Попытка к побегу - Ольга Филатова

Нашли ли отражение в книге тогдашние мировые проблемы? — об этом не переставая судачили критики и читатели. Все хотели доискаться прототипов. Роман писался во время Второй мировой войны. Высказывалось мнение, что автор грезил битвами — полчища орков он срисовывал с солдат вермахта, а в лице Саурона вывел самого Гитлера. Возможно. Хотя и не в большей мере, чем любое другое проявление мирового зла. А вот эльфийская линия по-прежнему была освящена образом жены. Критики искали и находили в эпопее поводы для аллюзий. Кто-то видел в книге один урок, кто-то другой. Чаще всего старались ухватиться за тему мирового господства. Кольцо всевластия, все такое. Толкин, как мог, отрицал фашистскую линию. Он написал нечто столь сложное и многопластовое, что в него захотелось зарыться, как в настоящую жизнь, полную мелких, стоящих внимания деталей. Толкин был истинным гением бэкграунда. Он создал реальность столь же реальную, как сама жизнь, даже лучше! И применил ее как новый инструмент для постижения человеческой натуры и нравственного закона внутри нее. Это было не просто смело. Это было откровенным вызовом. «Поистине, лишь созидая мифы и превращаясь тем самым во "вторичного творца", лишь выдумывая легенды, Человек может надеяться достичь того совершенства, какое он знал до своего Падения», — писал он. С кем впрягся состязаться в умении создавать миры? Он это первый придумал — попыхивая трубочкой, он создал с нуля новую землю, новую историю, новое человечество, новый, великолепный миф. Он шутя потягался с самим Создателем в умении творить. Шутка ли? Шутка.

После выхода трилогии появились первые научные труды. В 1960 г. филолог Марджори Вент защитила в Иллинойсском университете первую диссертацию по Толкину. К концу 60-х гг. только на английском языке вышло шесть книг, посвященных Толкину. За следующие десять лет их насчитывалось больше тридцати. И этот список продолжает пополняться. Толкин умудрился так сильно зацепить читателя, что вызвал лавину рукописей. Его читатель не мог молчать, ему тоже надо было высказаться. Правда, выслушать всех желающих принять участие в сотворчестве Средиземья было особо некому. К слову о сотворчестве — хорошо сотворенный мир всегда найдет соавторов. Захотелось поучаствовать.

«Только в грезы нельзя навсегда убежать»

После того как мир ознакомился со Средиземьем, в Америке и Англии начался повальный культ Толкина. Культ облекся в форму действия — поклонники писателя принялись разучивать свои роли, дописывать и досочинять, ставить театрализованные представления, переодевшись в героев романа. Люди с деревянными мечами появились в переходах метро во всех странах мира. В Нью-Йорке впервые появились на стенах надписи: «Фродо жив!», «Гэндальфа — в президенты!», «Назад в Средиземье!» Толкинисты сбивались в общества, чтобы выезжать на природу, на вольном воздухе поиграть в битвы. До России из-за железного занавеса мода дошла лишь в середине 70-х. Толкин завладел умами читающего населения. «Трилогию я перечитывал раз одиннадцать, — говорил как-то лидер группы «Аквариум» Борис Гребенщиков, — два раза переводил ее на русский в устном чтении, и для меня это — Книга! Толкин велик тем, что он описал и дал реальную форму миру уже существовавшему в своем потенциале, причем такую форму, что сотни и тысячи людей в это поверили».

Самые впечатлительные и у нас начали поигрывать в Средиземье. И хотя с тех пор прошло больше сорока лет, толкинисты, хоть и не в таком количестве, как в XX веке, не переводятся. Они не перестают учить наизусть свои священные книги. Их орды по-прежнему бьются со злом в подмосковных лесах, раз за разом латая доспехи и стругая новые мечи. Многие приличные люди проходили через эльфийскую болезнь. Что-то вроде ветрянки. Случается с теми, кто слишком внимательно читает «Властелина колец», теми, кто стремится убежать из собственной жизни в нереальные миры. Таких людей всегда много. Как и сам Толкин некогда открыл, что воображаемая роза прекрасней настоящей, каждый может убедиться — эльфийская жизнь лучше человеческой. Эльфам ведь нечего делить и терять… Впрочем, это хороший досуг, к тому же на воздухе.

Стоит ли говорить, что сам Толкин пришел в недоумение от такого обожания. Последние годы жизни его напрягала слава. Как основоположника толкинизма его норовили затащить к себе европейские и американские университеты, ему присваивали всевозможные премии и научные степени. В 1973-м в Букингемском дворце сама королева вручила ему орден Британской империи второй степени. Конечно, и родной Оксфорд не забыл своего вечного профессора, присвоив почетную степень за вклад в филологию. Толкин умер в сентябре того же года в возрасте 81 года. Его Эдит умерла за два года до этого. Оба похоронены в Оксфорде. На их надгробье написано «Эдит Мэри Толкин, Лутиэн и Джон Рональд Руэл Толкин, Берен». Их могилу очень любят эльфы и все остальные герои Средиземья.