие из которых живут и работают здесь, а другие всего лишь проездом, как и мы. В субботу днем в отеле «Эксельсиор» даже устраивают чайные танцы, так что это может немного взбодрить Аннет. Несмотря на то, что у меня красивое платье и оно, судя по всему, стоило немало, это немного скучный подарок. Новая записная книжка и маленькая корзиночка с засахаренным миндалем – было бы куда лучше.
А сейчас я собираюсь лечь спать. Вчера мы засиделись допоздна, чтобы отпраздновать наступление нового года. Я надела это самое платье, и мне разрешили выпить бокал шампанского. На самом деле это было не так вкусно, как лимонад, но все подняли из-за этого большой шум, так что я притворилась, что мне нравится. Это тоже начало нашей новой жизни. Мне было грустно покидать Францию, но меня взволновало то, что я еду в Америку, чтобы встретиться там со своими двоюродными братьями и сестрами. Может быть, когда война закончится, мы вернемся в Париж и я снова увижу своих друзей. Полагаю, многие из них тоже уехали. Надеюсь, что с ними все в порядке и у них, как и у нас, есть безопасное место, куда можно отправиться. Сейчас я мысленно посылаю им добрые пожелания. Надеюсь, теперь, когда начала записывать все в свой дневник, я буду хорошо спать ночами. Спокойной ночи!
Зои – 2010
Телефонный звонок выдергивает меня из мира Жози, возвращая в мой собственный. Я неохотно откладываю дневник в сторону и иду, чтобы ответить. Это Мэй.
– Просто хочу узнать, как дела. Как обустраиваетесь? Тебе стало спокойнее?
Кажется, слово «спокойнее» не слишком подходит к моему состоянию. Утренняя прогулка сильно поколебала мою уверенность в себе, заставила осознать, насколько я здесь не в своей тарелке, и оставила стойкое впечатление, что я никогда не освоюсь в этом новом месте. Кроме того, дневник Жози приоткрыл дверь в другой мир, о существовании которого я и не подозревала. Если не считать просмотра знаменитого фильма, у меня, наверное, и не имелось поводов задумываться о том, какой была Касабланка в годы войны. Я с тоской смотрю на блокнот в кожаном переплете, лежащий на кофейном столике. Мне не терпится продолжить чтение, чтобы узнать больше о судьбе Жози и ее семьи в те непростые времена. Но в данную минуту я благодарю Мэй и заверяю ее, что у меня все хорошо.
– Великолепно, я рада это слышать, – отвечает она. – Я звоню сообщить, что мне удалось организовать нескольких девушек на обед в Клубе в следующую среду. Надеюсь, ты не передумала? Кейт тоже приедет, и она будет рада поговорить с тобой о проекте по квилтингу, о котором ты упоминала. Она в восторге, что на борту появился еще один мастер. А как-нибудь перед этим было бы неплохо прокатиться по городу, я покажу, где что находится, как и обещала. Потом мы могли бы выпить по чашечке кофе. Ты свободна завтра утром?
– Это было бы чудесно, – соглашаюсь я, ничуть не кривя душой. Как бы я ни была рассеяна в эти дни, я понимаю, что произвожу впечатление сдержанного и неприветливого человека. Человека, к которому трудно испытывать теплые чувства, человека, который так не похож на теплую, беззаботную женщину, какой я была раньше. И я искренне благодарна Мэй за усилия, что она прилагает, дабы помочь мне адаптироваться к жизни эмигранта. Неплохо встретиться и с ее друзьями, чтобы принять участие в делах за пределами этого дома. Уверена, Тому это понравится. Я представляю, как расскажу ему обо всем сегодня вечером за ужином, преподнося новость словно подарок. На мгновение выражение его лица расслабится в улыбке от осознания, что я действительно стараюсь включиться в общественную жизнь. Но потом между нами снова воцарится тишина, он потянется за бутылкой, нальет себе еще один бокал вина, и тьма забот снова накроет его, как стая ворон.
Несмотря на предчувствие, что обед будет чем-то вроде испытания, я с нетерпением жду встречи с другими женами. Возможно, они знают что-нибудь об истории Касабланки, смогут рассказать мне больше о том, каким был бы город во времена Жози.
Я вешаю трубку, договорившись созвониться с Мэй завтра в восемь тридцать утра. Алия тихо стучит в дверь.
– Миссис Харрис, могу я забрать поднос?
– Да, спасибо. И, Алия, пожалуйста, зови меня Зои. Когда ты произносишь «миссис Харрис», мне представляется,
