Бандитский Петербург - Андрей Константинов

Странно, что при всей интенсивности своих похождений Сонька все время ускользала от полиции – позже, когда ее судили в конце 1880 года в Москве, на процессе мелькнули показания одного свидетеля, из которых можно было понять, что в свое время Шейндля была завербована в осведомители и откупалась от полиции тем, что «сдавала» своих конкуренток по ремеслу. В 1871 году ее ловит полиция в Лейпциге и передает под надзор Российскому посольству, но России такое «счастье» тоже даром не нужно, и ее поскорее высылают за границу. В 1876 году она попадается в Вене вместе со своим тамошним любовником Элиасом Венигером, ее обвиняют в краже 20 тысяч талеров в Лейпциге, но Сонька опять, очаровывая полицейских, ускользает, заложив в столице Австро-Венгрии четыре краденых бриллианта… Попав вскоре в Краковскую тюрьму, она ухитряется обокрасть собственного адвоката, но срок все-таки получает. Правда, смехотворный – 12 дней лишения свободы… Она вновь возвращается в Россию и «бомбит» лучшие отели Москвы, Питера, Нижнего Новгорода, Одессы, Астрахани, Витебска, Харькова, Саратова, Екатеринбурга, Киева, Таганрога, Ростова-на-Дону, Риги… И всюду выходит сухой из воды. Сонька понемногу становится сентиментальной – однажды, войдя ранним утром в гостиничный номер, чтобы обобрать постояльца, она увидела спящего в одежде молодого человека, рядом с которым лежал револьвер и письмо к матери, в котором он сообщал, что кончает с собой, так как вскрылось похищение им казенных 300 рублей, направленных семье для лечения больной сестры. Золотая Ручка тихонько вынула из ридикюля 500-рублевую ассигнацию, положила ее на револьвер и выскользнула из номера… В другой раз она вернула 5000 рублей обокраденной ею же вдове бедного чиновника, у которой остались сиротами дети… Сонька сама очень любила своих дочек и тратила бешеные деньги на их образование сначала в России, а потом во Франции…

Понемногу она старела, удача начинала ей изменять, к тому же ее очередной роман с восемнадцатилетним красавцем вором-марвихером Володей Кочубчиком (в миру – Вольф Бромберг, известный тем, что воровскую карьеру начал с 8 лет, ухитряясь обворовывать собратьев по профессии) был не очень счастливым – сам Кочубчик бросил воровать, но нещадно эксплуатировал влюбившуюся в него без памяти Соньку, требовал от нее деньги, став капризным и раздражительным альфонсом, проигрывавшим все «заработанное» Сонькой в карты. Она вынуждена была все больше рисковать, нервничала, а расшатанные нервы всегда очень быстро сказываются на успехах людей «творческих» профессий… К тому же она стала слишком известной, ее узнавали на улице, в магазинах, в театрах. Сначала такая популярность даже помогала ей – несколько раз восторженная публика оттесняла от нее полицию, давая возможность скрыться, но долго так продолжаться не могло – в 1880 году она вместе с Кочубчиком попадается в Одессе, и в конце концов ее вместе с многочисленными бывшими мужьями и любовниками судят в Москве (компания попала на скамью подсудимых довольно колоритная – чего стоил один только «временно отпускной рядовой Шмуль Боберман».) Вот как она выглядела тогда по словам очевидца: «… Шейндля Блювштейн – женщина невысокого роста, лет 30. Она, если не красива теперь, а только миловидна, симпатична, все-таки, надо полагать, была прехорошенькой пикантной женщиной несколько лет назад. Округленные формы лица с немного вздернутым, несколько широким носом, тонкие ровные брови, искрящиеся веселые глаза темного цвета, пряди темных волос, опущенные на ровный, кругловатый лоб, невольно подкупают каждого в ее пользу. Это лицо, немного притертое косметикой, румянами и белилами, изобличает в ней женщину вполне знакомую с туалетным делом. В костюме тоже проглядывается вкус и умение одеваться. На ней серый арестантский халат, но прекрасно, кокетливо скроенный. Из-под рукавов халата выглядывают рукава черной шелковой кофточки, из-под которой, в свою очередь, белеются манжеты безукоризненной белизны, отороченные кружевцами. На руках черные лайковые перчатки, щегольски застегнутые на нескольких пуговицах. Когда халат распахивается, виден тончайший передник, с карманами, гофренный на груди и внизу. На голове белый, обшитый кружевами платок, кокетливо сложенный и заколотый у подбородка. Держит она себя чрезвычайно покойно, уверенно и смело. Видно, что ее совсем не смущает обстановка суда, она уже видала виды и знает все это прекрасно. Поэтому говорит бойко, смело и не смущается нисколько. Произношение довольно чистое и полное знакомство с русским языком…»

Процесс был долгим и бурным. Несмотря на то что Сонька отрицала все предъявленные ей обвинения, ее приговорили к лишению всех прав, состояния и ссылке в «отдаленные места Сибири»… Ее сообщников приговорили к арестантским ротам на срок от 1 до 3 лет, Кочубчик получил 6 месяцев «рабочего дома» (по выходу он стал состоятельным домовладельцем в одном из южных городов России).

В 1881 году Золотая Ручка находилась в Красноярском крае, но летом 1885 года бежала из Сибири. Однако гуляла на воле она недолго – в декабре того же года ее вновь арестовывают в Смоленске и судят. 30 июня 1886 года она бежит из смоленской тюрьмы вместе с надзирателем Михайловым, которого влюбила в себя… Через 4 месяца ее вновь ловят… Летом 1888 года ее отправляют пароходом из Одессы на Сахалин – в Александровск-на-Сахалине, откуда она вновь пытается бежать – через тайгу, переодевшись солдатом… Ее поймали на следующий же день, высекли розгами в Александровской тюрьме… Два года и восемь месяцев она носила ручные кандалы и содержалась в одиночке. В 1890 году Антон Павлович Чехов посетил Сахалин и даже заглянул в камеру к Золотой Ручке: «Из сидящих в одиночных камерах особенно обращает на себя внимание известная Софья Блювштейн – Золотая Ручка, осужденная за побег из Сибири в каторжные работы на три года. Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым старушечьим лицом. На руках у нее кандалы; на нарах одна только шубейка из серой овчины, которая служит ей и теплою одеждой и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное. Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков, как например в Смоленске, где надзиратель помог ей бежать и сам бежал вместе с нею. На Сахалине она в первое время, как и все присылаемые сюда женщины, жила вне тюрьмы, на вольной квартире; она пробовала бежать и нарядилась для этого солдатом, но была задержана. Пока она находилась на воле, в Александровском посту было совершено несколько преступлений: убили лавочника Никитина, украли у поселенца еврея Юрковского 56 тысяч. Во всех этих преступлениях Золотая Ручка подозревается и обвиняется как прямая участница или пособница. Местная следственная власть запутала ее и самое себя такою густой проволокой всяких несообразностей и ошибок, что из дела ее решительно ничего нельзя понять. Как бы то ни было, 56 тысяч не найдены и служат пока сюжетом для самых разнообразных фантастических рассказов».

По освобождении она остается в Александровске на поселение, став хозяйкой маленького квасного заведения. Жила она с неким Николаем Богдановым, жестоким рецидивистом. По привычке постаревшая Сонька приторговывала краденым, подпольно торговала водкой и пользовалась у местных жителей большим авторитетом, несмотря на то, что многие не верили в то, что эта изможденная жизнью женщина – настоящая Золотая Ручка… Ее дочери, ставшие артистками оперетты, отказались от матери. Жить былой красавице стало невмоготу. Она решается на последний побег, но пройти сумела лишь несколько километров от Александровска. Конвойные нашли ее лежащей без чувств на дороге. Через несколько дней Золотая Ручка умерла…

О ней ходило масса слухов и легенд, вышло несколько книг, наполненных вымыслами, а в 1915 году был снят первый русский многосерийный фильм-сериал, весьма, впрочем, далекий от действительности.

У Соньки было немало последовательниц, которым также присваивали кличку «Золотая Ручка». В начале 80-х годов в Петербурге начала свою деятельность карманная воровка Анна Зильберштейн – красивая, ловкая и интеллигентная, она была известна под псевдонимом Анютка-Ведьма. В конце концов ее схватили и сослали в Сибирь, откуда она вернулась еще достаточно молодой и красивой – достаточно для того, чтобы вскружить голову одному весьма богатому и знатному чиновнику, за которого Ведьма в конце концов вышла замуж и жила довольно долго, тихо и счастливо. Однако в начале XX века, после смерти мужа, Анютка-Ведьма вновь начала воровать в петербургских театрах – видимо, она страдала клептоманией, потому что муж оставил ей большое наследство. В последний раз полиция арестовала ее в 1902 году на Литейном проспекте, где она, надев траур, пыталась затесаться в похоронную процессию – хоронили действительного статского советника Грейте, а неугомонная Анна шарила в скорбной толпе по карманам…