Малиновый понедельник - Светлана Гололобова

Кате нравилась моя мать, несмотря на мои жалобы в ее адрес. Подруга буквально боготворила ее. Ей была по вкусу и внешность матери и то, что она занимается благотворительностью. И каждый раз, когда я хотела сказать, что-то плохое в ее адрес Катя, предлагала сравнить мою мать со своей и только потом обсудить детали. Тогда мы вступали в полемику, но и это не являлось препятствием для нашей дружбы.

Моей матери, напротив, Катя, совсем не нравилась. Она считала ее недостойной подругой; человеком не нашего уровня и из другой социальной среды. В первый месяц нашей дружбы, мать вообще прямо запретила мне общаться с Катей и между нами произошла серьезная ссора, после которой мать не разговаривала со мной несколько дней. Затем она успокоилась, уступила и сказала, что не вправе запрещать мне с ней общаться, но в квартиру ее приводить запретила безапелляционно. Она вбила в свою голову, что Катя может что-нибудь украсть или же сообщить грабителям адрес нашей квартиры и расположение вещей в ней. Я не стала передавать подруге тот тяжелый разговор, но Катя к нам больше не приходила, а я втайне от матери ходила в гости к Кате. Несмотря на все запреты, я пригласила Катю на день рождения. Она была единственным человеком, которого я желала видеть в этот день. О ее приходе я предупредила мать заранее. Она естественно осталась недовольна таким обстоятельством. Но ей пришлось смириться, так как это был, повторюсь мой день.

В дверь постучали. Я вздрогнула, но не успела подойти к двери, как она распахнулась и на пороге появилась улыбающаяся Катя. В ее руках был блестящий сверток с красивым алым бантом. Катя с визгом подбежала ко мне и обняла так крепко, что мои кости затрещали.

– Любашка, с днем варенья! Пусть все твои красивые и смелые мечты и желания в скором времени сбудутся. Пусть солнце светит для только тебя, а на горизонте скоро появится парень, который достанет звезду с неба. – После этих слов, она отстранила меня и протянула сверток. Я положила сверток на кровать и, шурша бумагой, развернула. Внутри оказалась маленькая коробочка, а там фарфоровая кукла в виде балерины.

– Ты ведь хотела когда-то стать балериной. Я видела у тебя несколько статуэток, вот и решила пополнить твою коллекцию.

– Спасибо, Катя. – Я расцеловала подругу в обе щеки и пришла в восторг от подарка.

– Где же ты ее купила? Это ведь редкая вещь.

– Пустяки. Я хотела ее найти и нашла. В антикварной лавке.

Я поняла, что статуэтка была ценной, возрастом не менее семидесяти лет. Катя, стараясь сделать мне приятно, поэтому потратила свой недельный заработок.

Катя тоже была довольна тем, что угодила подруге и, видя мою широкую улыбку, весело запрыгала на месте. Я тоже приготовила сюрприз для Кати и протянула ей ответный подарок. Она давно мечтала о маленьком красном платье, которое подходило к ее светлым волосам, но купить его не могла. Я решила как-то помочь ей осуществить пусть маленькую, но все, же мечту и, сэкономив из своих карманных расходов немного денег, купила это платье. Радости подруги не было предела. Сначала она нахмурилась и отказалась его взять из-за его дороговизны, но когда я сказала, что ее подарок тоже не приму и что я тоже желала ее порадовать, она согласилась и примерила платье. Увидев, как оно идеально сидит на ее фигуре, пришла в полный восторг и решила на праздник остаться в нем.

После этого мы спустились вниз и последние три часа провели на официальной части праздника. На праздник собралось не менее пятидесяти человек. И это были только особо приближенные к матери люди, но и этого хватило, чтобы через полчаса утомить меня так, что я едва стояла на ногах, лично встречая каждого приходящего на мой праздник. В результате у меня заболели не только ноги, но и челюсть от бесконечной и вынужденной улыбки. Трехчасовая часть была скучной и однообразной и показалась вечностью. Меня окружали люди, которые норовили поцеловать в щеку, называя это чмоками, дарили не нужные мне подарки в виде золотых браслетов, цепочек, всевозможных ваз, больше подходящих для маминого интерьера, а не для моего возраста. Среди подарков были всякие милые безделушки в виде пушистых зайчиков, мишек и белок из натурального меха. Гости, забыв, что мне уже шестнадцать, а не пять и даже не десять лет, дарили не подходящие к случаю вещи. Еще были какие-то платья от кутюр с увесистыми камнями, стразами и страусиными перьями, бала даже позолоченная шариковая ручка. Вот только она мне и пригодилась в дальнейшем. Той самой ручкой я впоследствии стала делать наброски и зарисовки из своей короткой и юной жизни, которые вылились в целое произведение. Когда первая часть мероприятия закончилась, я вместе с Катей выдвинулась в ночной клуб под экзотическим названием «Сафари», куда были по рекомендации и настоянию опять же матери, были приглашены мои одноклассники. Этот ночной клуб порекомендовала мамина подруга и по совместительству мать моего одноклассника. Ее сын систематически посещал это заведение и всегда с восторгом рассказывал о нем.

Глава III. Сафари

Такси подъехало к модному ночному клубу, где любили собираться мажоры и столичные тусовщики. На здании, состоящим из нескольких этажей, красовалась большая неоновая вывеска «Сафари». У двери стояла очередь из желающих попасть внутрь, но охранники, отталкивали толпу, говоря, что мест нет.

Мы с Катей зашли спокойно, пояснив, что у нас забронирован столик. Когда мы вошли внутрь, то моим глазам понадобилось время, прежде чем я привыкла к полумраку и смогла рассмотреть обстановку и интерьер зала.

Играла не очень громкая музыка. Народа внутри было немного. У входа создавалась искусственная горячка из желающих попасть внутрь, и все это было придумано руководством клуба, дабы привлечь больше посетителей к заведению. И те лица, которым удавалось протиснуться сквозь толпу и пройти охрану с важным и довольным видом заходили в зал так, словно прошли через королевскую охрану и им выпала честь попасть на аудиенцию.

Сначала мне это место показалось немного жутковатым, но затем, присмотревшись, оно заставило улыбнуться. В большом полукруглом зале были каменные стены, переносившие гостя в атмосферу средневекового замка с его дикими нравами и обычаями. На стенах висели головы диких животных. В центре зала находилась клетка с рысью, которая важно прохаживалась из угла в угол, рассматривая посетителей. В дольнем углу я смогла рассмотреть огромный камин, выложенный из дикого камня в котором горел не просто огонь, а целый костер. Рядом висели декоративные ружья и арбалеты из разных стран и эпох. У камина стояло несколько плетеных кресел и кальяны. По всему залу были расставлены кадки с пальмами, фикусами и лианами, передавая атмосферу диких джунглей. А на стенах располагались картины со сценами охоты. Меня поразила концепция заведения. Я знала, что у каждого подобного заведения должна быть своя концепция, свое лицо и свой образ, перешедший от идеи к воплощению. Создатели, видимо имея слабое представление о том, чем является сафари, смешали воедино стиль средневекового замка, охоту на Западе и африканскую охоту, представив в итоге стиль из чучел, кадок, лиан и дикого камня, именуемый каламбур. Единственной изюминкой заведения была рысь, но и мне ее стало жаль. Ведь она, как и мы люди, была вынуждена терпеть чужое вмешательство, и подчинится обстоятельствам.

– Ух, ты! Здорово-то как! – Прокричала мне на ухо Катя.

– Попугая не хватает. – Прокричала я в ответ.

– Какого попугая? – Катя не поняла иронии.

– Говорю, что для полной картины не хватает попугая, а также носорога. Как же африканское сафари без носорога и попугая.

– Сейчас выйдет хозяин заведения, и на его плече будет попугай. – Засмеялась Катя, наконец-то поняв мой злой юмор.

Чернокожий администратор отвел нас к уголовному столу, скрытому за пальмами и лианами.

– Они не ядовитые? – Спросила я у администратора, показывая на большую увесистую лиану, качавшуюся прямо над столиком.

– Нет, что вы. Они безобидны. Флористы их привозили вместе с документами и там сказано, что они не нанесут вреда здоровью. От них даже аллергии быть не может. – Администратор улыбнулся, оголив белоснежные зубы, контрастно выделяющиеся на его темной коже. В полумраке зала лицо официанта было практически незаметно, зато зубы я видела отчетливо. В тот момент я ощутила себя не охотником на сафари, а Алисой из страны Чудес, где вместо морды кота, Алиса видела только его улыбку. Меня это позабавило. Я всегда могла замечать мелочи там, где они обычно не видны.

Я тоже улыбнулась, но не в ответ официанту, а своим мыслям. Но тот, приняв мою улыбку за хорошее к нему расположение, снова стал улыбаться во весь свой широкий рот и спрашивать, не надо ли нам чего. Стараясь не расхохотаться, я ответила ему, что нам ничего не нужно. Когда он ушел, я рассказала Кате про чеширского кота, и она тоже долго хохотала.